Он вдруг почувствовал себя идиотом. Ей явно было неудобно.
– Блин. Прости. Уже ухожу.
– Нет! – она схватила его за руку. – Не уходи! В смысле с ними. – Она вздохнула: – Я не знаю. Я хочу согреться и обсохнуть. Я устала. Не уходи.
Он пялился на нее, пытаясь понять, что она от него хочет и не может сказать. В любом случае она хочет, чтобы он остался. Отлично.
– Ты совсем промокла, – сказал он, – я отвернусь, а ты разденься.
– Хорошо, – она шмыгнула носом.
Он отвернулся.
– У меня нет другой одежды. Я не знаю, где мой комбинезон.
Она была ужасно бледная, и кожа на щеках натянулась. Конечно, она совсем вымоталась.
– До отъезда я лежала в лазарете.
– Черт. Сейчас. – Он не знал, сумеет ли сам найти лазарет. Оглядел комнату. У него был запасной комбинезон, но ей он будет велик. Подошел к одной из странных полко-шкафов на стене и распахнул дверь. Джек-пот. Сотни зеленых сектилианских шмоток. Он вытаскивал их одну за другой, но ни одна не подходила по размеру. Одежда для худых нормально сядет в талии, но будет длинна. Одежда для местных гномов с нее просто свалится. Он нашел что-то похожее на платье.
– Вот это, – сказала она, – может подойти.
– Хорошо. – Он бросил платье на койку рядом с ней. На ней никто не спал, а еще она стояла дальше всего от пустого дверного проема и под таким углом, чтобы никто из коридора ее не увидел. Осторожно расправил платье – его сестры так раскладывали одежду на кровати, подбирая наряд в школу.
– Вперед, – велел он, – я покараулю.
Занятие для настоящего рыцаря. Он справится. Проходя мимо, она взяла его за плечо и слегка сжала:
– Спасибо.
– Не за что, – кивнул он. Отвернулся и стал ждать. Уголки губ у него приподнялись. Кажется, он теперь герой.
– Ты где-то загорал, пока меня не было? – спросила она.
Он занервничал. Вот зачем говорить о его ошибках сейчас, когда все идет так хорошо?
– А кто это приехал с тобой?
– Да, извини, что я вас не представила. – Кажется, она думала совсем не об этом.
– Ничего страшного. Лучше бы я познакомился с ними одетыми.
Она хихикнула. Потом сердито сказала:
– Дурацкие узлы! То ли они затянулись, то ли у меня пальцы замерзли.
У него перехватило дыхание. Что происходит?
– Алан… ты не мог бы мне помочь?
На секунду он закрыл глаза. Будь джентльменом. Я могу быть джентльменом.
– Конечно. – Он повернулся к ней. Она стояла, наклонив голову, и теребила узел. Пальцы у нее дрожали от холода. Он сел на край койки и жестом подозвал ее. Джейн подошла ближе и опустила руки. Перед ним оказались декоративные узлы, затягивавшие асимметричное одеяние.
Он поковырял один из них ногтями и через некоторое время смог его ослабить. Вытер руку о штаны и перешел к следующему.
Она наклонилась, чтобы взять с койки полотенце, и оказалась так близко, что Алан почувствовал ее запах. На него упало несколько капель ледяной воды, но он не обратил внимания. Джейн бросила одно полотенце на пол, чтобы оно впитало натекшую воду, и вытерла волосы другим, заведя руки за голову.
Алан поерзал на койке, надеясь, что у него не треснут штаны, и сосредоточился на узлах.
В здании было очень тихо. Он услышал, как Атиеллане, приехавшие вместе с Джейн, вышли из общей душевой. Тихо переговариваясь друг с другом, они прошли по коридору в сторону ближайшего пандуса. Большинство жителей поселения сейчас, наверное, обедали. Нужно отвести Джейн поесть, когда она оденется.
– На корабле, по крайней мере, двери есть, – мягко сказала она.
– Ага. – Он не рискнул говорить что-то еще.
– Нужно будет им все как следует объяснить. Культурные различия могут вызвать серьезные проблемы, так что придется много разговаривать.
– Ага. – Он кашлянул.
Он уже развязал три нижних узла и трудился теперь над узлом, расположенным прямо под грудью, то и дело задевая костяшками пальцев выпуклость под одеждой. Он вдруг заметил, что сосок под тканью напрягся. Закончив с узлом, Алан посмотрел наверх. Она смотрела на него, слегка приоткрыв рот. Теперь пальцы задрожали у него.
Он снова вытер ладонь о штаны.
Потянулся к верхнему узлу, но вместо этого взял Джейн за талию, осторожно отодвинул и встал.
Она пристально смотрела ему в глаза. Правда смотрела.
Он с трудом сглотнул и попытался выровнять дыхание. Тут она опустила веки, и Алан вспомнил, чем вообще занимался. Вернулся к узлу. Теперь он понял, как они завязываются, и на последний узел у него ушли считаные секунды.
Алан замер, глядя на распущенные завязки и на сосок под своей ладонью. Он хотел обхватить его губами. Хотел почувствовать, как она выгибается под ним. Хотел услышать ее стон. Хотел увидеть ее оргазм.
Его комбинезон внизу натянулся так, что это было уже не спрятать. Все равно. Она знает, как он к ней относится. Он снова посмотрел ей в глаза.
Губы у нее были чуть приоткрыты. Она взяла его за руки, прижав его ладони к своей груди.
Пальцы оказались ледяными. Он обхватил их, пытаясь согреть. Наклонился, почти касаясь ее губ своими. Он дал ей достаточно времени, чтобы пойти на попятную.
Она не стала.
Он прижался к ее губам. Он старался быть нежным, но когда она ответила на поцелуй, ему крышу снесло. Она жадно целовала его, сама. Он изо всех сил прижал ее к себе, и она обвила его руками. Алан почувствовал прикосновение холодной, мокрой одежды.
Правую руку он положил ей на затылок, а левой нащупал край воротника и потянул мокрую ткань вниз. Кожа под ней была холодная. Джейн коротко простонала, но не прервала поцелуй.
Кажется, это случится сейчас.
Он сдернул тунику с ее плеч, и она плюхнулась на пол влажной кучей. Алан принялся целовать и покусывать шею Джейн.
Ее дыхание стало рваным. Она застонала. Как прекрасно это звучало, гораздо лучше, чем в его воображении, – а мечтал он об этом частенько.
Она прижалась к нему всем телом. Он почувствовал ее пальцы на молнии штанов, и у него замерло сердце. Она медленно расстегнула молнию до самого низа, и он глухо застонал. Даже прикосновение к ее холодной коже его ничуть не успокоило.
К тому же Джейн быстро согревалась.
Он развязал завязки ее штанов, и они упали на пол.
Она тяжело дышала.
– Не надо, – с трудом сказала она, – нас увидят.
– Нет! – возразил он и стал покрывать мелкими поцелуями все ее тело. Потом опустился на колени.
– Боже… Алан, – выдохнула она. У нее дрожали ноги.
Его собственное тело молило о разрядке. Может быть, он не сдержится, как восемнадцатилетний пацан, но она будет первой.
Он посмотрел наверх, любуясь тем, как отзывается ее тело. Грудь и лицо у нее покраснели, она с закрытыми глазами хватала ртом воздух, потом задерживала дыхание и снова пыталась вдохнуть. Она дрожала всем телом. Сейчас…
Левой рукой он обнимал ее, помогая держать равновесие. Им ничто не помешает.
Вдруг она напряглась, подавила крик и застонала гортанно, без слов. Потом успокоилась – и вздрогнула еще несколько раз. Он медленно прекратил ласки, а потом встал и поцеловал ее в губы. Джейн вцепилась в него, а он развернул ее в сторону койки и осторожно уложил. Снял комбинезон и ботинки и залез к ней.
– Нас могут увидеть. – Она улыбнулась дрожащими губами.
– Ну и черт с ними.
Она развела колени, приглашая его, скользнула рукой между ними, чтобы его направить… и вдруг замерла. Перестала его целовать. Рука упала с его спины.
Он озадаченно посмотрел на нее и, увидев ее лицо, мгновенно взбесился. Что, сейчас? Правда?
Он соскочил с койки и быстро натянул комбинезон и сунул ноги в ботинки. Уже застегивая молнию, он услышал ее смущенное:
– Алан?
Он резко бросил через плечо:
– Ты выбрала.
И больше на нее не смотрел.
Обломал весь кайф, чертов Осьминог.
Джейн уронила голову на койку. Закрыла глаза, чтобы удержать подступающие слезы. Эйфория, охватившая ее, исчезла, сменившись досадой и чувством вины.
«Ква’Дукс Джейн Холлоуэй?»
Она не ответила. У нее перехватило горло. Горячие слезы скатывались по лицу и пропадали в волосах.
«Что-то не так? Ты нездорова?»
Она почувствовала, как он прикасается к ее разуму, но не позволила ему ничего больше.
«Ква’Дукс?»
Джейн сглотнула густую слюну.
«Чуть позже, Эй’Брай. У меня были важные дела».
«Разумеется. Я подожду».
Она приподнялась на локте и долгим взглядом посмотрела в дверной проем, надеясь, что Алан вернется и она сможет извиниться. Впрочем, она знала, что этого не случится. Он и до этого-то не любил Эй’Брая. Справиться со случившимся будет непросто. Если вообще возможно.
Из коридора не слышалось никаких шагов, так что она медленно встала и натянула через голову сектилианскую тунику, а потом надела штаны. Она снова мерзла, хотя несколько минут назад ей было совсем тепло. Она повесила мокрую одежду на самые выступающие полки и вытерла полотенцем накапавшую с нее воду. Потом села на край койки, обхватила себя за плечи и заплакала, не в силах больше сдерживаться.
Потом вытерла лицо полотенцем и забралась под тонкое зеленое одеяло, свернувшись в комочек, чтобы согреться и почувствовать себя в безопасности. Она снова и снова вспоминала произошедшее между ней и Аланом. Он был так нежен… Взгляд его был полон страсти. Она даже не представляла, что он испытывает к ней такие чувства. Все остальное перед этим меркло…
Только их прервали. Она вздохнула и открыла канал связи с Эй’Браем, оставив соединение поверхностным.
«Эй’Брай, я беспокоилась о тебе. Я много дней пыталась с тобой связаться, но ты не отвечал. Все в порядке?»
Его мысленный голос звучал глухо, и Джейн догадалась, что он тоже сохраняет дистанцию.
«Прошу прощения за причиненное беспокойство. Я был занят». – Кажется, он собирался сказать что-то еще, но передумал и замолчал.
«Чем ты был занят?» – Джейн нахмурилась.
«Это неважно. Ты в необычном настроении. У вас все хорошо?»
Джейн покачала головой. Она не предаст доверие Алана, исповедуясь Эй’Браю. Ему все равно недоступны подобные социальные конструкты. Он только скажет Алану что-нибудь, из-за чего тот почувствует, что его предали. И ничего хорошего из этого не выйдет. Как бы ей ни хотелось рассказать о том, что ее беспокоит, – и попытаться придумать выход, – поговорить об этом можно было разве что с самим Аланом. Ни единого собеседника. Так что решать придется самой.
«У нас все хорошо. Скоро мы вернемся на корабль. Возможно, через день или два, но не позднее, чем через неделю. Кое-что еще нужно выяснить».
«Я рад». – Судя по голосу, он правда обрадовался. Она улыбнулась.
«Эй’Брай, нам понадобится установить правила связи».
«Что?»
«Ну, сигнал. Иногда мне нужно закончить то, что я делаю, прежде чем отвечать тебе. Если это не срочно, тебе лучше подождать. Я не могу быть на связи все время».
«Принято. В будущем я обещаю быть более терпеливым».
«Хорошо».
Эй’Брай, кажется, обиделся, но она должна была это сделать. Сейчас у нее не было сил разрабатывать всю систему правил целиком. Она подумает об этом позже.
Слишком мало, слишком поздно. Алан ни за что не поймет, почему она ответила на этот запрос. Он не в состоянии представить себе повторяющиеся попытки Эй’Брая выйти на связь, колотящиеся внутри ее головы, становящиеся сильнее с каждым разом. Это ужасно отвлекало – а ей хотелось сосредоточить все внимание на Алане.
Она и установила-то связь только на секундочку, сказать Эй’Браю, что ответит позже. Но Алан успел заметить. Ей было больно от всего этого. Алан решил, что она предпочитает ему Эй’Брая. Она не хотела, чтобы он так думал. Она… она просто беспокоилась об Эй’Брае. Он так долго не выходил на связь. Когда он снова появился, не могла же она его просто проигнорировать. Ей даже не дали шанса объяснить. Алан вышел из себя. Пусть он успокоится и выслушает разумные доводы. Когда-нибудь.
На самом деле, она очень скучала по Алану во время своей поездки. Ей хотелось видеть его и трогать. Секс с ним, даже хороший, все бы усложнил, но она наконец решила, что готова пойти на этот риск. Раз на борту «Спероанкоры» будут Сектилии, без системы обеспечения работы она не останется. Команда станет сильнее. Ей не придется столько брать на себя. Остальные члены команды уже неплохо говорили по-менсентенийски, а после нескольких недель в языковой среде наверняка заговорят совсем хорошо. Тогда она сможет немного отдохнуть и подумать, чего хочет сама.
Эй’Брай вроде бы казался довольным дружелюбной тишиной, но тут заговорил:
«Доктор Джейн Холлоуэй, я вынужден задать вопрос, очень важный… для меня. Могу ли я надеяться на полную честность? Ты всегда была искренна со мной, но мне очень хотелось бы…»
Джейн нахмурилась. Эй’Брай никогда так себя не вел.
«Конечно. Продолжай». – Она открыла свой разум и тут же почувствовала, как он заползает в более глубокие и личные мысли.
Помолчав немного, он сказал:
«Я… для тебя… то есть… я работаю на тебя или с тобой?»
Джейн почувствовала, что их ментальная связь стала односторонней. Свои ощущения он держал при себе.
«Эй’Брай, ты попросил меня стать твоим капитаном».
«Да».
«Ты выбрал меня».
«Это намеренное упрощение, но да».
«Ты облек меня доверием принимать решения ко всеобщему благу. Даже если ты сам с ними не согласен».
«Да».
«И я тоже полагаюсь на тебя. Мне нужны твои знания. Наша жизнь зависит от тебя. Мы работаем вместе, но иногда кто-то должен принять решение очень быстро. При малейшем несогласии без начальника не обойтись, иначе возникнет хаос. Ты не мой работник, а мой коллега. При любой возможности я советуюсь с тобой, и ты об этом знаешь».
На мгновение ее затопило облегчение. Ее собственный эмоциональный раздрай куда-то делся, подавленный чувствами Эй’Брая.
Эй’Брай говорил так тихо, что она его едва слышала.
«Я рад».
«Вот и хорошо».
«И еще кое-что…»
«Да?» – Ее поражала его нерешительность.
Он быстро заговорил:
«Однажды ты попросила меня называть тебя Джейн, твоим личным именем, вместо полного имени и звания, как подобает твоему статусу. Я отказался, предположив, что в основе нашего нового сотрудничества лежит в первую очередь уважение».
«Помню». – Джейн улыбнулась.
«Я хотел бы пересмотреть это решение».
Джейн свела брови. Все-таки он ужасно странно себя ведет сегодня. Что у него там произошло?
«Я буду очень рада, если ты будешь звать меня Джейн».
«А ты будешь звать меня Брай?» – Джейн почти видела, как он дрожит от нетерпения. Брай – так его звали на самом деле. Префикс Эй означал его статус среди Кубодера сектилианского флота. Ниже всех был До, потом шел Эй и, наконец, Кай – самое высокое из возможных званий. Он редко говорил об этом, но Джейн знала, что он мечтал в один прекрасный день назваться Кай’Браем.
«Конечно, буду, если ты этого хочешь».
«Тогда вопрос решен», – довольно сказал он.
Она решила рискнуть:
«Брай? Я за тебя волнуюсь. У тебя все хорошо?»
«Теперь да, Джейн».
Объяснять подробнее он не стал, а она решила не давить. Он много десятилетий провел в одиночестве. Это едва не искалечило его, но он выжил.
«Я скоро вернусь. Я скучаю».
«Я тоже заметил твое отсутствие. Отдыхай, Джейн. Я ощущаю твою слабость».
Джейн удивленно хмыкнула. Он всегда так тщательно подбирал такие высокомерные слова – особенно в такие моменты, когда его обуревали чувства. Возможно, это защитный механизм на тот случай, если ему не нравится суть его слов – высказать все это он может только таким образом. Иногда, конечно, он говорил проще. Кого-то такая манера говорить бы взбесила, но Джейн, привязываясь к Эй’Браю, сочла эту особенность довольно приятной. К тому же так ей проще было анализировать его совершенно нечеловеческие эмоции.
Она зевнула. Глаза у нее слипались. Он прав. Она совсем вымоталась.
«Спокойной ночи, Брай».
Он оставался с ней, инстинктивно посылая ей разные успокаивающие мысли, так что она быстро расслабилась и глубоко заснула.
Проснувшись на следующее утро, Джейн обнаружила, что Пледор созвал общее собрание. Она понадеялась, что ей позволят выступить и поговорить с потенциальными добровольцами, но к тому моменту, как они с Аджайей дотуда дошли, собрание уже почти закончилось, и их не пустили.
Джейн заволновалась. Она не представляла, что может сказать Пледор и почему он не хочет, чтобы она это слышала. Хорошо бы, никаких проблем не возникло. К счастью, при наличии на борту мастера-мыслителя и Эй’Брая – то есть Брая – у него почти не останется шансов спрятать свои мысли.
Аджайя отвела ее в огромную пустую столовую, где завтракали Рон с Аланом. Джейн положила себе зелени и острой каши из какого-то зерна и села. Алан на нее не смотрел. Он пристально изучал свою еду и ни с кем не заговаривал первым.
Она рассказала о своем визите в поселение Хатор и – коротко – о Джаросс и Рилике. Они долго говорили о новом шаттле, о том, как поставить на него аккумуляторы и какие системы необходимо проверить. Обсудили возможность использования космического лифта, установленного на другой стороне планеты, и способы взлететь и развить космическую скорость, если лифт не сработает – команда вообще не особо поверила в эту штуку.
Они уже почти закончили, когда в столовую набились люди Стена и приступили к завтраку. Беседа постепенно превратилась в добродушную болтовню ни о чем.
– Ты видела каких-нибудь домашних животных, кроме суесупусов? – спросил Рон.
– Вообще-то нет. – Джейн задумалась.
– Никаких зверей, – покачал головой Рон, – как так можно? Всем нужен пушистый дружок.
– Тут никто не ест животный белок, – заметила Аджайя, – только зелень, зерно и прочие растения. Даже яиц и молока нет. Они все веганы. По крайней мере, здесь.
К ним подсели мастер-целитель Шлеван и Тинор. Аджайя решительно спросила у старшей Атиелланки:
– Мастер Шлеван, простите, если мой вопрос невежлив… Сектилии употребляют в пищу мясо животных, яйца птиц или молоко крупных млекопитающих?
– Нет-нет! Нет! – Мастер Шлеван вздрогнула. – Какое варварство!
– Ну, значит, мы варвары, – Рон со смехом обвел рукой сидящих за столом.
Шлеван прижала уши к голове так плотно, как Джейн еще ни разу ни у кого не видела.
– Вы убивали и ели животных на этой планете?
– Уверяю вас, мастер Шлеван, нет, – вмешалась Джейн, – мы всеядны. На Земле животные являются частью сельскохозяйственной системы. Хотя мы привыкли получать белок из мяса и побочных продуктов животноводства вроде яиц и молока, мы легко приспосабливаемся. Многие люди тоже едят только растительную пищу. – Она указала на пустой поднос перед собой.
Шлеван задумчиво кивнула.
– Да. Да. Да. Когда-то давно мы тоже так делали. Но тысячу лет назад появились непатроксы, уничтожившие большинство видов млекопитающих, крупных и мелких, на обеих планетах, потому что у них самих естественных врагов не было. Это была настоящая бойня. Вы, конечно, заметили, что большинство животных приспособилось жить там, куда непатроксам не попасть, – в норах, туннелях, глубоко в море, на высоких деревьях. Тысячи видов вымерли. Экосистема покачнулась. Обе планеты изменились навсегда – и наша диета тоже, и наш образ жизни. Эту историю рассказывают детям как поучительную сказку о высокомерии и недальновидности. – Шлеван обвела рукой столовую. – Атиелле пришлось хуже, потому что у нас меньше природных ресурсов и хуже климат. До чумы мы торговали с Сектилией, покупая продукты и предметы роскоши. Теперь мы едим только то, что можем вырастить сами. На Сектилии все по-другому. Там выстроены невероятно высокие стены, на которые ушло очень много ресурсов, и огромный процент населения занимается их обслуживанием. Они позволяют… – она задумалась, – обеспечивают более нормальную жизнь. Я никогда не понимала, почему Атиеллане не мигрировали на Сектилию, но вы же знаете, что говорят о доме. – Шлеван с удовольствием принялась за еду.
– Не знаем, – возразила Аджайя, – расскажите нам, пожалуйста.
– Ох! Совсем забыла, что с чужаками говорю! – Шлеван разговаривала с набитым ртом. – Дом – это то, что ты знаешь. В другом месте все по-другому. По-другому, по-другому! – Она продолжила есть, как будто все уже объяснила.
Джейн кивнула. Ей показалось, что она поняла. Сектилии не любили перемен.
– Большинство Атиеллан вынуждены жить в маленьких поселениях вроде этого?
– Конечно-конечно-конечно! У нас слишком мало ресурсов, чтобы строить стены. Низких стен недостаточно. Часть земли отведена под крупные сельскохозяйственные производства, и непатроксов там нет, хотя сбор урожая и возделывание земли все равно опасны. Большая часть еды тщательно выращивается в теплицах. Вы их видели.
– Во всех поселениях одинаково? – спросила Джейн.
– Да.
– Откуда вы берете необходимый белок? – спросила Аджайя.
– Большинство наших культур генетически модифицировано. Они содержат не только больше белка, но и больше питательных веществ в целом. Конечно, вкус это не ухудшает.
– Ну да, – буркнул Алан, который все еще ковырялся в завтраке. Это были первые слова за утро, которые он сказал сам.
Шлеван ему улыбнулась:
– Не сомневаюсь, что людям из иного мира нужно к этому привыкнуть. В свое время я много вкусного попробовала, когда путешествовала по другим мирам. Много, много, много всего.
Джейн отвлеклась от Алана и снова посмотрела на Шлеван:
– Правда? Вы жили на корабле?
– Да-да-да! Я навещала друзей на Атиелле, когда началась чума. Я оказалась заперта здесь и отрезана от своей семьи на Сектилии. А я была совсем молоденькая. Думала, что проведу здесь остаток своих дней. Но теперь пришли вы, Квазадор Дукс Джейн Холлоуэй, и ищете добровольцев в свою команду. Надеюсь, вы рассмотрите мою заявку.
– Разумеется, – тепло сказала Джейн. – Полагаю, скоро Гис’Дукс расскажет мне о других добровольцах.
– Боюсь, их будет немного, – грустно сказала Шлеван.
Алан осушил стакан воды.
– Не важно, сколько их там. Если ты не возьмешь Шлеван, ты просто дура. – С этими словами он сбежал.
Рон тихо хихикнул, когда Алан исчез, и сказал Шлеван:
– Кажется, вы ему нравитесь.
Шлеван задумалась, и тут в разговор влез Тинор:
– Ему, наверное, не нравится игра, в которую играют молодые женщины.
– Что за игра? – Аджайя сузила глаза.
Тинор оживился;
– Одна девушка подговорила другую потрогать его репродуктивные органы, чтобы сравнить их размер и форму с сектилианскими мужчинами. Его реакция всех очень рассмешила, и девушки придумали игру. В зависимости от того, насколько трудно до него добраться, за прикосновение начисляются очки.
– Тинор-Тинор-Тинор! – закудахтала Шлеван. – Не дразни наших гостей!
– Но я же в этом не участвую! Все пытаются набрать очки. И вы тоже считаетесь, доктор Рон Гиббс. За вас дают больше очков, поскольку доктор Аджайя Варма защищает вас от девушек.
– Здорово, – вежливо улыбнулся Рон.
Аджайя закрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться.
Джейн в ужасе представила себе Алана и эту игру. Спросила у Тинора:
– Но какое отношение все это имеет к мастеру-целителю Шлеван?
Тинор оскалился:
– Мастер Шлеван – одна из немногих женщин, которых он видит каждый день и которая при этом не пытается схватить его за гениталии.
Рон поднял одну бровь, скривил губы и, кажется, хотел задать вопрос. Джейн побоялась, что разговор перейдет на секс, и сама спросила у Шлеван:
– Вы вызвались добровольцем? А кто-то еще из тех, когда я знаю?
– Я! – радостно сказал Тинор.
Джейн улыбнулась. Может быть, ей это казалось, но Тинор в последние дни стал выглядеть женственнее. На высоких угловатых скулах выступил нежный румянец.
Шлеван наклонила голову:
– Боюсь, Ква’Дукс, что мы прилагаемся друг к другу.
– Вы полагаете, что разумно брать на борт подростка, мастер Шлеван?
– Конечно. Именно там безопаснее всего будет перейти из детства в зрелость. – Шлеван откусила кусок, не спеша с объяснениями. – Тинор сирота, как и я. Ребенок – не просто мой ученик. Отец Тинора был убит непатроксами, а ius мать умерла от генетического заболевания, когда iad был совсем маленьким. После чумы осталось множество детей без родственников, которые воспитали бы их. – Шлеван задумчиво прожевала еще кусок. – Я лечила мать Тинора и поэтому могла отправить ium на лотерею усыновления, но, поскольку мои собственные дети остались на Сектилии, я решила вырастить Тинора как своего.
– Мастер-целитель Шлеван – моя субидия, суррогатная мать, – вклинился Тинор.
– К этому моменту я осталась единственным мастером-целителем в этом районе, – продолжила Шлеван, – я оказалась привязана к этому месту. Это тело еще послужит Сектилии. Если вы примете нас, я буду счастлива, счастлива, счастлива служить вам.
– А почему вы говорите, что Тинору будет безопаснее на борту «Спероанкоры»? – не поняла Аджайя.
Шлеван запила еду долгим глотком воды и вздохнула:
– Весьма высока вероятность того, что Тинор имеет тот же самый фатальный генетический дефект, что и ius мать. До чумы такие вещи легко лечили. Сейчас же… – она обвела взглядом столовую, – это просто считается неважным. Если дефект проявится, ребенок умрет. Примерно в течение десяти лет после достижения половой зрелости.
Мгновение висела тишина, а потом Аджайя спросила:
– Могу ли я спросить, как вы пережили чуму?
– Я – случайно. – Шлеван стала очень серьезной. – Я была очень близка к смерти, но некоторые умирают дольше других. Не знаю, может быть, у меня есть какое-то анатомическое отличие, или в моем теле оказалось меньше сквиллов и они не смогли меня убить, или сработал какой-то другой фактор. Кто-то – мы предполагаем, что это были Объединенные разумные расы, – запустил в атмосфере Сектилии и Атиеллы ядерные реакции, уничтожившие всю нашу технику. Те, у кого еще остались силы, или те, кто оказался в безопасном месте, выжили. Очень много времени ушло на выздоровление и поиск других. С тех пор я выучила восемь мастеров-целителей, которые отправились в другие поселения в обмен на товары и услуги.
– Но если вы единственный медик здесь, как Пледор вас отпустил? – спросил Рон.
На лице Шлеван промелькнуло презрение.
– Гис’Дукс Стен слишком молод и не помнит дней до чумы. Он не в состоянии понять, какое медицинское оборудование установлено на борту «Спероанкоры». Он возьмет меня с собой, чтобы я его лечила.
Алан мечтал поскорее сбежать из поселения Стен навсегда. Но оказалось, что это произойдет не так-то быстро. Пока Джейн определяла порядок приема атиелланских добровольцев, он занялся единственным, чему еще мог доверять, – работой. Старый изношенный шаттл должен взлететь. Ему помогал Рон, а еще Джаросс – женщина, которую Джейн привела из поселения Хатор. Джаросс оказалась инженером, то есть нормальным человеком с точки зрения Алана. Она училась на самой разной сектилианской технике, пусть большая часть этой техники после чумы уже не использовалась. На корабле она пригодится.
Джаросс некоторое время наблюдала за работой Алана и Рона, а потом, видимо, пришла к мысли, что они понимают, что делают. Тогда она спросила, что делать ей. Работала она как следует, не боялась испачкаться и не стеснялась задавать вопросы, если чего-то не знала. Алан такое ценил. Отношения между поселениями Стена и Хатор были натянутыми, поэтому Джаросс решила, что лучше будет чем-нибудь заняться и не показываться Пледору на глаза. Алан это понимал.
Помощь пришлась очень кстати, потому что дел было много, но вместе с тем помощь утомляла Алана. Он любил работать в одиночку, а в нынешнем мрачном настроении вовсе не хотел постоянно общаться на чужом языке, хоть он и понимал, что как раз к этому придется приложить усилия, чтобы его не считали вовсе уж ничтожеством.
Впрочем, с каждым днем он говорил все лучше. Менсентенийский каким-то образом заползал ему в голову. Помогало просто постоянно слушать. Он уже почти не просил говорить помедленнее. Разговаривать самому было сложнее, но он справлялся. Они работали круглые сутки, устанавливая в старый шаттл новые аккумуляторы и модуль производства нанороботов – модуль они от Стена скрыли, поскольку Алан смутно подозревал, что это только увеличит количество проблем. Если Джаросс что-то об этом и думала, она держала свои мысли при себе. Потом они тщательно проверили все системы. Старый шаттл сильно износился. К сожалению, нельзя было просто снять с него двигатели и переставить их в новый. Разумеется, они оказались несовместимы. Поэтому он поступил наоборот. Заменил все важные системы деталями из нового шаттла. Если что-то нельзя было починить или заменить, он тайком отправлял на этот участок нанороботов, которые усиливали структурную целостность. На «Спероанкоре» это работало как-то так. Он выдавал нанороботам сырье – то есть списанные детали – и они творили магию. Без этих микромашинок им бы пришлось туго. Шаттл отработал почти весь свой срок, а Алан не хотел терпеть крушение и гореть снова.
Рон трудился над электрическими системами примерно таким же образом. Аджайя приносила им еду, чтобы они не отвлекались. Тинор, которому очень нравилось за ними наблюдать, частенько слонялся вокруг, но двигался при этом так тихо, что Алан не замечал присутствия ребенка, пока он не заговаривал. Обычно это были на удивление разумные вопросы.
Он торчал в крошечном отсеке в кабине. Это место больше бы подошло человеку помельче, вроде Джаросс или Тинора, который сидел в кресле второго пилота и смотрел. Алан не представлял, сколько времени тут уже провел этот ребенок, и мечтал приставить его или ее к работе.
Он снял экстренный выключатель для подачи дополнительного кислорода с приборной панели и вытащил присоединенные к нему канистры с O2, чтобы осмотреть все детали.
– Это чтобы дышать в вакууме? – спросил Тинор.
Алан потянулся за инструментом, чтобы отвинтить нужную ему деталь. В зубах он сжимал маленький фонарик и на ребенка не смотрел. Кое-как пробормотал менсентенийское «ага», не вынимая изо рта фонаря. Наконец, подхватив деталь, Алан выбрался наружу. Задел разобранный механизм правым плечом и выругался по-английски.
Тинор не обратил внимания. Он жадно смотрел на детали, низко наклоняясь над ними, но все же не трогая. Это хорошо. Это на пару пунктов поднимет уважение к ребенку.
– Как это работает?
Алану не хотелось отвечать. Он омерзительно себя чувствовал все эти дни. Но Джейн решила, что ребенок отправится с ними, а эту технологию изобрели его предки. Хорошо, что ребенок этим интересуется. Алан потер плечо и выпрямился.
– Тебе нужна медицинская помощь? – спросил Тинор.
– Нет. Смотри – тянешь за рычаг, и он подается. – Алан чувствовал, что коверкает слова. Вывел схему корабля на голографический генератор второго пилота: – Видишь тут?
Тинор запустил руку в голограмму и немного ее повернул, а потом увеличил ту деталь, о которой спрашивал. Щелкнул по ней пальцем, так что всплыла табличка с текстом.
– Да. Каждый ребенок получает базовое образование в области конструирования и инженерного дела, – строго сказал он, как будто Алана это интересовало.
Ребенку явно хотелось прочитать текст, так что Алан, улыбаясь, вернулся к работе. Это существо учит его чему-то новому о Сектилиях каждый раз, когда они встречаются.
Джейн сказала, что Сектилии сейчас занимаются в основном естественными науками и техникой. Больше ему на этой долбаной планете ничего не нравилось.
– Я сказал девушкам, что они тебя расстраивают. Сказал, чтобы они оставили тебя в покое и что тебе не нравится, когда они трогают твои гениталии.
Алан замер. Он в самом деле это услышал? Кажется, да.
– Хм. Спасибо.
– Ты предпочитаешь сексуальные отношения с мужчинами?
Алан резко сел и стукнулся головой о выступающую деталь, которую стоило убрать еще вчера. В кресле пилота сидел Рон и скалился. Алан закатил глаза:
– Нет.
– Значит, ты асексуален?
– Нет! Я… – Он перешел на английский: – Боже мой, Рон, помоги мне!
– Куда уж мне! – заржал Рон.
– Задница, – пробормотал Алан. Сделал глубокий вдох и снова обратился к Тинору: – Я люблю женщин. Девушек. Но мне не нравится, когда меня хватают против моей воли. За любую часть тела. Но особенно… там. А ты, Рон? Тебе нравится?
– На таких условиях? – Рон усмехнулся. – Нет.
– Это культурный феномен? – спросил Тинор.
– Да, – хором ответили Алан с Роном.
После этого все замолчали. Алан снова полез под приборную панель, а Тинор углубился в чтение надписей на трехмерном чертеже. Вдруг он сказал:
– Я просто хотел разобраться. Кажется, я скоро стану девушкой.
Алан выпучил глаза. Рон закашлялся. Подняв голову, Алан увидел, что у открытого люка стоит Джаросс и смотрит внутрь. Уши прижаты, лицо все в грязи.
Алан не знал, что сказать. Наверное, не стоит поощрять ребенка. Внушать ему ложные идеи. Но что сказать, чтобы не вышло грубо или глупо? И еще нужно не показать виду, что понимаешь, что ребенок имеет в виду.
Прошло слишком много времени. Когда он наконец придумал ответ и высунулся из-под приборной панели, Тинора уже не было.
* * *
Алан сидел в корме восстановленного шаттла, на хлипкой скамейке, вытащенной из наземного вездехода, зажатый между Риликом и Джаросс. Было тихо. Разнородная команда до сих пор друг к другу не привыкла. Интересно, привыкнет ли вообще?
Раньше их было четверо, а теперь стало девять. На борту к ним присоединится Осьминог, и всего их станет десять. С учетом того, что корабль рассчитан на несколько тысяч членов экипажа, звучит не очень.
Алан угрюмо огляделся, заново оценивая своих новых товарищей, раз уж он больше не мог заняться ремонтом. Лицо Джаросс, как всегда, было серьезным, но теперь она хоть смазку с него смыла. Она всегда держала себя, как королева. Это странным образом подчеркивала ее прическа – каштановый растрепанный пучок волос, о котором она совсем не заботилась. Из него постоянно выбивались небрежно заплетенные косы. Можно было бы подумать, что ей наплевать на свою внешность или что-то в этом роде, но для этого она была слишком изящной. Кожа у нее была цвета ирисок – хотя, как и все Сектилии и Атиеллане, она могла мгновенно потемнеть, оказавшись на солнце, и стать почти как Рон. Маленький трюк обмена веществ. Уж точно лучше, чем обгорать. У него самого лицо облезало клочьями – еще с момента встречи с суесупусами. Немного дополнительной защиты от солнца ему бы точно не повредило.
Джаросс была настоящей Атиелланкой, высокой и гибкой. Скулы у нее выступали так, что Алану хотелось принести ей бутерброд. Хотя, судя по всему, для Атиеллан такая внешность совершенно нормальна.
Рилик совсем на нее не походил. Такой же высокий, но здоровенный, как Халк, гора сплошных мышц. Наверняка своей силой он обязан смешанному происхождению. Алану не слишком-то нравился этот парень. Судя по всему, он владеет телепатией не хуже Осьминога. А значит, автоматически отправляется в список уродов, пока не докажет обратного. До сих пор Рилик почти ничего не сказал, так что Алан не мог решить, такой же он гад, как Эй’Брай, или нет.
Шлеван, Тинора и, конечно, Пледора он уже знал. Теперь Пледор перестал быть главой поселения и сложил с себя титул Гис’Дукса Стена. К нему нужно было обращаться Пледор Макия Стен, но Алан вовсе не планировал быть вежливым после того, как этот мерзавец шантажировал Джейн. Он старался с ним вообще не заговаривать, а если уж приходилось, звал его просто Пледором. Остальные вслед за ним начали делать то же самое. Кажется, это Пледора бесило. Каждый раз, когда Алан к нему обращался, он щурился и поджимал губы, так что прекращать Алан не планировал.
Между прочим, это должно было быть весело, кисло подумал Алан. Погода стояла самая подходящая: гроз немного и они слабые, но солнце тоже не палит. Джейн с Роном вели шаттл на океанский остров на другой стороне планеты, где стоял древний космический лифт.
Алан беспокоился, что они потеряют день хорошей погоды, гоняясь за журавлем в небе, хотя им надо было всего лишь разогнать сам шаттл до космической скорости. Но Джейн боялась снова лететь через атмосферу. Он не мог ее в этом винить, но и рассчитывать, что космический лифт сработает, тоже не стоит.
На Земле космический лифт все еще оставался на стадии проекта. Отличного проекта, конечно, но материалы, необходимые для его реализации, проще всего было раздобыть в сказке. Он должен быть прочным и растягиваться до высоты геостационарной орбиты. Конечно, на такой маленькой планете, как Атиелла, это расстояние было намного меньше, так что можно было брать не такие прочные материалы, как понадобились бы на Земле или Сектилии.
Джаросс сказала, что лифт всегда использовался только для подъема грузов на орбиту. Сажали корабли на поверхность всегда вручную. Лифт был построен для того, чтобы дешево и эффективно доставлять на орбиту товары. В свое время Лестница Атиеллы работала круглые сутки.
Разумеется, на Сектилии стоял второй, парный лифт. Их геосинхронные орбиты сближались в точке либрации, где и располагалась торговая станция. Когда грузы оказывались на орбите, на доставку их на станцию уходило совсем мало энергии. Лифты снижали торговые издержки, в том числе и потому, что работали только в одну сторону. Им никогда не приходилось ждать погрузки на орбите, так что они могли работать постоянно.
Увидев Лестницу Атиеллы, Алан оживился. Маленькое круглое здание стояло на крошечном острове посреди бескрайнего моря. Из здания вертикально вверх тянулся кабель, почти не видный издали. Кабель исчезал в облаках.
– Ну, она все еще здесь, – сказала Джейн.
– Мне кажется или кабель скручен? – Рон взглянул на Алана.
Шаттл садился, и Алан прижался носом к иллюминатору. Нахмурился.
– Вроде да.
– А зачем так делать? – спросил Рон.
– Ну, у меня есть несколько вариантов. Например, на Земле часто боятся, что кабель рухнет. А если его свить в спираль, то он упадет компактно. Так что, возможно, на самом деле мы видим растянутую пружину.
Джейн посадила шаттл на скалистый пляж рядом со зданием. Оно оказалось совершенно пустым и заброшенным. Теплица наверху была коричневой, а не зеленой, как в поселении Стен.
Тинор спросил, о чем они говорят. Джейн выговорила им за то, что они не знают менсентенийского, а потом вкратце перевела беседу.
Они вылезли наружу. Алан прищурился, пытаясь получше разглядеть кабель. Он явно был скручен. Чем ближе они подходили, тем лучше это видели.
– Спиральная форма может быть использована для того, чтобы кабель не сталкивался с мусором в атмосфере, – заявил Тинор.
– Кориолисова сила! – догадался Алан. – Когда груз поднимается, возникает вращательный момент, и вертикальный кабель мог бы отклониться. А если кабель спиральный, то вращательный момент всегда будет направлять груз в правильную сторону, вверх по спирали. Это может повысить эффективность и даже прочность, в зависимости от материала. Гениально!
– Нам всем драмамин принять, да? – скептически спросила Аджайя.
Теперь Алан всерьез надеялся, что конструкция все еще работает. Они дошли до здания, и широкие двери автоматически раскрылись перед ними.
– Здесь есть электричество!
– Кто-то забыл аккумуляторы, – фыркнула мастер Шлеван, – совсем планировать не умеют. А они могли спасти много, много, много жизней!
– Нужно забрать их с собой, – решил Пледор.
Джаросс косо посмотрела на него.
– На «Спероанкоре» нет проблем с энергией. Оставим их здесь для других путешественников.
Они еще пообсуждали этот вопрос. Может быть, даже поспорили. Алан не стал слушать, а прошел к центру здания, под отверстие в крыше, и посмотрел вверх. Здесь кабель имел около семи сантиметров в диаметре, хотя с другого конца, на геостационарной орбите, конечно, был толще. Наклонившись к кабелю, Алан увидел пробивающийся через спираль свет.
Опустив взгляд, он тут же увидел Джейн. Она казалась задумчивой и грустной. Нет, это не должно его волновать. Она свой выбор сделала.
– Он сработает? – тихо спросила она.
Он отвел глаза:
– Не вижу ни одной причины, по которой бы лифт не сработал. Заводи сюда шаттл и давай грузиться.
Джейн смотрела, как Алан, Рилик и Джаросс все вместе проверяют целостность кабеля. Прошло несколько напряженных минут, и Рилик повернулся к ней, широко улыбаясь, и объявил, что кабель в порядке. Пока еще они не нашли ничего, что помешало бы им попробовать лифт.
У Джаросс была карточка памяти со всеми необходимыми данными – где находится Лестница Атиеллы, как работает лифт, как закрепить шаттл в системе, как подключить его двигатель и отправить шаттл вверх по кабелю, сквозь атмосферу, в космос.
Джейн отошла на пару шагов и принялась наблюдать, как Алан, Рон, Рилик и Джаросс крепят шаттл в системе подъема. Они открыли специальные отсеки в нижней части шаттла, пропустили толстый кабель сквозь детали и снова закрыли отсеки.
Джейн, Аджайя, Пледор, Шлеван и Тинор стояли в стороне. Когда нужны были руки, они помогали, в точности исполняя указания.
Рилик мог получать инструкции напрямую из разума Джаросс и транслировать их Рону и Алану, не прибегая к помощи языка. Джейн иногда переводила им какую-то техническую информацию, но в целом люди и Атиеллане прекрасно справлялись без ее помощи. Все шло гладко. Джейн начала надеяться, что ее новая команда сработается, особенно когда им поможет Брай.
Сам Брай был до странности тих. Он отказывался от разговоров, наблюдая за новой командой. С ним явно происходило что-то серьезное, но Джейн пока была не готова в это лезть. Она беспокоилась, но ничего не могла сделать. Только поддержать.
Алан оставался холоден. Он либо избегал ее, либо игнорировал. Ей ни разу не удалось остаться с ним наедине и попытаться что-то объяснить. Впрочем, с остальными он по-прежнему отлично работал. Джейн заметила, что он вздохнул с облегчением, когда она отошла в другой конец здания в поисках предохранителя.
Да, он упрямый и гордый. Такова его природа. Но Джейн знала, что ему больно. Она ранила его своим неосторожным жестом. Нужно дать ему время все обдумать. Прямая конфронтация все только ухудшит.
Рилик на удивление хорошо все понимал. Джейн заметила, что он часто помогает Алану, чтобы не просить ее переводить. Алану, казалось, намного лучше с Риликом, чем с ней. Да и невероятная сила Рилика тоже оказалась полезна при работе.
Подсоединив шаттл к лифту, они снова забрались внутрь. Джейн напряглась. Ей всегда было непросто в рубке, да и воспоминания о посадке не улучшали ситуацию. Но никто лучше нее не умел водить шаттл, так что она снова оказалась в кресле пилота. Рон сел рядом.
Джейн включила питание, провела финальную проверку и завела древний двигатель. Посмотрела на Рона. Вот уж кто был в своей стихии. Он спокойно кивнул ей. Пальцы его танцевали по приборной панели, как будто он всю жизнь только и делал, что водил такие шаттлы.
– Все системы в норме, КьюДи. Мы готовы к старту.
Джейн сглотнула комок в горле.
– Включаем тягу.
Шаттл оторвался от земли с ревом и треском. Кабель немного натянулся, и их вжало в спинки сидений – шаттл задрал нос почти вертикально и пополз вверх по кабелю.
Пассажиры сидели тихо. Шли минуты. Они набрали скорость, и искусственная гравитация, вызванная ускорением, наложилась на гравитацию планеты, и они сразу ощутили, насколько стало тяжелее. К счастью, в соединительной муфте, крепившей шаттл к кабелю, был вращающийся адаптер, благодаря которому шаттл не вертелся вокруг своей оси. В камере заднего вида Джейн разглядела быстро удаляющуюся станцию. Над головой было серое, затянутое облаками небо. Прямо сейчас им, к счастью, ничего не угрожало. Брай отслеживал мусор в верхних слоях атмосферы – он мог делать это точнее, чем системы шаттла, – и передавал информацию бортовому компьютеру.
До облаков они добрались всего за несколько минут и без всяких проблем миновали серый, как будто ватный, слой. Джейн глубоко вздохнула и попыталась немного расслабиться. До сих пор все шло хорошо. Но думать, что опасность миновала, было бы наивно.
Скорость подъема росла вместе с высотой в соответствии с алгоритмом, определяющим скорость в зависимости от места на лифте. Наверняка были точки, которые опасно проходить слишком быстро или слишком медленно. От этого кабель слишком сильно раскачался бы, колебания передались бы на другой его конец, и в результате он мог бы вообще порваться. Лестница Атиеллы была рассчитана на постоянное использование, и это дополнительно все усложняло. На подъемнике редко оказывался только один груз. Обычно их должно было быть около десяти, на разной высоте, и подъем регулировался очень сложными алгоритмами, сохраняющими стабильность системы.
Они миновали стратосферу без происшествий. За иллюминаторами потемнело, хотя иногда вспыхивали искорки света. На этой высоте лифт стал быстро набирать скорость.
– Какая у нас скорость? – прошептала Аджайя.
– Мы движемся… – Рон проверил показания и помедлил, подсчитывая в уме, – чуть меньше ста пятидесяти километров или чуть больше ста миль в час.
– Господи. Быстро-то как, – рассеянно сказала Аджайя.
– Да уж, это тебе не стартовая ракета. – Алан беспокойно ерзал по сиденью. – На такой скорости выход из атмосферы занял бы вечность. Дней двадцать, наверное. Так что скоро мы наберем нормальную скорость. Но ты все равно расслабься, сколько-то времени это в любом случае займет.
Сильнее всего Джейн беспокоила мезосфера. Именно в этом слое дрейфовало большинство обломков кораблей и спутников, упавших с орбиты и сгоревших. Кабель был тонкий и гибкий и состоял из наиболее прочных материалов, которые Сектилии сумели создать в период наивысшего расцвета своей цивилизации. Наверняка он пережил множество столкновений без всяких последствий. Но шаттл ведь куда менее прочный. Столкновение может стать для него фатальным, как они уже убедились во время спуска.
Алан, кажется, думал о том же:
– А теперь до выхода из мезосферы нам придется играть в гонки с обломками.
Он был прав. Начались танцы. Вперед. Тормоз. Медленный подъем. Быстрый подъем. Ей приходилось отменять корабельные протоколы, по которым рассчитывалась скорость. В них учитывалось некоторое количество космического мусора, но явно не такое. Окружающая их среда очень быстро менялась.
Включились сигналы тревоги. Освещение рубки из мягкого бело-голубого стало красным. Джейн наклонилась вперед, пытаясь понять, что произошло. Брай понял, в чем дело, раньше нее и Рона.
«Джейн, кажется, пришел в негодность сегмент кабеля».
«Мы же делали диагностику!» – чуть не закричала Джейн.
– Что случилось? – спросил Алан. Отстегнул ремень и перегнулся через спинку ее сиденья.
Джейн переключала передние камеры, пока не поймала в видоискатель тонкую нитку кабеля. Разглядеть что-то было очень сложно.
– 3D-рендер! – рыкнул Алан.
Она не отреагировала, и он пояснил:
– Голограмма! – И потянулся к кнопкам прямо через нее.
Джейн оттолкнула его руку:
– Алан, я знаю, что такое голограмма. – Она очень старалась говорить спокойно, но ей было страшно. Мало ли летит на них, пока они разбираются с кабелем? Рон приподнял бровь и изменил настройки так, что между ними всплыла голограмма кабеля. Сразу они ничего не увидели. Рон двинул камеру вверх. Алан на что-то оперся и влез в кокпит целиком. Прижался к ней левым плечом. Атиеллане тоже начали отстегиваться и вставать посмотреть, что происходит.
Джейн подавила желание велеть им сесть. Не надо. Вместо нее это сказала Аджайя, которую все равно никто не послушал.