И действительно, у людей, отличающихся, казалось бы, более совершенной нервной деятельностью от других животных, все наоборот. Человек, за счет способности к выбору, движимый своими потребностями, которые не всегда согласуются с заложенными в него природой и призванными ему помогать выживать инстинктами, способен вопреки здравому смыслу и собственному благу совершать поступки в корне неправильные и губительные. Причем действенность некоторых из этих поступков может длиться в течение нескольких поколений, наследующих от предков по типу преемственности их губительное начало. Не абсурдна ли сама мысль о таком положении вещей?
Гарри вспомнил сказку, в которой описывалось, как человек, долго летевший на большом орле, срезал свою плоть, скармливая ее птице, когда та изнемогала от голода, чтобы долететь туда, куда ему было необходимо попасть и куда его могла донести только эта птица. Этому человеку обязательно нужно было лететь, и он отрезал от своего тела куски. А если представить, что на этой птице летят два человека, не связанных родственными, семейными или иными чрезвычайно прочными связями? Тогда, без сомнения, в абсолютном большинстве случаев тот, кто сильнее, воспользуется телом второго, чтобы, скармливая его голодной птице, благополучно добраться до желаемого места. Есть ли люди, которые ради собственного спасения стали бы терзать свое тело, если эту пытку можно переложить на другого человека?
«Что же тогда делать? — раздумывал Гарри Смит. — Как быть? Конечно, может, ничего и не произойдет, может, нечего и опасаться? Но я не могу быть беспечным теперь, когда у меня есть жена и ребенок и я должен думать об их будущем. Тем более что я никогда не ошибался в прогнозах. А сегодня более чем достаточно данных, чтобы с высокой степенью уверенности предположить, что Землю ждет трагедия, которую люди сотворят собственными руками».
Подобные мысли не оставляли Смита. День ото дня он разрабатывал все новые планы спасения, все больше анализировал объективные факты.
«Чтобы с максимальной пользой использовать столь дивный и необыкновенный дар маленького острова, — размышлял он, — благодаря которому у меня появились сын и надежда на то, что он переживет меня, я должен приложить все усилия, дабы обеспечить Сэмюэлу будущее. Я должен сделать все, на что способен и на что у меня хватит сил и средств. Ведь это чудо, что по воле судьбы и желанию Лилии мы с ней высадились на один из миллионов островов в Тихом океане, где испытали, можно сказать, впервые за семь лет совместной жизни, неудержимое желание стать родителями, а затем на двух гектарах песка наткнулись на метеорит, пролежавший в этом месте миллион лет!..»
Эти мысли то и дело возникали у Гарри Смита в течение двух лет, но он не был параноиком. Трезвый анализ и интуиция подсказывали ему, что атомная беда случится, а поэтому требовалось предпринять все меры, способные предоставить хотя бы крошечной части человечества возможность выжить. Если же он ошибается, и будущему человечества ничто не угрожает, так это славно. Он молил Бога, чтобы его предположения оказались ошибочными.
Гарри не говорил ничего о своих опасениях Лилии и пытался скрывать от нее свою озабоченность, но внимательная супруга заметила, что его постоянно что-то беспокоит. Утром, когда Гарри проснулся, но еще не встал с постели, она решила узнать, что его тревожит.
— Гарри, что случилось? — с ноткой волнения произнесла она. — В последнее время ты сам не свой.
— Все нормально, просто работаю много. Видимо, усталость дает о себе знать, — он попытался принять безучастный вид, поцеловал Лилию и сел в кровати, уже собираясь подняться.
— Усталость? Насколько мне известно, тебе не знакомо это ощущение, — Лилия коснулась спины мужа, давая понять, что намерена продолжить разговор.
Она немного помолчала, а потом, когда Гарри повернулся к ней лицом, добавила совершенно серьезным тоном:
— Гарри, я волнуюсь за тебя. Ты знаешь, что мне еще хуже от того, что ты держишь меня в неведении.
— Лилия, я ничего не утаиваю от тебя…
— Гарри, — перебила она мужа, — прошу тебя, расскажи мне, почему ты такой в последнее время?
— Я действительно ничего не скрываю от тебя, дорогая, — мягким тоном произнес он, и Лилия поняла, что Гарри сейчас говорит правду.
— Но ведь что-то тебя беспокоит?
— Беспокоит, очень сильно беспокоит, Лилия, — но это лишь предчувствие чего-то важного! Только предчувствие, и все.
— И все? — переспросила она. — Гарри, у тебя очень редко появляются предчувствия, но, насколько мне известно, они тебя никогда не обманывали. К тому же в последнее время на тебе лица нет. — Гарри попытался что-то вставить, но Лилия, не дав ему такой возможности, продолжила: — Не отрицай, что ты изменился с тех самых пор, как в твоей лаборатории очутился метеорит… — она резко прервалась, словно к ней только что пришла важная догадка. Спустя мгновение она с болью в сердце спросила: — Он все-таки оказался радиоактивным?
— Нет, на этот счет можешь быть совершенно спокойна — он абсолютно не опасен… Даже напротив, — прибавил Гарри, нахмурясь.
— Раз дело не в радиоактивности, тогда что же тебя тревожит? И что значит это даже напротив? Ты чего-то ожидаешь от метеорита?
— Все скажу, только не перебивай меня, а то мы так и не закончим, — попросил Гарри. — Я предчувствую глобальную мировую войну…
— Что?!! — выдохнула ошарашенная Лилия.
— Я тебе все расскажу по порядку, ты все поймешь, просто не перебивай — это отвлечет меня и уведет в сторону наш разговор.
— Ответь только на один вопрос, Гарри.
— Слушаю.
— Тебе что-то стало известно, или это только твое предчувствие? Скажи правду, Гарри.
— Лилия, я никогда не лгал тебе, и мне незачем это делать сейчас!
— Я не виню тебя во лжи, родной, может, ты просто скрываешь от меня правду, не желая огорчить.
— Если бы хотел что-то скрыть, я не начал бы разговор о войне, Лилия. Никакой реальной угрозы нет и, надеюсь, никогда не будет!
— Слава богу, — с облегчением сказала Лилия. — Я испугалась, Гарри.
— Понимаю. Теперь я продолжу.
— Да, я тебя слушаю, родной, и не стану перебивать. — Лилия села рядом с мужем и приготовилась выслушать его.
— Итак, еще раз повторю, что метеорит не имеет радиоактивности. Изучая его, я открыл ряд уникальных свойств входящих в его состав металлов. Эти знания позволили бы мне создать нечто совершенно новое, до чего человеческий разум не добирался даже в своей фантазии. Однако с тем опытом, который я приобрел в работе над метеоритом, мне было даровано чувство, которое сейчас рассматриваю то ли как дар, то ли как проклятие.
Лилия внимательно слушала мужа, но когда он сказал о проклятии, в глазах ее отразился испуг; она разомкнула губы, намереваясь задать вопрос, но Гарри взял ее за руку и сказал:
— Не тревожься, просто я употребил такое слово, сейчас все поясню.
Взгляд Лилии перестал выражать испуг, слова мужа ее немного успокоили, но на ее лице явно читалось волнение.
— Так вот, чем больше я стал узнавать о метеорите, тем больше меня тревожит предчувствие глобальной и неотвратимой катастрофы. Это я и назвал проклятием. Поначалу это было так ненавязчиво, что я сам не понимал этого ощущения, но как только выкристаллизовалось, оно стало все сильнее мною овладевать.
— Брось этот метеорит, оставь эту работу! — громко и решительно сказала Лилия.
Гарри нежно взял ее за руку, улыбнулся и спокойно сказал:
— Лилия, я не могу себе этого позволить! Я должен продолжить работу. Тем более что метеорит — это просто несколько десятков килограммов металла, и он не может влиять на мое сознание. А раз у меня все-таки появились опасения относительно будущего, то метеорит я воспринимаю именно как подарок судьбы, как дар, который я должен преобразовать, но никак не наоборот.
— Но ты можешь хотя бы отдохнуть от работы, отвлечься, оставив ее на время, — не зная, как уговорить мужа прервать исследования, предложила Лилия в надежде на то, что это поможет.
— Я не против отдыха, милая. — Посмотрев жене в глаза, Гарри добавил: — Ты думаешь, я сошел с ума?
Лилия молчала, не зная, что ответить: ее очень сильно встревожило то, что сказал ей супруг.
— Я думал об этом, но решил, что здоров. Не стану перечислять все доводы, иначе точно буду походить на больного, который, находясь в явном помешательстве, уверенно настаивает на том, что он совершенно здоров. Время расставит все на свои места, Лилия.
— Главное, чтобы не оказалось слишком поздно, — грустно сказала она, слезы наполнили ее глаза и потекли по щекам. — Никогда не думала, что у нас состоится подобный разговор, и, конечно, не ожидала такой концовки.
— Лилия, я здоров! — громко сказал Гарри. — Горевать будешь тогда, когда мне поставят диагноз. А этого, я уверен, не случится, я совершенно здоров. Может быть, просто переутомился и зациклился на проблеме, которой не стоит уделять столько внимания.
— Я ведь об этом и говорю, тебе нужно отдохнуть и отвлечься, — тут же воодушевилась Лилия.
— С радостью, милая, — ответил Гарри, нежно целуя ее.
— Пообещай, что сделаешь перерыв в работе, — попросила она.
— Обещаю! — Гарри улыбнулся, Лилия посмотрела на него, и лицо ее чуть прояснилось.
— Будем отдыхать, ходить на море, загорать, заниматься всем, что только придет в голову, — главное, чтобы ты хотя бы месяц не спускался в свою лабораторию.
— Идет! — с готовностью согласился Гарри, чему сам несказанно обрадовался.
Лицо Лилии просияло, она обняла мужа за шею и повалила его на кровать, целуя.
— Если за это время ты станешь таким же, каким был прежде, я буду считать тебя совершенно здоровым, и ты сможешь продолжить свою работу с метеоритом — но уж точно не в прежнем режиме! — строго сказала Лилия.
— Есть, моя госпожа! — ответил Гарри, и губы его растянулись в улыбку, а в глазах и выражении лица не осталось и тени тревоги, которая беспокоила его последние месяцы.
За завтраком они составили план на неделю, которую посвятили отдыху в домашнем кругу. Следующие три недели семья молодых Смитов в полном составе потратила на посещение друзей, проживающих в разных уголках Америки и Европы. Путешествие выдалось очень насыщенным, что позволило Гарри совершенно отвлечься от мыслей, пленивших его разум в течение нескольких последних месяцев. Ему не нужно было даже ничего говорить — Лилия без слов поняла, что у мужа легко на душе и что о былых опасениях он ни разу даже не вспомнил. Общество самых близких людей — жены и сынишки, а также друзей позволило Гарри забыть обо всех его тревогах. Он отдохнул и теперь, когда они вернулись домой, был готов продолжить исследования.
Работать он стал более размеренно и плодотворно, так как его не тревожили негативные мысли. Однажды вечером он в очередной раз делился с Лилией плодами своих исследований, говорил также о том, что не может придумать такой вариант практического применения результатов изучения находки, чтобы, не приведи Господь, не загубить подарок судьбы, а возможно, последний шанс человечества. Он не отбросил окончательно мысль о том, что метеорит может быть именно таким архиважным объектом.
— Женушка, дай мне понянчить Сэмюэла, — обратился Гарри к Лилии, державшей на руках ребенка, который капризничал по известной только ему причине. Гарри поцеловал его, и мальчуган, словно поняв, что с отцом его проделки не пройдут, или почувствовав себя абсолютно защищенным в его сильных руках, стал спокойнее, а затем и вовсе уснул у него на плече.
— Мне кажется, тебе необходима помощь, — заметила Лилия. — Как говорят, одна голова хорошо, а две лучше.
— Я думал об этом. Не намекаешь ли ты, что мне необходимо сообщить о находке правительству?
— Нет, конечно. Не думаю, что за пределами нашего дома находке этой суждено будет послужить во благо, а не во вред. Я имела ввиду другое: тебе нужен помощник.
— Но кто? Многие ученые, с кем я начинал работать, сейчас продолжают создавать ядерное оружие, а я уже много лет изобретаю защиту от него и всеми силами борюсь за мир во всем мире, за отмену ядерного оружия. Некоторые из этих людей и я стали идейными врагами, и каждый из них, работая по тем или иным причинам на государство, сообщит обо мне куда следует.
— А помнишь, ты мне рассказывал про друга юности, он, кажется, из России?
— Сергей Абрамян? Ты его имеешь в виду?
— Да, Гарри, именно его. Мне запомнилась эта фамилия, — ответила Лилия.
— Это выдающийся физик, какого я когда-либо встречал! — сказал Гарри, и на лице его отразился восторг. — Мы много лет дружили, но в последние годы почти не виделись. Сейчас совершенно иное время, в отличие от тех лет, когда мы были юными. Теперь мы с Сергеем по разные стороны баррикад. Он — русский физик-ядерщик, а я — изгнанный из родной страны американский физик, который к тому же стал ярым борцом против применения ядерного оружия. — Он передал Сэмюэла Лилии и продолжил говорить, расхаживая по комнате и жестикулируя: — Сергей занимается созданием новых, неограниченных по мощности термоядерных реакторов. Я же сейчас занимаюсь делом, прямо противоположным тому, с чего начинал много лет назад — создаю противоядерные щиты. Противостояние наших стран делает почти невозможным наше дружеское общение. Хотя, несмотря на то, что мы почти перестали общаться, этот парень — один из самых преданных моих друзей. Ему нет равных в теории термоядерных реакций, он интеллигент до мозга костей, честный и скромный человек. Окажись он рядом, я уверен, мы смогли бы и горы свернуть. Но проблема в том, что он работает в России, в закрытом институте, поэтому просто так наведаться к нему в гости никак не получится. Увидеться мы с ним, конечно, можем, но это спровоцирует ненужные подозрения по отношению к нему. Что же касается меня, то я настроил против себя уже всех, кого было только можно.
— Ты можешь отправить в Россию кого-нибудь, чтобы он передал письмо твоему другу, — предложила Лилия.
— Надо как следует обдумать все это, — кивнул Гарри.
— Кстати, Гарри, у меня в России есть подруга, мы часто встречались с ней на концертах, ты видел ее как-то. Я тебя с ней знакомила. Помнишь? Мы созванивались около двух месяцев назад, и она пригласила нас в гости. Я могу еще позвонить ей и сказать, что мы приедем.
— Почему бы и нет, — громче, чем сам ожидал, ответил Гарри. — Я давно не был в России, еще с тех пор, когда учился в университете… Я бы с радостью навестил Сергея, — неожиданно быстро и легко согласился Гарри.
В этот момент проснулся Сэмюэл и, требуя обеда, прервал разговор родителей, которые уже все решили.
Уже через неделю семья Смит была в Москве. То тепло, с каким их встретили подруга Лилии и ее муж, сердечно порадовали гостей. Эти милые люди составили план экскурсий по мегаполису и его окрестностям, рассчитанный на несколько дней. И уже на следующий день после их приезда они принялись показывать гостям красоты столицы России. Спустя три дня Гарри попросил прощения за то, что должен ненадолго отлучиться. Он уже позвонил Сергею Абрамяну с городского телефона и договорился с ним о встрече. Совершенно неожиданный звонок давнего друга, тем более из Москвы, чуть было не заставил Сергея закричать от радости.
Встретиться они условились в торговом центре, где всегда много людей и где можно легко слиться с толпой. Зайдя в небольшое кафе, друзья тепло приветствовали друг друга. В памяти их всплыли воспоминания о прошедших годах, вернув Гарри и Сергея в те времена, когда они были еще юношами.
Сергей Абрамян был молодым смуглокожим мужчиной нормального сложения, но он казался худощавым, видимо, из-за высокого роста, под два метра. Красивое лицо его, словно с обложки модного журнала, привлекало взгляд практически каждой женщины, в поле зрения которой он попадал. Как и в прежние времена, был он слегка небрит, трехдневная щетина равномерно покрывала чуть впалые щеки и острый подбородок. Особую выразительность его узкому, без выступающих скул лицу придавали глаза, слегка грустные, что характерно для армян, но в то же время живые и чрезвычайно проницательные. Казалось, что этим большим карим глазам ведомы все человеческие истины и тайны. Длинные и густые, словно опахала, ресницы подчеркивали их контуры. Высокий и широкий лоб свидетельствовал о незаурядности ума этого южного мужчины, а резко очерченные ноздри и полные губы — об эмоциональности и чувственности натуры. Красивые кудрявые волосы в легком искусственном беспорядке обрамляли это удивительное лицо.
Физическая сила Сергея не уступала умственной, что оценил Гарри по силе его рукопожатия.
— Гарри, как это понимать?!! — не сдерживая радостных эмоций, громко спросил Сергей. — Что ты делаешь в Москве?!! — не веря, что действительно говорит с Гарри, стоя рядом с ним, тут же задал он еще один вопрос. — У меня было ощущение, что мы уже больше никогда не увидимся, и от нашей дружбы останутся только телефонные разговоры не чаще одного раза в год.
— В Москву меня привели кое-какие дела, о них я расскажу чуть позже, — пояснил Гарри, приглашая друга присесть за столик. — Сергей, ты один из моих близких друзей, и дружбу с тобой я никогда ни на что не променяю. А что касается наших редких встреч и звонков друг другу, то, думаю, ты сам понимаешь, как трудно двум друзьям, ведущим столь специфическую работу и живущим в двух противоборствующих странах, общаться, как бы им того хотелось.
— Конечно, понимаю, Гарри. Я очень рад тебя видеть, даже еле сижу на месте, так хочется тебя обнять, но сдерживаю себя, так как нас могут неправильно понять.
Друзья рассмеялись, вновь по-дружески горячо пожимая друг другу руки.
— Как Лилия? — поинтересовался Сергей. — Извини еще раз, что не получилось приехать на свадьбу, ты сам только что сказал, что наши профессии накладывают определенные ограничения на наше общение. Да и на работе творилось просто что-то ужасное. Я почти месяц не был дома, все время в институте.
— Я не сержусь на тебя, Сережа, — ласково назвав друга, сказал Гарри. — Хотя мне очень хотелось видеть тебя на своей свадьбе. А как твоя семейная жизнь?.. Кстати, уже один год и несколько дней, как я стал папой, — с особенной гордостью прибавил Гарри.
— Об этом я даже не знал! — несколько обиженно сказал Сергей. — А еще другом называется. Позвонить и сказать было сложно?
— Извини, дорогой, но в моей жизни произошло столько интересных событий, что, смешавшись, они ускорили ход времени, и, не успев моргнуть, я замечал, что не минута, а месяц, не неделя, а год пролетали, — попытался оправдаться Гарри.
— Мне известно такое ощущение стремительности времени, Гарри. Что же касается личной жизни, то, как и прежде, девушки в ней — словно муза: посещают часто, но никогда не задерживаются. Может, я еще молод для семейной жизни, мне всего тридцать два года. Думаю, что еще успею жениться. Хотя иногда бывает тоскливо и одиноко, но работа не позволяет надолго раскисать.
— Я не сообщил тебе, что стал отцом, потому что в течение двух лет работаю над проектом, который занимает все мое время и мысли, — продолжил Гарри, давая понять другу, что тому не на что обижаться, и подготавливая его к основной теме разговора.
— Каким таким проектом, Гарри? — оживленно спросил Сергей.
— Я работаю над разгадкой одной тайны.
— Я так понимаю, твое появление в Москве, как и встреча со мной, связаны с тайной, которую ты пытаешься открыть.
— Это так очевидно? — улыбнулся Гарри.
— Представь себе, — ответил Сергей, у которого в предвкушении интересного разговора загорелись глаза.
— Около двух лет назад, — начал пояснять Гарри, — на острове в Тихом океане по счастливой случайности, которой я обязан своей жене, я обнаружил удивительный объект, который, как я там же и выяснил, оказался метеоритом.
— Та-ак, уже интересно! — сказал Сергей, потирая руки.
— Итак, — увидев, как оживился Сергей, с энтузиазмом продолжил Гарри, — сообщать о нем я не стал и занялся его исследованием самостоятельно. Я выделил металлы, входящие в состав метеорита, и их удивительные свойства позволяют надеяться, что их сплав с земными металлами послужит материалом, из которого можно построить бункер либо корпус космического корабля, которым не будут страшны почти никакие виды воздействий. Более того, я полагаю, что эта находка не случайна и что благодаря ей предстоит осуществить очень важную миссию.
— Гарри, я даже не знаю, чему больше радуюсь, нашей с тобой встрече или тому, что ты рассказал мне сейчас! — возбужденно и в то же время с веселой ноткой в голосе сказал Сергей Абрамян. — Ну, а если серьезно, то я очень хочу посмотреть на твою находку, но боюсь, что это невозможно, по тем же политическим причинам. А еще я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь «предстоит осуществить очень важную миссию».
— В последнее время, учитывая ряд фактов и свои интуитивные ощущения, я предполагаю, что в не очень далеком будущем разразится ядерная война, — с очень серьезным видом ответил Гарри. — В связи с этим я хочу, чтобы ты поехал со мной, и мы работали вместе.
— А это уже совсем интересно! — сказал Сергей. — Я сам считаю, что подобные опасения не беспочвенны, но пока не рискнул бы утверждать, что это действительно произойдет.
И как ты представляешь себе нашу совместную работу? Легче питону подружиться с мышкой, чем нам в одной лаборатории корпеть над совместным решением физической задачи.
— Я и не утверждаю, а предполагаю, что ядерная война произойдет, а если так, то нужно быть готовыми к этому. Пока есть время, нужно успеть сделать все, что от нас зависит, — озабоченным тоном сказал Гарри. — Мне нужна твоя помощь, Сережа, так как одному не справиться. Дело в том, что бункер, оставленный на Земле, или космический объект на орбите — не выход из ситуации. Рано или поздно людям придется выйти из убежища, что равнозначно неминуемой и жуткой смерти. По дороге в Россию мне пришла мысль, что космический корабль — это то, что нам нужно! Но не для бесконечного движения-дрейфа по орбите вокруг Земли, а для космических странствий в поисках подходящей для жизни человека планеты. И, как ты понимаешь, необходим двигатель, способный с какой угодно скоростью двигать корабль в космическом просторе! Лучшего, чем ты, Сергей, специалиста по разработке термоядерного двигателя я не знаю — и я уверен, что лучшего физика просто не существует на Земле.
— Гарри, с тобой все хорошо? Ты не заболел? — с нескрываемым недоумением и одновременно с заботой и беспокойством за разум друга спросил Сергей. — Только не сердись, но я действительно не понимаю, о чем ты говоришь. Какая ядерная война, какой полет в поисках планеты?.. Однако за столь лестное мнение о моих возможностях благодарю тебя, — с улыбкой прибавил Сергей.
— Со мной все хорошо, Сергей, я абсолютно здоров! Просто меня не отпускает мысль, что обязательно случится что-то ужасное.
— Это можно назвать паранойей, Гарри… Еще раз извини, конечно, но тебе нужно отдохнуть от работы.
Гарри ничего не ответил, он просто смотрел на друга, ожидая, что тот еще скажет. Смит понимал, что его собственные слова, только что прозвучавшие, нельзя воспринимать как слова нормального человека, если, конечно, этому человеку не известны определенные факты, которые могут служить обоснованием такого хода мыслей и таких предположений.
— Либо дело обстоит иначе, — продолжил Сергей, вглядываясь в друга с таким же вниманием, с каким тот смотрел на него, — чем я себе сейчас представляю, а это бывает только тогда, когда от меня скрывают условия задачи. Я знаю тебя давно, Гарри, и поэтому смею предположить, что твоя убежденность в грядущей катастрофе имеет под собой очень весомую доказательную базу.
— Некоторое время назад Лилия, — сказал Гарри, — увидев мое состояние, предположила, что случилось что-то серьезное, и когда я поделился с нею своими мыслями, она, как и ты сейчас, предположила, что я переутомился, и из-за этого пошатнулось мое психическое здоровье. Она попросила меня сделать месячный перерыв в работе, я согласился, и мы всей семьей целый месяц провели в путешествиях. За это время я пришел в себя, что отметила и Лилия, позволив мне продолжить работу. Но дело в том, что, избавившись от назойливых мыслей и вернувшись в прежнее расположение духа, я все равно считаю, что исследовательскую работу, связанную с метеоритом, нужно продолжить именно в том направлении, какое мне видится правильным, — то есть создать космический корабль. И ничего более конкретного я от тебя не утаиваю, все условия задачи перед тобой. Однако опасность для человечества действительно может оказаться только плодом моего воображения, что, с одной стороны, замечательно, потому что в таком случае все мои опасения окажутся напрасными и людям ничего не угрожает, а с другой — очень плохо и грустно для меня, так как я окажусь параноиком, сумасшедшим. Но я приму второй вариант, главное, чтобы человечество было в безопасности. Но если я все-таки окажусь прав, мы к тому времени можем успеть сконструировать корабль, способный дать группе представителей человечества шанс на спасение.
— Гарри, если так, то трудно представить, чтобы мы смогли решить подобную задачу, — ответил Сергей, не зная, к чему этот разговор может привести. — Построить корабль, способный преодолевать космические пространства на сверхсветовой скорости — это немыслимо тяжелая задача, над которой бьются все великие физики и математики мира. Но и этого мало, скорость его движения должна в миллионы раз превосходить скорость света, чтобы можно было долететь хотя бы до других солнечных миров, не говоря уже о других галактиках, куда реально попасть, лишь используя гиперпространство, полное понимание которого учеными так и не было достигнуто. Хотя, если честно, Гарри, считаю этот разговор несерьезным. — Лицо российского физика оставалось спокойным, но мысленно он начал жалеть своего друга, в чьем душевном здоровье в ходе разговора сильно усомнился.
— Почему же несерьезным? — спросил Гарри. — Ведь в начале разговора ты сказал, что тоже не исключаешь возможности ядерной катастрофы.
— Да, не исключаю, но не более того, — ответил Сергей. — Но ты практически утверждаешь, что ядерная война произойдет. А раз так, то уже сейчас необходимо принимать меры по спасению.
— Сергей, мы знаем друг друга давно, и если я болен психически, то припомни хотя бы один случай за все годы нашей дружбы, когда я вел себя неадекватно, — с некоторой обидой в голосе сказал Гарри, все же заметивший по лицу друга, что тот начал испытывать к нему жалость, пусть исключительно доброжелательную и дружескую, но все-таки жалость, говорящую о том, что он считает его психически нездоровым.
— Таких случаев я не припоминаю, — без раздумий ответил Сергей.
— Да, некоторые болезни проявляются не сразу, и, возможно, что я действительно болен! — сказал Гарри, испытывая сильное волнение. — Но если, отбросив сомнения, представить хоть на мгновение… поверить в то, что на Земле в ближайшее время произойдет ядерная война, которая уничтожит все живое… Как мы спасемся?
— Так, стоп! — властным тоном произнес Сергей. — Гарри, теперь мне за тебя действительно страшно! Да с чего ты взял, что произойдет такая масштабная война, которая уничтожит все живое, и что нам придется бежать с Земли и искать в космосе новый дом?
— Я не могу это утверждать, пока не могу, — уже более спокойным голосом сказал Гарри, больше не желающий вызывать у друга подозрения в собственном здравомыслии. — Но человечество катится в тартарары. Когда неизбежность смерти окажется очевидной, понадобится челнок, который даст надежду на спасение хотя бы крохотной группе представителей человечества.
— Гарри, но пока нет признаков надвигающегося ядерного апокалипсиса! — сказал Сергей, слегка повысив голос, но лишь для того, чтобы сделать акцент на своих словах, совершенно без тени раздражения.
— Но когда эти признаки появятся, Сергей, будет уже поздно что-либо предпринимать! — резко сказал Гарри, с грустью осознавая, что друг, на которого он так рассчитывал, не понимает его, и, следовательно, на его помощь не приходится надеяться.
— Даже не знаю, Гарри, что ответить, — сказал Абрамян. При встрече они с Гарри заказали кофе и сэндвичи, но ни один, ни другой ни к чему даже не прикоснулся, настолько серьезным и сложным выдался разговор. — Да, если ты прав, то нам нужно действовать уже сейчас, но этот смертоносный для всего человечества ядерный удар — все-таки лишь плод твоего воспаленного воображения. Но не больного, Гарри, — заметил Сергей, не желая оскорбить друга резким словом, — а уставшего от постоянной борьбы за мир, гуманность, нравственность и справедливость в этом полном противоречий мире. От этого действительно можно съехать с катушек, Гарри! Может быть, тебе просто нужно отдохнуть, не думая совершенно ни о чем, кроме твоей жены и ребенка. В конце концов, просто побездельничать.
— Как раз о жене и ребенке я думаю, Сергей, — сказал Гарри спокойным тоном, окончательно разуверившись в том, что друг его поймет и тем более поможет. — Я уверен, что обнаружение метеорита — не простая случайность. Последние десять лет я много путешествую, я объехал и обошел почти все уголки этой планеты. Я трижды совершал кругосветные плавания, отчетливо представляю, насколько огромен мир, как необъятен Тихий океан, и считаю практически невозможным случайное обнаружение метеорита на одном из миллионов разбросанных в нем островов, на который мы высадились по просьбе моей жены, которой стало жалко одинокий и маленький клочок суши. Она видела тысячи подобных остров, а я и того больше, но именно этот остров вызвал у нее чувство материнской жалости, и Лилия попросила подойти к нему и бросить якорь. — Гарри говорил оживленно и без остановок, его речь лилась потоком. — Мы высадились на острове и через несколько минут поняли, что нам хочется стать родителями. О необходимости этого мы не задумывались в течение семи лет супружества. Мы зачали там мальчика, которому сейчас годик. Через несколько часов мы собирались покинуть остров, но Лилия наступила именно на то место, где песок едва скрывал метеорит. Я, конечно, понимаю, что совпадения бывают, но это мне кажется знаком судьбы. Теперь у меня есть сын, и я мечтаю и желаю, чтобы у него было прекрасное будущее — чтобы у него БЫЛО будущее! Я не сумасшедший, Сергей! Хотя даже если и так, что мешает мне создать что-то, что даст человечеству надежду на спасение, если беда все-таки придет. Если ничего не произойдет, я буду самым счастливым человеком на свете. Но если все же случится — я дам людям шанс!
— Ты не сумасшедший, Гарри, — сказал Сергей, — просто мне кажется, что ты на взводе. Я уверен, что ядерной войны не будет, по крайней мере, в ближайшие годы, поэтому у тебя есть время. Тебе нужно немного расслабиться и продолжить свою работу, но не с таким рвением. Возможно, придет время, и мы будем работать вместе, все может быть, но не сейчас. Я хотел бы помочь другу, но не могу оставить мою страну.
— Ты прав, Сережа, — ответил Смит. — В последнее время я зациклился на этой мысли, но я с этим уже начал свыкаться. Если раньше я этого опасался, то теперь понял, что необходимо продолжить вести обычную жизнь, в которой, помимо моих прежних увлечений, появится новая страсть — работа, связанная с метеоритом. Сейчас, после разговора с тобой, мне нужно еще немного отдохнуть и, все взвесив, планомерно продолжить работу. Мне тоже кажется, что время в запасе есть. Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом, мне нужно отвлечься. Теперь я понимаю, что уже не мальчик. Юность — вот прекрасная пора, когда ты на все способен, ни за что не переживаешь и все получается так как надо.
— Вот это другое дело! — воскликнул Абрамян. — Кстати, где вы остановились в Москве?
— У подруги Лилии, они познакомились на одном из концертов, на котором обе выступали, — ответил Смит.
— Приглашаю вас к себе, хочу, чтобы вы жили у меня, — сказал Сергей.
— Спасибо за приглашение, дружище, но, думаю, это чревато для тебя не приятностями, не стоит пренебрегать предосторожностью, — сказал Гарри, имея в виду повышенный интерес службы внутренней разведки к дому Сергея. — К тому же ты отказался от сотрудничества, а раз так, то мы уже завтра полетим домой.
— Я настаиваю, мой друг, чтобы ты, Лилия и Сэмюэл пожили несколько дней у меня, нам нужно еще о многом поговорить, так много вспомнить.
— Нет, Сергей, не могу, — покачал головой Гарри. — Думаю, ты не обидишься и поймешь меня.
— Жаль, Гарри, — грустно сказал Сергей, после чего улыбнулся. — Тогда ничего не поделаешь. Теперь же предлагаю выпить по рюмочке!
— С удовольствием! Хочу, чтобы ты знал, что мое предложение остается в силе бессрочно. Если надумаешь, я буду тебя ждать у себя. Ты не видел лучших условий для работы, чем те, что созданы у меня в лаборатории. Я уверен, Сережа, что ты приедешь. Через время, но обязательно приедешь. А когда решишься, дай мне сигнал вот по этому устройству. — Гарри протянул другу нечто вроде маленького брелока. — Нажми трижды на кнопку, и я пойму, что ты принял мое предложение. Это простое устройство для передачи и приема сигнала, который невозможно уловить. После твоего сигнала я отвечу тебе так же, тройным нажатием на кнопку. Это будет свидетельствовать о том, что мне удобно принимать от тебя сигналы. После этого с помощью азбуки Морзе — надеюсь, с университетских времен ты ее не забыл — ты сообщишь мне детали.
— Хорошо, Гарри. Ты все предусмотрел, как всегда, — весело произнес Абрамян.
— А как же! Ну что, друг, давай выпьем, а то русская водка, говорят, быстро испаряется.
Друзья весело рассмеялись, после чего выпили по рюмочке, потом еще по одной, затем еще по одной…
Тепло и сердечно пообщавшись несколько часов, Сергей и Гарри с грустью расстались. Ни один из них не знал, увидятся ли они еще когда-нибудь, или эта встреча была последней. Дело не в том, что Сергей уверовал в конец света, который предрекал Гарри, просто по разным причинам виделись они все реже, и рано или поздно их встречи могли и вовсе прекратиться. Но, тем не менее, каждый в душе надеялся, что они еще увидятся и встреча может продлиться дольше, чем сегодня.
Что касается Сергея, то он ощущал душевную тяжесть от того, что сказал ему Гарри Смит. Абрамян размышлял, связано ли это с тем, что Гарри мог оказаться прав, или с тем, что тот мог оказаться болен. Одно и другое его серьезно обеспокоило. Человек, способный молниеносно реагировать на любую информацию, Абрамян за доли секунды безошибочно просчитывал не только математические задачи, но и оценивал то, что творились вокруг, будь то экономическая, политическая, психологическая или иная ситуация. Миллиарды людей ежедневно воспринимают различную информацию, которая исходит из самых разных источников, и становятся ее заложниками, а иногда и рабами, так как, не отличая правду от лжи, качественную продукцию от подделки, человек верит во все, что ему говорят. Мозг Сергея Абрамяна работал, обращаясь к уровням сознания, недоступным ни одному другому человеку, являя собой невообразимо сложный аналитический аппарат, способный «читать» мимику, жесты и интонацию слов человека, рисуя его точный психосоциальный портрет, хотя никаких специальных навыков он не приобретал. Но на сей раз он еще не до конца, хотя времени было предостаточно, разобрался в том, что же произошло с его другом. Сергей видел, что тот здоров и что это очевидно: Гарри Смит был абсолютно таким же, как и раньше, что в полной мере подтвердилось тогда, когда они оставили тему ядерной катастрофы, к которой уже не возвращались. Но Сергей никак не мог выбросить из головы то, насколько возбужденно говорил о катастрофе Гарри. Почему тот не переставал об этом думать, российский ученый не смог ответить себе даже на следующее утро после долгой ночи, которую он провел в беспокойных размышлениях: Сергей очень любил Гарри и не мог даже допустить, что у друга появились проблемы с психическим здоровьем, — вероятно, виной всему временное перенапряжение мозга, и после отдыха это пройдет само собой. Но что если, не приведи Господь, дело в неизлечимом недуге? А вдруг это проявление не изученного еще наукой чувства предвидения?..
Гарри, как и Сергей, обладал неординарными умственными способностями, его мозг воспринял огромнейшее количество информации и упорядочил ее, сведя в стройную систему знаний. Сергей учитывал это, предполагая, что на подсознательном уровне Гарри Смит на основе получаемой информации не только проанализировал ситуацию в настоящем времени, но и просчитал на годы вперед возможные исходы всех процессов, которые протекают в мире. Так, если человек спилит дерево у самого основания, то не нужно обладать особым талантом, чтобы предположить и ожидать, что дерево непременно рухнет на землю или упадет на что-то, — это обязательно произойдет, и это, разумеется, совершенно естественно. Но это случай элементарный, ведь ни для одного человека не будет откровением, что спиленное дерево упадет. Что же касается случая с Гарри Смитом, то, возможно, его мозг решил куда более сложную, можно сказать, совершенно нерешаемую из-за трудности задачу — увидел будущее на основании анализа получаемой информации и синтеза на ее основе прогноза, — задачу, сходную с примером с падающим деревом, но несоизмеримо более сложную. И особенность ситуации заключается в том, что даже сам Гарри Смит не отдает себе отчета, что он видит будущее!..
Нечто похожее иногда случалось с крупнейшими учеными, которые многие годы работали над решением сложной научной задачи, прилагая к этому титанические усилия, — а решение являлось им во сне, и, проснувшись, они благодаря такой «подсказке» заканчивали расчеты, ставя точку в своем кропотливом труде, завершая его с блеском. Причина такого феномена заключается в том, что во сне мозг не отдыхает, а лишь переходит на другой уровень активности, избавляясь от ненужной информации и упорядочивая то, что может пригодиться. Из-за обилия информации, которая заполняет человеческий мозг, иногда бывает невозможно осознать, что решение уже найдено, и требуется просто отдохнуть, скинув с себя всю тяжесть накопленных знаний. Именно во сне, когда сознание человека спит, активизируется сфера подсознательного, которая без эмоций предлагает вариант решения задачи.
Пример такого удивительного явления — история со сном выдающегося русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева — создателя Периодического закона химических элементов. Окончательный вид этот закон принял после того, как Менделееву, согласно некоторым источникам, приснилась сводная таблица элементов. Сфера интересов Д. И. Менделеева была широка необычайно, и этот величайший гений человечества работал, забывая про все, неустанный труд стал чуть ли не смыслом его жизни. Разумеется, только такому человеку может присниться решение задачи, все условия которой добыты титаническим трудом в часы бодрствования. И подобное «сонное откровение» недоступно лежебокам, все существование которых — суть безделья, чьи мысли заняты глупой надеждой на то, что во сне им может прийти откровение.
Другим примером подобной работы мозга является опять же сон, но который раскрывает перед человеком широкие возможности, ему самому немыслимые или настолько сложные, что невозможно научиться развивать их в себе и применять, чтобы извлечь из этого пользу. Некоторые называют такие сны вещими и определяют их по той особенности, что действия во сне, например, когда человеку снится, что у него болит рука, проявляются наяву, когда спустя несколько дней или недель у этого человека заболевает рука. Сергей Абрамян представлял себе это совершенно в ином свете, а именно так, что сон о болезни, которая проявляется в действительности спустя определенное время, есть ни что иное, как сигнал мозга, скорее всего его подкорковых, подсознательных структур, о том, что в организме уже есть болезнь, которую пропускает сфера сознательного. Но болезнь уже существует, и мозг об этой проблеме «знает», однако по тем или иным причинам сфера сознания «утаивает» от человека эту информацию, или же ее саму «держит в неведении» подсознание. Почему это происходит, не понятно, но совершенно естественным кажется то обстоятельство, что ни одна болезнь, даже на самом низшем, молекулярном уровне своего развития, не может «скрыться» от мозга, который получает информацию о каждой клетке человеческого организма. Есть, возможно, исключения из этого правила, как, например, опухолевое перерождение клеток, когда, уже превратившись в раковую, клетка маскируется под нормальную, ускользая от защитных сил организма, — но, тем не менее, представляется совершенно естественным, что мозгу известно о «поломках» в организме еще до того, как человек это осознал.
Именно в том, что Гарри Смит наделен даром предвидения за счет способности его мозга анализировать информацию и синтезировать на ее основе картину будущего, Сергей Абрамян видел объяснение поведения своего друга. Об остальном, а особенно о том, что Гарри Смит мог оказаться больным человеком, он перестал думать.
На следующий день после встречи с Сергеем, поблагодарив подругу Лилии и ее мужа за радушный прием, Гарри Смит с семьей вернулся домой.
* * *
Солнечная система, планета Земля
После встречи двух друзей в Москве прошло восемь лет. Прислушавшись к совету Сергея Абрамяна, Гарри стал работать более размеренно. Это не значит мало, работал он, может, даже больше, чем в первые два года после обнаружения метеорита, но теперь делал это спокойно и упорядоченно, и это приводило к заметным успехам. Уже семь лет Гарри трудился над своим проектом по созданию корпуса космического корабля — именно этим он решил заниматься. Гарри Смит не оставлял надежды, что Сергей Абрамян к нему присоединится. С тех пор как они расстались, у них не было ни одной возможности увидеться, и единственным способом общения оставались лишь видео- и телефонные звонки.
С тех самых пор, когда у друзей была счастливая возможность увидеться, Гарри Смит снова стал таким, каким он был всегда — жизнерадостным и свободным от всех страхов человеком. Переживания, одолевавшие Гарри и в свое время напугавшие Лилию, а затем и Сергея, не тревожили его уже восемь лет.
Гарри Смит, как справедливо предположили Лилия и Сергей, был абсолютно здоровым человеком, но на его душевное спокойствие временно повлиял метеорит, навеяв мысли о страшной трагедии и тем самым породив панические страхи. Разумеется, что из-за подобных предчувствий любой человек будет испытывать беспокойство, но Гарри много лет назад вышел из этого состояния, справившись с тревожными мыслями. Однако он продолжил работу с метеоритом и начал создавать космический корабль, как подсказывала ему интуиция.
«Не имеет значения, что произойдет в будущем, — но я создам этот корабль!» — уверял себя Гарри.
Его жизнь продолжала идти своим чередом, как и до момента обнаружения метеорита. За эти годы «Бесстрашный» три раза подтверждал свое имя, унося Гарри и его преданных помощников в далекие моря и океаны и возвращая их в родные края в целости и невредимости. Лилия в этих путешествиях не сопровождала мужа, она оставалась дома с Сэмюэлем. В этих кругосветных странствиях Гарри отвлекался от работы в лаборатории, что делало его очень счастливым, хотя, приезжая домой, он уже через несколько дней брался за нее с новыми силами.
Работа по созданию корпуса космического корабля продвигалась превосходно. Но не было второй из двух главных составных частей корабля — двигателя, который был бы способен обеспечить гиперкосмические путешествия, и это огорчало Гарри. Сам он пытался работать не только над корпусом, но и над двигателем, однако все было тщетно: у него ничего не получалось. Чуть ли не каждый день Гарри вспоминал Сергея Абрамяна, единственного человека, способного создать такой двигатель, если это в принципе возможно. Если не он, то никто другой на всем белом свете не осилит эту задачу.
Внешность Гарри Смита, которому было уже сорок четыре года, изменилась незначительно, лишь несколько седых волос появилось у него на висках, чуть глубже стали морщины в уголках глаз, сами же глаза по-прежнему были полны живости. Гарри, как и годы назад, обладал богатырской силой. Его тело ничуть не изменилось с тех пор, кода он был в расцвете своей молодости: тот же красивый и мужественный рельеф, загорелая кожа, плотно обтягивающая крепкие мышцы.
Лилия, которой исполнилось тридцать девять лет, была столь же стройна и грациозна, как и прежде. Годы почти не отразились на ее прекрасной внешности, разве что черты красивого лица стали женственнее, а в уголках ее добрых глаз появились первые морщинки. Больше изменился ее характер: на смену ребяческой легкости пришли степенность и рациональность, что было связанно с великой женской миссией — рождением и воспитанием ребенка. Именно с появлением на свет Сэмюэла Лилия стала взрослой женщиной.
Сэмюэлу было уже девять лет. Это был высокий для своего возраста и крепкий мальчик, уже проявляющий высокий интеллект. Он поразительно быстро усваивал разную информацию, любил читать и был необычайно любознательным и живо интересовался всем на свете. В раннем возрасте он засыпал вопросами родителей и дедушек и бабушек, но, когда подрос, лет с шести все интересующие сведения находил уже самостоятельно, отвечая на свои же собственные вопросы с помощью многочисленных источников. Сэмюэл особенно увлекался астрономией, он любил смотреть в телескоп и вести наблюдения за планетами и звездами, много времени проводя в обсерватории на третьем этаже, где у него для этого было все необходимое.
Одним теплым и солнечным днем он собрал на террасе родителей, бабушек и дедушек и решил продемонстрировать им свои знания в этой области. Для этого он надел мантию, сшитую ему Лилией, и, встав за смастеренную им самим деревянную трибуну, произнес:
— Уважаемые дамы и господа, коими являются мои мама и папа, бабушки и дедушки. Сегодня я расскажу вам о нашей планете и ее месте в космосе. Начну я с указания точного космического адреса нашей планеты… — Итак, — после непродолжительной паузы сказал Сэмюэл, — прошу вашего внимания.
Разумеется, все с готовностью уселись в удобные кресла и приготовились слушать. Бабушки мило улыбались, дедушки приняли важный вид, несколько раз переглянувшись между собой, Лилия тоже улыбнулась юному ученому, а Гарри, закинув ногу на ногу, раскурил трубку, после чего со всей внимательностью приготовился слушать сына.
— Земля, — начал маленький Смит, — одна из восьми планет Солнечной системы и третья от Солнца — центральной звезды этой планетной системы, включающей также все естественные космические объекты, вращающиеся вокруг нее.
Свою лекцию Сэмюэл тщательно подготовил, и теперь, когда он начал свой рассказ, на большом мониторе, расположенном справа от него и чуть сзади, появилось яркое и красочное изображение нашей планетной системы.
— Солнечная система, — широким жестом мальчик очертил ее границы на экране, захватив все ее объекты, — входит в состав галактики Млечный Путь — спиральной Галактики, имеющей диаметр около 30-ти тысяч парсек, что равняется 100 тысячам световых лет или 9,61, умноженным на 10 в 17-й степени километрам. Возраст Млечного Пути около 14-ти миллиардов лет. Эта галактика включает в себя 200 миллиардов звезд, спирально расположенных вокруг ее центра. Плотность расположения звезд в Галактике различна, а скопления их образуют так называемые галактические рукава.
На очередном слайде Сэмюэл указал на галактические рукава, переходя от одного из них к другому по часовой стрелке.
— Солнечная система, — продолжил мальчик, — расположена вблизи плоскости симметрии галактического диска — на 25 парсек выше, то есть севернее него, — на расстоянии 8-ми тысяч парсек от галактического центра, на окраине так называемого рукава Ориона. — Сэмюэл указал на него на мониторе. — Солнце расположено между спиральными рукавами Стрельца и Персея Галактики и делает оборот вокруг центра ее в точности за то же время, что и спиральные рукава. Как следствие, Солнце не пересекает области активного звездообразования, в которых часто вспыхивают сверхновые звезды — источники губительного для жизни излучения. Вместе со всеми близкими звездами Солнце вращается вокруг центра Галактики со скоростью 200 километров в секунду, совершая оборот примерно за 200 миллионов лет. Из чего следует, что за все время своего существования Земля облетела вокруг центра Галактики 30 раз.
Сэмюэл говорил с энтузиазмом, грамотно развивая тему. Все слушатели были одинаково заинтересованы его докладом.
Сэмюэл продолжал:
— Солнце — единственная звезда Солнечной системы. Вокруг него обращаются другие объекты этой системы — планеты и их спутники, карликовые планеты и их спутники, астероиды, метеороиды, кометы и космическая пыль. Масса Солнца равняется 2-м умноженным на 10 в 30-й степени килограммам, что составляет 99,866 процентов от суммарной массы всей Солнечной системы. Солнце состоит из водорода (73 процента от массы и 92 процента от объема), гелия (25 процентов от массы и 7 процентов от объема) и других элементов, таких, как железо, никель, кислород, азот, кремний, сера, магний, углерод, неон, кальций и хром. Средняя плотность Солнца составляет 1,4 граммов на сантиметр кубический. По спектральной классификации Солнце относится к звездам класса Джи-два-Ви, так называемым желтым карликам. Температура ядра Солнца достигает 14-ти, умноженным на 10 в 6-й степени градусам Цельсия, а температура поверхности составляет всего 6, умноженные на 10 в 3-й степени градусов Цельсия, поэтому Солнце светит почти белым светом, но из-за более сильного рассеяния и поглощения коротковолновой части спектра атмосферой Земли прямой свет Солнца у поверхности планеты приобретает некоторый желтый оттенок. В солнечном спектре, в зависимости от длины волны, имеются радиоволны, инфракрасные лучи, видимый свет, ультрафиолетовые и рентгеновские лучи, а также гамма-излучение. Как и все звезды, Солнце вырабатывает энергию путем термоядерного синтеза. В случае Солнца подавляющая часть энергии вырабатывается при синтезе гелия из водорода. В ядре осуществляется протон-протонная термоядерная реакция, в результате которой из 4-х протонов образуется гелий-4.
Сэмюэл излагал «материал» без единой запинки, правильно расставляя акценты и паузы, благодаря чему его было приятно слушать, хотя уже далеко не все присутствующие понимали то, о чем он говорит.
— В зависимости от удаления от него, вокруг Солнца планеты Солнечной системы обращаются в таком порядке: Меркурий (отстоит от Солнца на 0,39 астрономических единиц), Венера (отстоит от Солнца на 0,72 астрономических единицы), Земля (находится в 1-й астрономической единице от Солнца), Марс (отстоит от Солнца на 1,52 астрономических единицы), Юпитер (отстоит от Солнца на 5,20 астрономических единиц), Сатурн (отстоит от Солнца на 9,54 астрономических единицы), Уран (отстоит от Солнца на 19,19 астрономических единиц), Нептун (отстоит от Солнца на 30,06 астрономических единиц). Одна астрономическая единица равна 149,6 миллионам километров, — пояснил Сэмюэл, — это среднее расстояние от Солнца до Земли.
Пока его дедушки и бабушки воображали, насколько велико это расстояние, маленький лектор продолжал:
— Все планеты движутся по своим орбитам вокруг Солнца против часовой стрелки. Вокруг своей оси планеты также вращаются против часовой стрелки, за исключением Венеры и Урана, которые вращаются по часовой стрелке.
Первые четыре от Солнца планеты называются планетами земной группы, они состоят главным образом из кислорода, кремния, железа, магния, алюминия и других тяжелых элементов, схожи по размерам и строению: в центре ядро, состоящее из железа и никеля, состоящая из силикатов мантия и кора, состоящая также из силикатных пород. Земля имеет один спутник, у Марса два спутника, Меркурий и Венера спутников не имеют.
За Марсом следует так называемый пояс астероидов. Астероид, — тут же пояснил Сэмюэл, — это космическое тело диаметром от 1-го километра до 1,5 тысяч километров, не имеющее атмосферы и гидросферы. Крупнейшими объектами пояса астероидов являются карликовая планета Церера, астероиды Паллада и Веста.
За поясом астероидов расположены еще четыре планеты, именуемые гигантами, что связано с их огромными размерами: они в десятки раз превышают любую из планет земной группы по размеру и в сотни раз — по массе. Их еще называют газовыми, потому что состоят эти планеты в основном из водорода и гелия. Все планеты-гиганты имеют спутники.
Близкие с большим вниманием слушали Сэмюэла, не смея отвлекаться, его отец по-прежнему курил трубку.
Рассказ продолжался:
— За Нептуном следует пояс Койпера, похожая на пояс астероидов область Солнечной системы, но гораздо больший как по радиусу (30–55 астрономических единиц от Солнца), так и по ширине (в 20 раз). В отличие от объектов пояса астероидов, которые в основном состоят из горных пород и металлов, объекты пояса Койпера состоят главным образом из называемых льдами летучих веществ, таких, как метан, аммиак и вода. В этой области находятся также карликовые планеты: Плутон, Макемаке, Хаумеа.
За поясом Койпера следует так называемый рассеянный диск (55 — 150 астрономических единиц от Солнца), частично пересекающийся с поясом Койпера регион Солнечной системы, но он простирается значительно дальше его в космос. Это место, где зарождаются короткопериодические кометы. Здесь же находится карликовая планета Эрида (отстоит от Солнца на 68 астрономических единиц).
Сэмюэл вывел на монитор слайд, на котором была изображена Земля, двигающаяся по овалу вокруг Солнца.
— Земля обращается вокруг светила по эллиптической орбите за равный 365,24 суток период, со средней скоростью 29,765 километров в секунду, на среднем расстоянии от Солнца 149,6 миллионов километров. Как я уже говорил, это расстояние взято за одну астрономическую единицу, — заметил Сэмюэл. — Земля имеет единственный спутник — Луну. Период вращения нашей планеты вокруг своей оси составляет 23 часа 56 минут 4,1 секунд, что вызывает смену дня и ночи, а наклон оси и обращение вокруг Солнца — смену времен года. Среднегодовая температура на экваторе составляет плюс 20 градусов по Цельсию, в отдаленных от полюсов широтах климат умеренный со среднегодовой температурой плюс 10 градусов по Цельсию, ближе к полюсам температура падает, в некоторый регионах значительно, вплоть до минус 40-ка и даже минус 50-ти градусов по Цельсию.
Следующий слайд.
— Форма Земли — сфероид. Средний радиус планеты составляет 6371,032 километров, экваториальный — 6378,16 километров, полярный — 6356,777 километров. Площадь поверхности земного шара составляет 510 миллионов квадратных километров, объем — 10,83, умноженные на 10 в 11-й степени километров кубических, средняя плотность — 5,52 граммов на сантиметр кубический. Масса Земли составляет 5,98, умноженные на 10 в 24-й степени килограммов. Земля обладает магнитным и тесно связанным с ним электрическим полями. Гравитационное поле Земли обусловливает ее сферическую форму и существование атмосферы. Наружная твердая оболочка планеты, или, проще выражаясь, земная кора, более чем на 99 процентов состоит из 9 основных элементов: кислород (47 процентов), кремний (29,5 процентов), алюминий (8,05 процентов), железо (4,65 процентов), кальций (2,96 процентов), натрий (2,50 процентов), калий (2,50 процентов), магний (1,87 процентов), титан (0,45 процентов). В сумме — 99,48 процентов. Из них кислород является абсолютно преобладающим. Это по массе, то есть в весовых процентах. Есть и другой вариант оценки — по объему, или же объемные проценты. Содержание в земной коре наиболее распространенных элементов в объемных процентах следующее: кислород — 93,77 процентов, калий — 2,14 процентов, натрий — 1,60 процентов, кальций — 1,48 процентов, кремний — 0,86 процентов, алюминий — 0,76 процентов, железо — 0,68 процентов, магний — 0,56 процентов, титан — 0,22 процентов.
Сэмюэл быстро проговаривал цифры, чтобы не утруждать ими слушателей, однако вообще не назвать их он посчитал неверным. Мальчик был еще так юн, но он ощущал, скорее всего, интуитивно, что так будет правильно. И действительно, все внимательно слушали лекцию, тем более что Сэмюэл продолжал демонстрировать красочные слайды.
— Большая часть поверхности Земли — а именно 361,1 миллионов квадратных километров или 70,8 процентов — занята Мировым океаном, суша занимает 149,1 миллионов квадратных километров, соответственно 29,2 процентов. Твердая поверхность образует шесть материков и острова. Она поднимается над уровнем мирового океана в среднем на 875 метров. Наибольшая высота суши составляет 8 848 метров — это гора Джомолунгма, она же Эверест. Горы занимают свыше одной трети поверхности суши. Пустыни покрывают примерно 20 процентов поверхности суши, леса — около 30 процентов, ледники — свыше 10 процентов. Средняя глубина Мирового океана составляет около 3 800 метров. Наибольшая глубина — 10 994 метров — в Марианском желобе, или впадине, в Тихом океане. Объем воды на планете составляет 1 370 миллионов кубических километров, средняя соленость Мирового океана — 35 граммов на литр. Атмосфера Земли, масса которой составляет 5,15, умноженные на 10 в 12-й степени килограммов, состоит из воздуха — естественной смеси азота (78,0 процентов) и кислорода (20,95 процентов), а также аргона, углекислого газа, воды, водорода. Возраст планеты около 4,5 миллиардов лет.
На следующем слайде появилось изображение Луны.
— Луна — единственный естественный спутник Земли. Второй по яркости объект на земном небосводе после Солнца и пятый по величине естественный спутник планет Солнечной системы. Луна относительно большой планетоподобный спутник с диаметром, равным четверти земного. Это самый большой, по отношению к размерам своей планеты, спутник Солнечной системы. Среднее расстояние между центрами Земли и Луны составляет 384 467 километров. Масса Луны равняется 7,4, умноженным на 10 в 22-й степени килограммам, то есть она в 80 с небольшим раз легче Земли. На Луне отсутствуют атмосфера и вода. Температура на солнечной стороне составляет плюс 120 градусов Цельсия, в тени падает до минус 160-ти. Хотя Луна и вращается вокруг своей оси, она всегда обращена к Земле одной и той же стороной, то есть вращение Луны вокруг Земли и вокруг собственной оси синхронизировано.
— Земля! — с воодушевлением произнес маленький ученый, любуясь новым слайдом, на котором красивым нежно-голубым шаром сияла милая и родная планета. — На этой благодатной планете обитает около 9-ти миллионов видов животных, начиная от простейших и заканчивая крупными млекопитающими.
Животные живут под водой, на суше, под землей, в воздухе — везде. Размеры их колеблются от крошечных до огромных.
Голубой, или синий, кит, — на мониторе тут же появилось изображение этого гигантского животного, царственно плывущего в синих водах океана, — обитающее в водной стихии самое крупное животное из когда-либо существовавших на Земле. В длину они вырастают более чем на 30 метров и весят до 190 тонн.
Переходя от одного вида животных или растений к другим, Сэмюэл менял слайды.
— На Земле имеется около 600 тысяч видов грибов, 300 тысяч растений. Среды их обитания, как и многообразие самих животных и растений, безграничны.
После небольшой паузы юный Сэмюэл Смит окончил свой доклад словами:
— Спасибо за внимание.
Все выразили восхищение познаниями и речью маленького ученого. Бабушки даже прослезились, дедушки приняли еще более важный и гордый вид, чем в начале лекции, мама и папа обнялись и смотрели на сына, который в этот день порадовал их первым научным докладом.
Ночью, когда все уже заснули, Гарри и Лилии не спалось. Гарри спросил жену:
— Как тебе сегодняшняя речь нашего малыша?
— Превосходно, Гарри, — ответила Лилия. — Наш мальчик весь в тебя, но, думаю, ты будешь счастлив, если Сэмюэл превзойдет тебя в познаниях.
— Разумеется, родная, — сказал Гарри. — Но для этого он должен непрестанно трудиться и самосовершенствоваться.
— Да, это верно, — согласилась Лилия.
— Мне хотелось бы сейчас дополнить лекцию Сэмюэла, — сказал Гарри. — Если тебе пока еще не хочется спать. — Он поцеловал жену.
— Спать мне совершенно не хочется, — ответила Лилия, усевшись в кровати, и посмотрела на Гарри, который также принял сидячее положение.
— Да будет тебе известно, моя любознательная жена, — начал он, — что планета Земля «родилась» 4,5 миллиарда лет назад.
3,7 миллиардов лет назад появились первые одноклеточные организмы. 2,5 миллиарда лет назад начался кислородный фотосинтез. 2,4 миллиардов лет назад — оксигенация атмосферы. 1,85 миллиардов лет назад — использование кислорода в метаболизме. 1,7 миллиардов лет назад появились многоклеточные организмы. 1,2 миллиардов лет назад — водоросли. 600 миллионов лет назад — беспозвоночные животные. 525 миллионов лет назад — позвоночные животные. 450 миллионов лет назад — высшие растения. 200 миллионов лет назад — динозавры. 6 миллионов лет назад — прямоходящие приматы. 3 миллиона лет назад мозг приматов начал увеличиваться. 2 миллиона лет назад человекообразные обезьяны научились изготавливать орудия труда. Миллион лет назад они овладели речью, стали добывать и использовать огонь. 200 тысяч лет назад объем мозга человекообразных обезьян достиг 1200–1400 кубических сантиметров, сложилась высокая культура изготовления орудий труда, стали развиваться племенные отношения.
И вот 40 тысяч лет назад формируется облик современного человека, развивается общество, одомашнивание животных и растений. 6 тысяч лет назад появляются первые цивилизации — египетская, шумерская. Кстати, шумерская цивилизация стала первой цивилизацией, у которой появилась письменность. Тысячу лет назад появляется порох. Около 200 лет назад появилась атомная бомба. В августе тысяча девятьсот сорок пятого года она была применена против людей. Американские власти решили подвергнуть ядерной бомбардировке японские города Хиросима и Нагасаки. На каждый город было сброшено всего по одной бомбе. Во время взрывов этих бомб 250 тысяч человек погибли мгновенно, еще 100 тысяч умерли по истечении нескольких лет. На этом история хомо сапиенс закончилась!