Скачать книги фэнтези и фантастики
Читать и скачать книгу Толлеус Изгой Ясинского Анджея
Скачать книгу
Об авторе
Аннотация на книгу «Толлеус Изгой»:
Отгремел Турнир големов – самое ожидаемое и любимое мероприятие в Оробосе. Кордосский искусник Толлеус после блестящего выступления заключен под стражу своими соотечественниками и отправлен на родину, где его предадут суду за давнишние прегрешения… Оставшийся без хозяина рыжий Оболиус собирается ехать домой, возвращаясь к скучной и бесперспективной жизни…
Удача в лице великого инфомага Ника поможет обоим, снова сведет вместе учителя и ученика! Желанная свобода… Но никто нигде их не ждет, а в кошеле гуляет ветер. Им предстоит исколесить весь Оробос в поисках своего места в этом мире.
Читать книгу Толлеус Изгой Ясинского Анджея
sf_heroic sf_history Анджей Ясинский Дмитрий Александрович Коркин Толлеус. Изгой
Отгремел Турнир големов – самое ожидаемое и любимое мероприятие в Оробосе. Кордосский искусник Толлеус после блестящего выступления заключен под стражу своими соотечественниками и отправлен на родину, где его предадут суду за давнишние прегрешения… Оставшийся без хозяина рыжий Оболиус собирается ехать домой, возвращаясь к скучной и бесперспективной жизни…
Удача в лице великого инфомага Ника поможет обоим, снова сведет вместе учителя и ученика! Желанная свобода… Но никто нигде их не ждет, а в кошеле гуляет ветер. Им предстоит исколесить весь Оробос в поисках своего места в этом мире.
сверхспособности,искусственный интеллект,квест,становление героя,технофэнтези,волшебные миры, попаданцы 2017 ru FictionBook Editor Release 2.6.7 08 June 2017 Текст предоставлен автором 90BA092D-30B4-4872-99DA-24CDDFBC0273 1.0
1.0 – создание файла
Толлеус. Изгой: Фантастический роман Альфа-книги Москва 2017 978-5-9922-2438-2
Широтон
Толлеус проснулся внезапно, точно от толчка. По внутренним ощущениям ночь еще только собиралась уступать права нарождающемуся утру. Проверить предположение было никак – окон не было, свет лился от искусного светляка. Осоловело обводя взглядом скудное убранство незнакомой маленькой комнатки, Толлеус силился понять, где оказался. Странное место: тишина, как в могиле. Причем тишина абсолютная – не было привычных звуков, присущих любому рассохшиеся дому: ни жужжали мухи, не шуршали и не попискивали мыши в подполе, не поскрипывали старые половицы. Более того, сейчас молчали даже призрачные голоса, всю жизнь и днем, и ночью бормотавшие в голове у искусника. За долгие годы своей жизни старик так и не выяснил, что же они такое, хотя в молодости неоднократно предпринимал попытки разобраться с этим. Все же кое-что опытным путем удалось узнать. Например, то, что это не наваждение и не бред больного воображения, что призрачный Шум имеет эмоциональную окраску, что он громче в городах и тише в сельской местности и что его можно совсем заблокировать с помощью плетений. Сейчас, похоже, как раз этот случай. Странно – «глухие» здания встречались старику крайне редко, поскольку плетение, отсекающее гомон призраков, манозатратное.
Что произошло и где он? Память стала медленно возвращаться к искуснику, когда сон, отступая, уступил ей место. «Я в Широтоне – чародейской столице. В самом сердце враждебной страны», – вяло потекли мысли в голове. Страха не возникло – старик уже немного привык не шарахаться от каждого встречного, как было сначала. «Я выступил в Турнире големов – да. Причем отлично выступил на своем шестиногом големе-пауке, несмотря на все сомнения кордосского посла».
– Так ведь как раз Маркус тебя сюда и запер и до глубокой ночи допрашивал, забыл? – с ехидцей спросило проснувшееся Альтер Эго. Этот «второй Толлеус» большую часть времени тихонько дремал где-то на задворках сознания, но всегда просыпался в период волнения и не упускал возможности поддеть старика. Впрочем, споры с ним приносили явную пользу: несмотря на общие знания, мысли и характер отличались, так что получался самый настоящий мозговой штурм. Единственным досадным эффектом таких размышлений было то, что искусник зачастую проговаривал их вслух.
– Меня арестовали, потому что узнали про хищения маны, когда я еще работал настройщиком манонасосов в маркинской тюрьме, – согласился Толлеус со своим невидимым собеседником, восстанавливая в памяти цепочку событий. – А еще они думают, что я помогал оробосцам с освобождением пленников…
– Поэтому теперь отвезут в Терсус и промоют мозги, проверяя свои предположения, – закончил Второй и хихикнул.
Действительно, событие экстраординарное – побегов из искусных тюрем не бывало со времен войны между империями Кордос и Оробос. Причем случившееся по своим масштабам и дерзости не лезло ни в какие ворота – массовые разрушения в городе, огромная утечка маны, горы трупов… По слухам, некоторые фрагменты ратуши до сих пор сами-собой парят в воздухе, презрев все законы природы, хотя прошло больше месяца. В общем, достаточно всего, чтобы поставить на уши не только маленький городок Маркин, но и всю империю. И странностей хватает – примчавшаяся разбираться столичная комиссия до сих пор не может выстроить четкую картину произошедшего, хоть и трясет немногочисленных свидетелей и подозреваемых с особым тщанием, не гнушаясь любых средств. Толлеус же подпадал под определение и первого, и второго. Ему уж точно не стоит рассчитывать покинуть «гостеприимные» стены имперских дознавателей даже в недобром здравии, попади он им в руки. Но вот это случилось, хотя сперва казалось, что все обойдется – воспользовавшись неразберихой первых дней, удалось покинуть Родину, беспрепятственно пересечь границу Оробоса и даже очень удачно устроиться на новую работу при посольстве. Теперь все: в один миг удача кончилась.
Перспективы в воображении старика вырисовывались мрачные, продолжать дискуссию на эту даже с самим собой не хотелось. Да и самочувствие было паршивое – мало того, что он стар и болен, из-за чего постоянно приходится таскать на себе тяжеленный жилет, напичканный целебными амулетами и потребляющий ману с умопомрачительной скоростью, так вдобавок на это наложилось нервное напряжение от выступления и допроса. За несколько часов тяжелого сна старик совсем не отдохнул. Кажется даже, еще больше устал. Конечно, такого не может быть – скорее всего, закончилось действие плетения, которым его обработали, и теперь он ощущал свое немощное тело «как есть», без подавления определенных участков сознания. За эту версию также говорило то, что буквально несколько часов назад во время допроса бывший настройщик примирился со своей незавидной участью, которая ждала его на Родине, и был абсолютно спокоен. Но теперь с ним произошла удивительная метаморфоза – он враз перестал чувствовать себя должником Империи. Нет, конечно, он ее сын и против нее никогда не пойдет – спору нет. Просто вдруг очень расхотелось бесславно умирать. Напротив, вернулось горячее желание еще пожить, причем, чем дольше, тем лучше. В идеале – вечно, как тот искусник из Видений, который хоть и умер, сожранный странными тварями, но потом воскрес. Вот бы Толлеусу так: казнили, а тело «хлоп» – и возродилось где-то в другом месте, и никто про это даже не знает…
Увы, это несбыточные мечты. Такое возможно – да – големщик больше не сомневался ни в одном из своих Видений, которые посетили его во время памятных событий на развалинах комендатуры. Только уровень Искусства для этого требуется совсем не как у него и, возможно даже, уровня академика не хватит. Раньше старик считал, что в нынешние времена звание академика – это венец мастерства. Да, древние были могучи, но все, что от них осталось – редкие артефакты из раскопок на месте старых городов и проклятые территории там, где бушевали эпические битвы. Однако с недавних пор искусник стал подозревать, что те знания и умения, что считали утраченными многие века, сохранились.
Толлеус ни секунды не верил, что сможет сбежать из-под ареста. Даже если не брать в расчет, что он всего лишь магистр, причем совсем дряхлый – шансов никаких. Во-первых, ни посоха, ни маны нет. Во-вторых, бежать-то некуда! И все же он гнал от себя эти мысли. Не потому, что на что-то надеялся, а просто чтобы не киснуть в тоске и безысходности наедине с ними. Чтобы хоть чем-то отвлечься, он начал пытаться сотворить какое-нибудь простенькое плетение аурой, точь-в-точь как учил Оболиуса.
Где-то теперь этот несносный оробосский мальчишка, рыжий как огонь и толстый, как поросенок? Судьба свела его с Толлеусом в Олитоне через пару дней после того, как бывший настройщик пересек границу. И с тех пор внук олитонской трактирщицы прислуживал кордосцу, а тот даже дал несколько уроков Искусства, поскольку у парня обнаружился настоящий дар к этому.
Сколько старик ни пыжился, ничего не выходило. Теорию он знал отлично, прекрасно понимал все особенности. Но сказывался столетний опыт работы с посохом: аура кордосца сама собой начинала искать искусный инструмент, игнорируя все остальные команды. В итоге големщик махнул рукой. Для него это пустая трата времени – баловство. Слишком это сложно – все делать самому, когда привык к комфорту. Это как если всю жизнь летать аки птица, а потом лечь и подобно змее ползти на брюхе. Ему нужен посох или на худой конец… Амулет! Провидение ли постаралось или счастливая случайность, но посольские искусники не тронули целительский жилет, а стало быть и его управляющий амулет – архейскую реликвию. Видимо, побоялись вмешиваться в его работу. И то верно: жизнь старика напрямую зависит от работы этого лечебного амулета, встроенного в железный каркас. Пожалуй, даже сам Толлеус сразу не вспомнил бы, как там что наверчено – конструкция за долгие годы многократно изменялась и усложнялась. В общем-то, тюремщики правильно сделали: опасаться бывшего настройщика магонасосов им не нужно – манокристалл они забрали, так что искусник своим амулетом ничего не выиграл, и все же теперь возможностей у него чуть-чуть больше.
Перед турниром старик скопировал многое из своего посоха в этот архейский артефакт – были причины. Увы, все не влезло – посох умеет сжимать заготовки плетений, а амулет – нет, поэтому емкости у них сильно отличаются. Но все же что-то – это лучше, чем совсем ничего. Надо только проинспектировать, что же осталось. Только чуть-чуть попозже – сперва хочется узнать другое – осталась ли возможность составлять новые плетения.
Активировать заготовку с помощью наследства древних легко. Даже новичок, который кроме ученического посоха ничего в руках не держал, с этим справится. Собрать новое плетение из фрагментов теоретически тоже возможно, только гораздо сложнее. Не потому что артефакт для этого не предназначен, а просто непривычно. Вроде бы тот же инструмент, только «с другой рукоятью» – «рукам» неудобно. Нужно попробовать: может статься, что получится также, как во время недавнего опыта с «голой» аурой – скорее лопнешь от натуги, чем переучишься.
Он принялся за эксперименты, пытаясь собрать плетение с помощью архейской реликвии. Дело шло со скрипом, но шло! Через пятнадцать минут пыхтения и сопения на стене красовалась надпись светящимися буквами: «Толлеус из Маркина томился здесь». Искусник посмотрел, скривился и стер писанину. Ни к чему выдавать тюремщикам свои возможности, да и слишком уж печально звучит.
Настал черед ревизии имеющихся плетений. Конечно же, ничего под названием «освобождение из темницы» там не было. Просто нужно было проверить, что осталось в хозяйстве, а что пропало.
Когда с этим было покончено, Толлеус принялся бродить по своей комнатке, буквально водя носом по стенам. Он заинтересовался защитой. Не потому, что надеялся ее сломать: просто из профессионального любопытства, так сказать. Его исследования неожиданно принесли пользу: поднатужившись, он сформировал плетение манонасоса и подключил его к найденной бреши – незащищенному каналу на одно из плетений охранного контура. Теперь мана из далекого кристалла тоненькой струйкой потекла к нему в ауру. Это, конечно, ни коим образом не подрывает обороноспособности камеры. Просто местный настройщик вынужден будет поменять кристалл раньше обычного. А у Толлеуса чуть-чуть прибавится сил. Да и то сказать, прибавится: с рассветом его повезут в Кордос – тут не надо быть пророком, чтобы сообразить, что Маркус дольше задерживать исполнение приказа не станет. Стало быть, много выкачать големщик не успеет.
Повезут его в карете. Наверное, даже окошки закрывать не будут – смысла нет. Защита там будет, но совсем не такая мощная, как здесь. Однако там будут охранники. Они, хоть и тоже магистры, причем более низких ступеней, но все как один боевого направления. У них в жезлах такие плетения, какими старику владеть не приходилось. Так что выступать против них нечего и думать. Вся надежда на счастливый случай, который может подвернуться в дороге. А перед этим еще должно повезти, чтобы не усыпили чем-нибудь. Иначе его можно будет даже не сторожить и везти в простой открытой телеге – куда он из нее денется?
Эта мысль заставила Толлеуса вздрогнуть. Очень не хотелось последние дни своей жизни провести овощем без хоть и призрачной, но надежды. Неожиданно на смену этой мысли пришла другая: в последнее время он из-за подготовки к Турниру совсем забросил себя: в бане сто лет не был, одежда не стирана, а впереди еще неделя путешествия! Хорош он будет, когда предстанет пред судом в таком виде! Не прилично это – в конце концов, он искусник, а не деревенщина, что в свинарнике навоз сгребает! Это для пользы дела можно потерпеть пару дней без купальни – почешешься лишний раз, и только. Но когда на должность назначают или, как сейчас, приговор оглашают, нужно быть при полном параде.
Искусник поднялся и требовательно забарабанил в дверь: пускай несут пару ведер воды – на это он имеет право!
Днем ранее
Оставшись без хозяина, которого забрали посольские искусники, рыжий подросток не впал в уныние. Жаль, конечно, что так получилось, но тут уж ничего не поделаешь. И без того приключение получилось замечательным: впечатлений хватит на всю жизнь, будет, что рассказывать внукам. И даже показывать – Оболиус вчера быстро сориентировался и умудрился вывезти из мастерской кое-какие вещи Толлеуса и свое величайшее творение – маленького деревянного голема. А теперь осталось лишь вернуться к бабке в родной Олитон. Благо, деньги есть, и с хозяином попутного каравана он уже договорился. Остался последний день в оробосской столице, и ученик искусника знал, как его провести. В кармане лежал подарок старика – пропуск-билет на Турнир. По такому можно ходить смотреть выступления чародеев и их творения хоть каждый день – дорогая вещь! Сегодня Оболиус в последний раз посмотрит на големов и продаст билет, а завтра – в обратный путь.
На самом деле Толлеус очень удивился бы, если бы узнал все мысли своего помощника. Судьба свела их почти месяц назад – надо сказать, очень насыщенный событиями месяц. Олитонец был настоящим сыном своего отечества, воспитанным в ненависти к кордосцам. Некоторые трудности, с которыми столкнулся старик в пути, были на совести рыжего мальчишки. Все же постепенно в сознании Оболиуса зрело убеждение, что все совсем не так просто, как он привык думать, он уже успел оценить пользу, которое приносило Искусство своему обладателю. К тому же учиться было очень интересно. Если в начале пути внук трактирщицы без тени сомнения убил бы своего господина, если бы был уверен в своей безнаказанности, то теперь он даже немного расстраивался, что их совместное путешествие закончилось. Ну да тут ничего не поделаешь – так сложилось.
С утра пораньше парень уже был на трибунах. В этот раз он без проблем преодолел все кордоны, хотя где-то внутри жил страх, что стража опять прицепится к нему. Всего несколько дней назад вороватые охранники попытались поживиться за его счет, хотя по идее должны были блюсти законность на вверенной территории. Помогло выкрутиться лишь ненавистное Искусство, к которому у мальчишки оказался настоящий талант и азы которого он освоил, путешествуя с кордосцем.
Люди все прибывали, Солнце осветило арену, и Турнир начался. Все заботы сейчас же забылись, когда под рев зрителей сошлись в схватке два каменных исполина. Оба имели человекообразную форму, сходный размер и были без оружия, но таково было одно из требований. В единоборствах есть много номинаций, но на них подросток уже не попадал. Легкое чувство сожаления по этому поводу было, но даже кулачный бой стоил того, чтобы его не пропустить. Големы крошили друг друга в пыль, пытаясь уклониться от атак противника. Причем настоящие мастера действовали не только руками своих подопечных, но умудрялись даже пинать врага ногами и толкать корпусом.
После каждой схватки истуканы получали серьезные увечья, «залечить» которые можно было лишь между турами. Но главной целью было сбить с тела противника голову – небольшой камень, в общем-то совершенно не нужный голему.
У Оболиуса были деньги, и он каждый раз ставил монетку на своего фаворита. Впрочем, несмотря на азарт, ставки он делал небольшие, чтобы не потерять все сбережения. Он прекрасно понимал, что слишком плохо разбирается в участниках, чтобы заранее предвидеть исход матча и определить победителя. Здесь помочь могли лишь опыт и удача, поскольку на турнире присутствовали специально нанятые чародеи, которые старательно маскировали будущее от своих коллег, способных читать его.
В результате за целый день Оболиус практически ничего не выиграл и не проиграл – несколько мелких монет, что остались у устроителей, можно было не принимать в расчет. – Небольшая плата за удовольствие в дополнение к билету – не более того.
Солнце в один миг совершило свое ежедневное путешествие по небосводу, бои на сегодня закончились, и зрители потянулись на выход. Предвидя этот момент, ученик поспешил выскочить первым, чтобы предложить выкупить свой билет как можно большему числу людей. К сожалению, по этому документу нельзя было попасть на ярус для аристократов. По глубокому убеждению юного искусника, только у этой братии всегда есть свободное время, чтобы ходить сюда каждый день. Пришлось встать возле своего входа, через который сплошным потоком шли купцы и мастера гильдий и лишь печально поглядывать в сторону ворот для благородных.
– Билет, билет, продается билет, кому билет… – бубнил подросток, но на него почти не обращали внимания, и никто не пытался даже прицениться. Ручейки людей стали иссякать, и Оболиус заволновался, что так и не найдет покупателя, поэтому он стал предлагать свой товар громче, обещая отдать за малую цену. Увы, даже это не помогло: вот уже через ворота стали выходить отдельные припозднившиеся зрители, а клиента все не было.
Внезапно плечо «торговца» сдавила чья-то сильная рука. Обернувшись, он увидел двух стражников из городского патруля и со внезапно нахлынувшей горечью понял, что удача закончилась.
Стражник Анико
Патрулировать в Серебряном кольце с одной стороны хорошо, а с другой плохо. Если кто любит спокойно погулять по красивым аллеям, вдыхая нежные цветочные ароматы, то сам попросится в Серебряный город. Потому что там как раз так и есть – все чистенько, красивенько, пьяные не валяются, лиходеи в подворотнях не прячутся, никто не бранится на всю улицу. Пожалуй, даже на собственном дворе нет такого порядка, а здесь даже специальные люди следят, чтобы конские яблоки на дороге не лежали. Нигде в целом свете нет такого. Ну, если только в садах благородных слуги поддерживают такую же чистоту и красоту.
Если же хочется заработать лишнюю монетку, то, конечно, в Серебряном кольце стражнику плохо. Даже если вдруг каким-то чудом какой-нибудь аристократ окажется нетрезвый на улице, обхлопать его не моги – себе дороже выйдет. И торговцы за особый пригляд не заплатят – нет их здесь – все в Бронзовом кольце. И вездесущих карманников тоже нет. А коли так, то монетки нет за то, чтобы не гоняли.
Но и это еще не все: Серебряное кольцо не маленькое. Бывает обычное патрулирование улиц. А могут и на солнцепек поставить на стационарный пост. Нынче в столице Оробоса большое событие – Турнир Големов. Требуется обеспечить безопасность внутри и на прилегающей территории. Тем, кто попал внутрь, повезло – забесплатно посмотрят на выступления, а тем, кто несет службу снаружи периметра, остается лишь слушать восторженный рев толпы из-за высоких стен, потея под лучами жаркого солнца.
Примерно так рассуждал Анико, в который раз уже обходя вместе с Лумми вокруг циклопического сооружения, похожего огромную цирковую арену без купола. Хорошо, что хоть ноги можно немного размять, но все равно не повезло. И ничего не поделаешь – служба!
День плавно катился к своему завершению. Оба стражника изрядно вспотели под парадными кирасами и проголодались. Благо, до смены оставалось всего ничего.
– Смотри! – взглядом показал напарник Анико на какого-то мальчугана.
Стражник, вынырнув из омута своих мыслей, прислушался. «Купите билет», – монотонно твердил тот, встав возле выхода из Арены.
Патрульные, не сговариваясь, направились к «торговцу», стараясь зайти со спины, отсекая пути к бегству. Вообще ситуация не совсем типичная. Бывает, орудуют щипачи. Еще чаще встречаются шарлатаны, которые притворяются Видящими и обещают назвать имя победителя Турнира до начала состязаний. Торговать билетами – что-то новенькое. Конечно, вещь эта достаточно дорогая, чтобы соблазнить какого-нибудь умельца нарисовать такую же. Вот только по подделке чародеи легко найдут того, кто ее изготовил, и все об этом знают. Так что таким никто не занимается – себе дороже. А вот продать краденое – может получиться, хотя и глупо делать это здесь. Пацан, похоже, новичок.
Лумми ловко сцапал за ворот мальчишку, который совсем не смотрел по сторонам, полностью оправдывая определение новичка и дурачка. Конечно же, внятно объяснить, откуда у него билет (причем не обычный для разового посещения, а годный на весь Турнир), он не смог. Тут уже стражники не стали церемониться с жуликом. Лумми схватил его за запястье, а Анико выдернул из пухлых пальцев мальчишки вещественное доказательство преступления.
Неожиданно что-то случилось – невидимые пальцы сжали горло Анико так, что не получалось вздохнуть. Выронив билет, он схватился за шею, силясь нащупать удавку, но ее не было. Кажется, воришка что-то говорил, угрожая, но стражник его почти не слышал – в голове шумело. Отчаянно жестикулируя, он попытался позвать на помощь, но буквально через полминуты рухнул на колени, уже не глядя по сторонам.
Удушье прошло также внезапно, как появилось. В первые мгновения Анико лишь дышал, с упоением втягивая в себя воздух. Потом исчезли круги перед глазами, и появилась возможность видеть. Стражник сел, рука сама собой потянулась к ножнам.
– А вот этого не надо, любезный! – остановил его чей-то вкрадчивый голос.
Пальцы, уже обхватившие рукоять, замерли. Анико осторожно огляделся.
Лумми был рядом – лежал на земле, зыркая по сторонам налитыми кровью глазами, но не шевелился. Высокий парень, явно из благородных, с усмешкой смотрел на него. За аристократом стояла черноволосая красивая женщина ему под стать, а рыжий воришка жался к его ногам.
Стражник набрал в грудь воздуха, подбирая подходящую случаю фразу, и не нашел ее. Слишком уж абсурдная и непонятая ситуация – явно чародейское нападение на патруль внутри Серебряного кольца. И кем? Этим вот аристократом? Или же наоборот, он помог? Похоже, за то недолгое время, пока стражник боролся за глоток воздуха, многое произошло. Сперва требовалось разобраться – в деле с такими вот богатыми и благородными ошибки в словах и в поведении недопустимы – отомстят. Что-то не хочется всю оставшуюся жизнь нести службу где-нибудь в захолустном гарнизоне. Высокий не дал времени собраться с мыслями, заявив:
– Произошло недоразумение. Билет у мальчугана не ворованный. Вы можете спокойно продолжать службу, вот вам на прачку – ваша форма, кажется, испачкалась. – С этими словами аристократ протянул стражникам две золотые монеты.
Лумми все также молчал и не двигался. Но таращился на сияющие красным в вечерних лучах солнца кругляши с явным изумлением. Огромная сумма, несопоставимая. Анико стало абсолютно ясно: что-то здесь не так. Будь монеты серебряными, тогда да, но золото? Впрочем, его рука сама собой протянулась вперед и сгребла деньги, не спросив хозяина, не смутившись толпы зевак, которые окружили их плотным кольцом.
– Представьтесь, пожалуйста, и позвольте проверить вашу метку, – лишь сумел он выдавить из себя, сбившись с уставной фразы. Мужчина усмехнулся, и Анико тут же пожалел, что полез с расспросами. Когда берешь деньги, не стоит проявлять служебное рвение. Осознав это, он покраснел.
– Без проблем. Мое имя Никос, – отозвался аристократ.
Почти не слушая, скомкано извинившись, стражник подался назад, по пути пихнув локтем Лумми, чтобы тоже пошевеливался. Речи о том, чтобы проверить мальчишку, даже не зашло.
Оболиус сел на краешек обитой кожей мягкой скамейки и воровато схватил крендель из вазы, постаравшись как можно быстрее затолкать за пазуху. В этой огромной богато украшенной зале – гостиничном номере, куда его поселили, он был один – лишь с картин, в большом количестве висящих на стенах, с укоризной смотрели какие-то благородные. Стол ломился от незнакомых, очень аппетитно пахнущих яств, причем накрыли его специально для парня, но привычка брала свое. Слишком уж отличался гостиничный номер Серебряного кольца от тех, что Оболиус видел в своей жизни. Парень не боялся, что придется платить за все это великолепие – он проверил – уже за все заплачено. Но с другой стороны, даже если налопаться сейчас до отвала, то все равно все не съесть. А крендель слишком хорош, чтобы оставлять его здесь. Пожалуй, даже стоит припрятать побольше. Нужно ловить момент, пока есть возможность!
Вообще картина складывалась нереальная. Когда один стражник схватил Оболиуса за руку, а другой выдернул из пальцев билет, в его душе поднялась настоящая ярость. «Бесполезные наглые мерзавцы!» – билось в сознании. Ничего, он теперь умеет постоять за себя и знает, что надо делать. Сейчас он им покажет!
Тот, который отобрал билет, послушно свалился на землю и захрипел. Можно сжать нити сильнее и придушить его насовсем или даже отрезать голову. Не ко времени мелькнула мысль, что на такое может не хватить сил и надо потренироваться на глиняном горшке – раздавит его нить или нет.
Дальше все пошло не так – со вторым стражником не получилось. Во-первых, держать сразу несколько нитей тяжело. В спокойной обстановке получалось, но сейчас, когда стражник больно крутил руку, настрой все время сбивался. Во-вторых, тот стоял сзади, так что его шею не было видно, а действовать вслепую «наощупь»… В общем, ничего не выходило. Оболиус снова оказался в ситуации, когда он слаб и беззащитен, и это до безумия испугало его.
Он попробовал напугать стражника, что держал его, пригрозив наслать проклятие, но даже сам услышал, насколько жалко звучит его голос, дрожащий от боли и слез. Напротив, дядька рассвирепел еще сильнее и дернул руку мальчишки так, что в ней что-то хрустнуло и острая боль волной затопила мозг.
Внезапно какая-то сила вырвала невидимую удавку из «рук» Оболиуса – ту самую, что душила первого стражника. И в тот же миг сам Рыжик, как его любили дразнить в родном городе, освободился от захвата второго, оказавшись вне его досягаемости. Что произошло, он не понял, но истинным зрением заметил чьи-то чужие искусные нити, опутывающие стражников точно мух паутина. Надо сказать, точно такие же висели и на нем самом.
«Учитель?» – мелькнула мысль, приправленная завистью к такому результату, но, оглядевшись, он не увидел Толлеуса. Зато рядом стоял высокий богатый дядька, а его женщина – очень красивая, надо сказать, что-то шептала ему в ухо.
«Кордосцы»? – «Нет, на искусников не похожи. Жезлов не видно ни у одного, ни у другой.»
Богатые и знатные – те, кого принято называть «господин» или «госпожа», пугали больше стражников, и уж чего от них точно не стоило ожидать, так это хорошего. Таким лучше на глаза не попадаться, потому что если заметят, то скривятся так, будто ты что-то вроде ожившей коровьей лепешки. Неприятно, аж до костей пробирает. А слуги их ни за что поколотить могут, и ничего им за это не будет.
Можно было, воспользовавшись моментом, рвануть удерживающие нити и тихонько юркнуть за спины появившихся зевак и бежать подальше от этого места. Вот только до слез было жалко оставлять пресловутый билет, который сиротливо лежал на земле почти в центре образованного зрителями круга в опасной близости от стражников. Парень замер в нерешительности: жадность боролась в нем со здравым смыслом. В итоге сбежать он не успел. То мгновение, что было на раздумья, прошло – аристократ повернулся к нему, улыбнулся и заговорил. Причем по-доброму, как с равным.
Дальше Оболиус почему-то запомнил смутно. Слишком уж происходящее не укладывалось ни в какие рамки. Дядька, представившийся Никосом, расспрашивал: кто, откуда, как здесь оказался и где взял билет. Рыжик отвечал напряженно, но правдиво, при этом силясь понять, что происходит. А потом аристократ дал стражникам денег, а Оболиуса пригласил в свой экипаж, пообещав вылечить руку, которая отказывалась слушаться и жутко болела.
В итоге подросток обнаружил себя уже едущим в дорогой карете в компании Никоса и его спутницы, представившейся Кариной. Про лошадь Рыжика тоже не забыли – она послушно бежала следом, привязанная за поводья. И руку Никос вылечил, как и обещал. Раз – и все в порядке. Не удивительно, что отделаться от чувства нереальности происходящего никак не получалось.
Сам не понимая, как, но Оболиус разоткровенничался. Рассказал и о себе, и про Толлеуса, и о своих впечатлениях от Турнира. Даже про то, как не спал в первые ночи, опасаясь, что старик съест, разболтал – ничего не утаил. А Никос лишь понимающе кивал и совсем не смеялся. Вообще он Оболиуса поразил до глубины души тем, что оказался и чародеем, и искусником одновременно. Сам себя он называл мейхом, но, насколько Рыжик понял, это как раз и означает подобную смесь. Как такое может быть, в голове не укладывалось. А Никос на вопросы лишь загадочно усмехался и говорил, что Кордос и Оробос – две половинки единого целого, ущербные друг без друга. Это вовсе звучало как насмешка над всем тем, что парень знал с детства, но возражать не смел.
Карина – так звали спутницу спасителя, тоже отнеслась с пониманием, даже с кем-то связывалась через амулет, пытаясь выяснить судьбу учителя. Она оказалась чародейкой, из благородных, почти всю жизнь прожила в столице, но кощунственные речи Никоса ее почему-то не возмущали. В конце концов Оболиус даже перестал задумываться над этим вопросом, чтобы не сломать от напряжения мозги.
А потом Никос что-то делал с аурой парня, обещая, что работать после этого с плетениями будет гораздо легче, и попутно давал советы и показывал, как нужно напрягать ауру в процессе – олитонец еле запомнил сложное слово – магичинья.
Еще Никос пообещал разузнать о судьбе учителя и по возможности помочь. Было бы не плохо, чтобы старика отпустили, но в глубине души парень надеялся, что место старого кордосца в его жизни займет этот молодой аристократ, который соединил воедино чародейство и Искусство. Сказка? – Все остальное, что случилось сегодня – тоже сказка. Так почему бы не сбыться этой фантазии тоже? Уснул Оболиус не на сеновале, а на пуховой перине, неуверенный в завтрашнем дне, но полный самых радужных надежд.
Как Толлеус и предполагал, утром за ним пришли. Хорошо хоть завтраком покормили и принесли воду, чтобы помыться. А то, в самом деле, эдак и завшиветь недолго. Вот стыд-то бы был!
Нынче не было ни Маркуса, ни приехавшего из Кордоса дознавателя: только двое искусников из штата посольства. Старик знал их обоих, насупившись, поздоровался. Они в свою очередь тоже вели себя мирно. Посохи, конечно, держали наготове, но позвали на выход вполне добродушно. А пока выходили во двор, один даже искренне поблагодарил Толлеуса за выступление и сказал, что весь город по этому поводу до сих пор шумит.