Скачать книги фэнтези и фантастики
Галуст Баксиян книга жизненный цикл читать онлайн
Скачать книгу
Об авторе
Аннотация на книгу «Жизненный цикл»:
Гарри Смит — исследователь и капитан парусника «Бесстрашный», возвращаясь из кругосветного путешествия, недалеко от берегов Южной Америки встречает маленький необитаемый островок. По настоятельной просьбе жены Лилии, которая путешествует вместе с ним, команда высаживается на остров. Там Гарри с женой находят необычный метеорит. Благодаря этому метеориту Гарри узнает, что вскоре мир погибнет в ядерном противостоянии между Советской Россией и США. Он принимает решение покинуть Землю, построив гиперпространственный космический корабль. В этом ему должен помочь советский ученый Сергей Абрамян, уже давно работающий над гипердвигателем. Ученого похищают люди Гарри Смита. Начинается работа над кораблем, а ядерная катастрофа тем временем неумолимо приближается…
Читать книгу Жизненный цикл
Стоял превосходный июльский день. Это был самый обыкновенный день, один из тех, которые, сливаясь в дружную вереницу из тридцати одного дня, образуют летний месяц июль, служащий продолжением первого месяца лета, июня, и являющийся предшественником последнего месяца лета, августа. Июль — самая что ни на есть середина лета — желаннейшее время для большинства людей, а особенно для тех, кто родился в летние месяцы. Огромное наслаждение лето дарит тем, кто решил отправиться в путешествие, и это касается как тех, кто впервые пожелал познать окружающую действительность, так и опытных искателей приключений. Природный мир расцветает и раскрывается в своем величии и многоликости, освободившись от снежного покрова и ледяных оков прошедшей зимы и высушившись от весенних паводков. В то же время еще далеко до осени с ее желтой меланхолией и постоянными дождями, и тем более — до очередной холодной зимы. Природа приветствует странников — а речь пойдет именно о них, — щедро награждая их теплом и энергией могучего Солнца, демонстрируя каждому богатство своего животного царства, в котором поражает небывалое разнообразие больших и маленьких, летающих и ползающих, плавающих и передвигающихся по земле представителей, а также красоту и пестроту растительного мира, многообразию форм и видов которого нет предела.
Лето — это единственная пора, когда даже проливной дождь лишь освежает, а легкий ветерок нежно ласкает и чуть щекочет кожу, да так приятно, что ощущение от этого сродни наслаждению. Все красоты, какими обладает Земля, можно рассмотреть только летом, ведь именно в эту пору они проявляются в полной мере, раскрываясь так дивно и потрясающе, что порой не веришь своим глазам, любуясь картинами природы, — настолько они сказочны.
Осенью уже не так тепло, и пестрый мир блекнет, остаются лишь красные или оранжевые цвета, потом их сменяют желтые и светло-коричневые, после чего, теряя листву — основной источник своей палитры, — природа практически обесцвечивается. Еще позже становится ветреннее, начинают, наводя тоску, частить холодные дожди; остающиеся после очередного дождя лужи не успевают высохнуть, как уже заряжает следующий.
Затем дожди сменяются мокрым снегом, температура воздуха опускается все ниже, и появляется первый настоящий снег, который уже не тает, а, наслаиваясь пластами, образует сугробы; наступает пора крепких морозов — приходит по-своему прекрасное, но холодное, а порой очень суровое и нередко опасное время года — зима. В этот период многие животные впадают в спячку, а растения увядают, но некоторые, в частности деревья хвойных пород, продолжают оставаться зелеными и душистыми, но вся эта красота скрыта снегом, который, как ни странно, сберегает растения от замерзания и верной гибели, покрывая стебельки и листики защитным покрывалом. Зимний холод, пронизывающий до костей, сковывает тело путешественника, леденящий ветер, заставляя его сгибаться, не позволяет смотреть прямо вперед, мороз обжигает кожу, вопреки своей леденящей сути.
В таких суровых условиях становится невмоготу даже думать о чем-либо кроме того, как избежать безжалостного плена холода и поскорее очутится в тепле, где всегда комфортно и спокойно.
Вслед за зимой идет весна, лишь поздние недели и дни которой могут порадовать путника, ведь именно в это время снег уже растаял и все живое проснулось после вынужденного зимнего плена, — и дивный мир открывается истосковавшемуся по красоте взору. Жизнь возрождается, готовясь к наступлению восхитительного времени года — лета, приход которого сродни большому долгожданному празднику.
Итак, теплым июльским днем трехмачтовый парусник «Бесстрашный» шел полным ходом, разрезая своим острым носом гладкую поверхность великого и могучего Тихого океана. Стая веселых и добродушных дельфинов радостно сопровождала величественный корабль: они выпрыгивали из воды и ныряли у обоих его бортов, глядя озорными глазами перед собой, словно указывая путь красивому судну и направляя его. Корабль скользил по глади океана совершенно бесшумно, словно вода вовсе не оказывала сопротивления его движению. При этом поверхность воды перед носом корабля даже не бугрилась, так что, наблюдая за ней, невозможно было даже определить, движется «Бесстрашный» или стоит на месте. А вот на корме было слышно, как мягко шумит вода, и оттуда же можно было наблюдать, как она расходится все более широкими и опадающими по мере удаления от задней части судна волнами, образующими молочно-белую пену.
Прекрасная погода, столь благоприятствующая мореходам, обещала продержаться долго, что согревало душу каждого морского путешественника, мечтающего спокойно возвратиться домой. Ведь одно дело, если трудности появляются на пути от дома к дальним далям, когда ожидаешь совершенно всего, даже самого худшего, и разумом готов ко всяческим испытаниям, уготованным судьбой, и совершенно другое — дорога домой, когда все самое трудное, опасное и непредвиденное вроде бы уже давно позади и почти не остается сил на борьбу с препятствиями, к которым разум человека часто оказывается совершенно не готовым. Поэтому, благодаря погодным условиям, лучше которых было трудно себе даже вообразить, экипаж корабля и его капитан пребывали в душевном спокойствии и сполна наслаждались доброжелательностью окружающей природы: яркое солнце, еще не достигшее зенита, озаряющее все видимое пространство золотыми лучами, несущее живительную энергию, нежно-голубое без единого облачка небо, синий с зеленоватым переливом океан и бескрайние просторы вокруг располагали к умиротворению и спокойствию, дарили радость странствующим искателям приключений.
Тихий океан — самая большая водная стихия Земли, поднявшись над которым на сотни и тысячи метров, человек не увидит ничего, кроме бескрайних просторов. Именно по глади этого океана двигался парусник, гонимый легким морским ветром, следуя курсом, который кратчайшим путем вел его к милой гавани, а моряков приближал к родному дому. Еще несколько дней пути — и члены экипажа сойдут на берег своей родины, где всех отчаянных странников ждут истосковавшиеся по ним семьи и друзья, готовя им радушный и теплый прием.
Парусник «Бесстрашный» возвращался из третьего кругосветного плавания, сложившегося очень непросто, однако выглядел он изумительно, будто совсем новым только что вышел из верфи и не успел даже толком смочить бока свои соленой водой, с которой будет связана вся его долгая жизнь. Корабль, расправив паруса на высоких мачтах, словно парил над водой, все больше ускоряясь, точно вот-вот собирался оторваться от водной глади и взлететь в воздух к облакам, будто не океан, а небо его стихия. Он бежал по волнам, освещенный лучами солнца, согреваясь ими и как будто питаясь от них энергией. Сконструирован «Бесстрашный» был безупречно, и все в нем выглядело гармонично и красиво, служа доказательством того, что инженерное мастерство должно быть не только правильным, но и прекрасным. Особенно впечатляли паруса, развернутые во всю высоту трех его мачт, верхушки которых, как казалось, если смотреть на них с палубы, уходили высоко в небо. Восхитительное зрелище — белоснежные паруса — могло заворожить любого, даже самого непритязательного и скучного человека, в жизни которого не происходило никогда ничего особенного и интересного или который все подобное гнал от себя или же попросту не замечал того, что происходит вокруг.
Великолепие парусов многократно усиливалось за счет контраста, создаваемого безупречно синим цветом, в который был окрашен корпус корабля, и подобного которому, как представлялось, не существовало даже в природе, — столь насыщенным, столь чарующим он был. Это было удивительное сочетание сильных, чистых и глубоких цветов. Казалось, что красивый, более того, идеальный корабль просто не может иметь других цветов, будто это единственное их верное сочетание. Но только ли это восхищает взоры? Только ли паруса и цвет корпуса корабля создают полную картину его величия? Нет, не только. Виду парусника добавляет особенную прелесть, делает картину завершенной его свечение в золотых лучах солнца, переливающихся в нежнейшей лазури глади океана, озаряющих «Бесстрашный» во всем его великолепии, делая общую палитру безупречной и совершенно неповторимой. Он будто бы передвигался над самой поверхностью воды, подгоняемый не ветром, а полновесными солнечными лучами, наполняющими его паруса. Оторвать взор от этого зрелища было просто невозможно, разум попадал в плен, насыщаясь всем этим непередаваемым великолепием.
«Бесстрашный» был построен семь лет назад по специальному заказу с применением самых современных технологий, делающих его уникальным судном. Этот корабль был неповторим во всем: начиная с технических решений, использованных при его постройке, и заканчивая красотой, чарующей взоры тех, кому посчастливилось его увидеть, особенно во всей его прелести, когда, как сейчас, он плавно перемещается по волнам, распустив свои крылья-паруса. У него не было ни единого конкурента, так как ни одного даже отдаленно схожего судна просто не существовало на всем белом свете. Длина его корпуса составляла 90 метров — чуть меньше длины футбольного поля, а ширина — 12 метров, что чуть больше размеров футбольных ворот. При таких пропорциях очертаниями «Бесстрашный» напоминал волшебную стрелу, грациозную и стремительную. Остов корпуса состоял из невероятно прочного и легкого сплава различных металлов и был обшит древесиной твердых пород, обработанной специальным покрытием, предохраняющим ее от влаги и соли. Общая конструкция корпуса была чрезвычайно прочна и устойчива к износу, представляя собой надежное пристанище для экипажа в суровых и неприветливых условиях, которые постоянно сопровождают моряков в их нелегком деле.
Корабль был способен идти не только под парусами, но и за счет атомного двигателя (при этом сворачивались паруса и опускались мачты), который разгонял его до ста морских узлов или же ста восьмидесяти пяти километров в час — невообразимая скорость для любых парусных, а также практически для всех других типов судов. При таком способе движения «Бесстрашный» превращался в литой снаряд, который, словно молния, способен был, сверкая, быстро преодолевать огромные расстояния. Атомный двигатель на подобных судах, то есть на парусниках, был установлен впервые, — что, кстати, сделало «Бесстрашный» уникальным, — но это было предпринято не по необходимости (точнее, необходимости в этом совсем не было), а ради интересного эксперимента, тем более что это был подарок одного из лучших друзей капитана корабля. Атомный двигатель обладал рядом преимуществ: неисчерпаемость энергии, компактность, надежность — при этом он отличался непревзойденной системой радиационной защиты, которая исключала всякую опасность загрязнения окружающей среды.
Установленные на «Бесстрашном» системы навигации и зондирования толщи воды исключали вероятность его столкновения с любыми объектами, как надводными, так и подводными, что было чрезвычайно важно при движении в ночное время. На борту корабля имелся батискаф, который использовался для изучения подводного мира на тех глубинах, которые были недоступны другим исследовательским аппаратам. Дно Марианской впадины оказалось тем пределом, которого достигал батискаф «Бесстрашного». Но это объяснялось не его ограниченными возможностями, а тем, что Марианская впадина — самое глубокое место на нашей планете.
В трюме корабля находилась капсула безопасности, которая, при возникновении аварийной ситуации на борту, могла вместить весь экипаж — для каждого его члена предназначалось удобное место — и в которой имелся необходимый запас провизии и питьевой воды. Корпус этой капсулы был практически несокрушим, ни один шторм или ураган не мог бы причинить ей никакого вреда, даже если бы ее швыряло на каменные склоны гор, спускавшиеся в глубину прибрежных вод, или на рифы. Единственное, что могло бы доставить неудобства пассажирам капсулы при таких обстоятельствах, это безумная качка, когда все переворачивается с ног на голову и обратно, и так много-много раз в течение длительного времени, пока не утихнет непогода, — но этим вряд ли можно напугать настоящих моряков, людей, привыкших к любой качке и не испытывающих даже намека на морскую болезнь.
Установленные в спасательной капсуле автономные системы жизнеобеспечения были способны поддерживать внутри нее условия, необходимые для жизни человека. Капсула была снабжена двигателем и системами навигации, а также устройством для передачи непрерывного сигнала SOS. В ней пассажирам не могла грозить никакая опасность, и им оставалось бы только ждать, когда их найдут и окажут им помощь.
Итак, «Бесстрашный» возвращался в родную гавань, и в ее направлении отважные моряки, истосковавшиеся по родным и близким, устремляли не только взоры. Возвращение домой после удачного странствия — это всегда радостное событие для всех без исключения членов экипажа, и они его предвкушали с приятным волнением. Между тем каждый матрос и член научной команды занимался каким-то делом, не желая томиться без работы, так как это помогало не замечать времени, которое тянулось как резиновое, все сильнее растягиваясь и замедляясь по мере приближения к желанной цели. Дорога домой всегда бывает длинной, потому что очень хочется поскорее оказаться в отчем крае, но минуты тянутся, будто бы отдаляя радостный момент для того, чтобы потом люди могли сильнее порадоваться, увидев родных и близких, которые встречают их дома. Океан, ветер, сам корабль звучали как музыкальные инструменты, каждый на свой лад, вместе составляя оркестр, приятнее игры которого не существовало для моряков. Легкое гудение туго натянутых, наполненных ветром парусов, скрип такелажа, натянутого по всей длине корабля наподобие струн волшебной арфы, шум волн, ласкающих борта, свистящие напевы легкого ветра — вот те, но далеко не все, восхитительные звуки, слившиеся в красивую романтическую мелодию, которая ласкала слух и наполняла сердца членов экипажа добрыми чувствами.
На палубе, с курительной трубкой во рту, стоял капитан, он же хозяин корабля Гарри Смит — высокий, крепко сложенный брюнет тридцати четырех лет, с красивым, мужественным, бронзовым от загара лицом, на котором выделялись выразительные темно-голубые глаза с мелкими, едва заметными морщинками в уголках. Глубина взгляда говорила о незаурядности ума владельца «Бесстрашного» так же, как прямой нос, четко очерченные губы и слегка выдающийся подбородок свидетельствовали о его целеустремленности и решительности. На лице у Гарри Смита виднелся идущий от правого виска вниз по щеке шрам, который, как считали все, украшал его. Шрам давно затянулся и стал значительно менее заметным за последнее время, но, слегка выпирая над здоровой кожей и имея красноватый оттенок, он был все еще хорошо различим. Мощная шея, широкая грудь, крепкие руки, крупные, но не грубые кисти, с тонкими цепкими пальцами указывали на недюжинную силу этого человека. В целом же весь его облик говорил о неутомимости и бесстрашии.
Одет Гарри Смит был на манер моряка восемнадцатого века, скорее даже напоминал видом пирата того времени. Но капитан «Бесстрашного» был совершенной противоположностью пиратам, которые отличались неистощимой жестокостью и склонностью к насилию и грабежам. Тем не менее их одежда с детства нравилась Гарри, который с юных лет увлекался приключенческими романами и рассказами о бесстрашных моряках и джентльменах удачи, как называли пиратов в далеком прошлом.
На капитане была широкая рубашка без застежек из белоснежного хлопка, короткая черная жилетка со множеством пуговиц и широкие штаны коричневого цвета, сужающиеся и заканчивающиеся чуть выше щиколоток, на талии был повязан широкий желтый атласный пояс. Голову его покрывала красная бандана, ноги же были обуты в высокие ботфорты; впрочем, по палубе он предпочитал расхаживать босиком, надевая обувь в основном в непогоду и при высадке на берег. Этот образ дополняла изящная курительная трубка, с которой Гарри Смит не расставался. Точнее, в его руке всегда дымилась одна, хотя сами трубки капитан менял; курил он много и знал толк в хорошем табаке и в качественных трубках, за которыми тщательно ухаживал.
Капитан стоял на носу корабля, окидывая взглядом пространство впереди, и видел только океан, а вдалеке, где небо спускалось к океану, и две стихии сливались, плавно перетекая одна в другую, ровной линией тянулся во всю ширину взора горизонт. Гарри Смит любил смотреть в даль океана, наблюдать его поведение, слушать его и вдыхать его аромат, от которого ощущалась солоноватость во рту. Он мог часами сидеть в передней части корабля и предаваться размышлениям, думая о многом, в частности о том, что стало известно в ходе очередной кругосветной экспедиции, одной из тех, которые открывали много нового для науки. Путешествуя по морям и океанам, высаживаясь на берега различных континентов, забредая туда, где редко ступала нога человека, экипаж «Бесстрашного» проводил огромное количество различных наблюдений, измерений, что позволяло вникать в суть глобальных природных процессов, больше узнавать о колоссально сложной биосистеме планеты. Разумеется, Гарри Смит наслаждался тем успехом, которого он достигал совместно со своими сотрудниками, ведь их имена были известны широчайшему кругу ученых всего мира. Но не всегда открытия и новые знания радовали капитана корабля и его спутников, так как некоторые данные, полученные ими, свидетельствовали о загрязнении окружающей среды, что иногда приводило к вымиранию отдельных видов животных, полному уничтожению некоторых растений. Все это было следствием разнузданности, произвола и безответственности тех людей, по чьей вине производственно-технические отходы и безграничное множество ядовитых выбросов отравляли биосферу. Команда под управлением Гарри Смита включала не только профессиональных моряков, но и отважных ученых, в совершенстве владеющих навыками мореходного дела. В свою очередь моряки, помимо исполнения своих непосредственных обязанностей, помогали ученым и тем самым тоже приносили пользу науке.
В этом путешествии Гарри сопровождала его жена Лилия, молодая и очень красивая женщина двадцати девяти лет, преданная ему всем сердцем и душой. Лицо Лилии, тоже загорелое в длительном странствии, являло собой эталон женственности и нежности, в то же время в нем отражались решительность и смелость, отчасти унаследованные ею от родителей, но в большей степени перенятые у смелого мужа. Ее длинные золотистые волосы, ложащиеся на плечи и спускающиеся почти до пояса, чаще можно было видеть заплетенными в толстую косу, которая преображала Лилию, придавая ей решительный вид. Изумительные, насыщенного зеленого цвета глаза Лилии были неотразимы. Аккуратный нос, красивые пухлые губы и грациозная шея подчеркивали неординарность внешности этой утонченной и чувственной красавицы.
Разумеется, Лилия походила на мужа не только решительностью, но и внешним видом. Наряд ее напоминал одежду Гарри Смита, но, разумеется, был пошит в женском стиле, выглядел более изящно и сочетал в себе большее количество ярких тонов.
Команда корабля, помимо Гарри и Лилии, насчитывала тридцать два человека. Это были мужчины тридцати-сорока лет, сильные, надежные и проверенные в долгих морских странствиях, профессиональные моряки и выдающиеся ученые. Они были верными товарищами друг другу в суровых испытаниях — каждый мог положиться на любого другого как на себя — и вместе веселились в праздники. Их одежды также были выполнены в стиле прошлых веков, что придавало общей атмосфере на корабле еще больше романтики. «Бесстрашный» на протяжении многих месяцев путешествовал по морям и океанам всего земного шара, и в это время корабль становился маленьким странствующим государством, со своими правилами и законами, и во главе этой страны стоял ее лидер — капитан Гарри Смит, чей авторитет был абсолютным и неколебимым. Благодаря условиям странствий, средству передвижения — паруснику, одежде, отдаленности от остальных людей во время плавания создавалось ощущение, что на дворе славный, но и суровый семнадцатый век, те времена, когда просторы морей бороздили небольшие суда, движимые лишь силой ветра, наполняющего паруса, когда открывались новые земли, когда государствами еще правили короли, когда в морях хозяйничали настоящие корсары. Подобный контраст был по душе всем без исключения на корабле, так как каждый член команды был большим романтиком и авантюристом в хорошем смысле этого слова.
Первое кругосветное путешествие на «Бесстрашном» прошло изумительно и без происшествий. Этот экзамен корабль выдержал без каких-либо проблем, но, откровенно говоря, Гарри Смиту хотелось, чтобы путешествие оказалось более суровым: ему хотелось испытать на прочность корабль и команду, а также самого себя. Его желание осуществилось во время следующего путешествия, которое позволило проявить себя всему экипажу и оценить достоинства судна. Это странствие могло стоить жизни двум людям — самому Гарри Смиту и одному из молодых матросов, для которого его первое морское путешествие могло стать последним. История эта объясняет происхождение шрама на лице капитана.
Вот как это было.
Чуть более двух лет назад, когда Гарри Смит со своей командой совершал кругосветное путешествие на «Бесстрашном», разыгрался чудовищный ураган, испытывавший корабль и экипаж на прочность в течение трех жутких суток, череде которых, как всем начало казаться в какой-то момент, не суждено было прерваться. Небо и океан слились воедино и были черны настолько, что невозможно было определить время суток, так как страшные грозовые тучи затянули небеса и скрыли от глаз моряков солнце, будто бы желая навсегда спрятать его от людей, которые молили светило выступить из-за туч и рассеять их своими лучами, даря надежду на спасение. В конце третьих суток ненастья капитан стал задумываться о том, что, возможно, придется воспользоваться капсулой безопасности, ведь от него зависела жизнь его экипажа, а рисковать людьми он более уже не имел права. Если бы он мог справиться с кораблем в одиночку, Гарри Смит остался бы на нем до последнего момента и воспользовался бы капсулой только тогда, когда парусник не мог бы уже оставаться на плаву и ему угрожала бы гибель. Свое решение он вынес на общий совет, так как он отвечал за всю команду, а не только за себя. Но все единодушно воздержались от такого предложения, и было принято решение покинуть корабль только в случае реальной угрозы крушения.
«Бесстрашный» стонал под натиском беспощадных волн и бешеного ветра, мачты скрипели так сильно, что начинало казаться, что они вот-вот сдадутся и разлетятся в щепки, которые унесет ветер и поглотят волны, не оставив от них даже следа. Такелаж трещал, угрожая, как представлялось матросам, стянуть и сломать корабль пополам или разорвать его на части. «Бесстрашный» стонал от сокрушительных ударов стихии, но он с честью выносил все уготованное ему непогодой. Он стонал, но не выл, не скулил, не плакал! Он был готов вынести любое испытание! И он боролся гордо и смело! Сопротивлялся мужественно, храбро и бесстрашно! Гарри Смит понял это, он уже не сомневался, что корабль выдержит, но прежде всего он думал о спасении своих моряков и сотрудников, ведь в подобной ситуации излишняя уверенность могла стоить жизни всем его людям.
И вот, за несколько часов до того как отступить, стихия нанесла решительный удар, погнав на «Бесстрашный» с огромной скоростью волну неимоверной мощи. Когда на корабль обрушились тонны морской воды, один из матросов, находившихся на палубе, ударился головой о мачту и рухнул, потеряв сознание. По приказу Гарри Смита, который в этот момент также находился на палубе, на помощь товарищу поспешили два молодых моряка и старший помощник капитана. Когда они приподняли пострадавшего, намереваясь унести его с палубы в каюту, очередная черная и разъяренная волна, налетевшая яростно и остервенело, смыла за правый борт «Бесстрашного» одного из молодых матросов, помогавших потерявшему сознание товарищу. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что бедняга не успел даже крикнуть, призывая к себе на помощь. Видевший это Гарри Смит, не раздумывая ни секунды, бросился к правому борту корабля. Его слабая надежда на то, что молодой моряк, возможно, смог зацепиться и удержаться, не оправдалась: того смыло в воду.
— Человек за бортом!!! — во все горло закричал капитан.
Несколько секунд он потратил на то, чтобы приказать своему старшему помощнику взять на себя управление парусником, после чего, схватив спасательную шлюпку специальной конструкции, которая в собранном виде помещалась в ладони, а приведенная в действие раскрывалась до размеров, позволяющих вместить трех человек, не мешкая более, бросился в воды страшного океана.
Гарри Смит обладал богатырской силой, которая не раз выручала его в самых отчаянных ситуациях, каких в его насыщенной событиями жизни было с избытком. Но в неравной борьбе с такой могучей стихией даже у него было крайне мало шансов, ведь ему противостоял безжалостный и не имеющий предела силы соперник, от неистовства которого погибли тысячи людей и тысячи кораблей, оказавшись на дне морей и океанов. Темные и высокие волны то возносили Гарри вверх, то резко бросали вниз, но он изо всех сил продолжал грести туда, куда волна утянула матроса, хотя в таких условиях трудно было быть уверенным в том, что он плывет в верном направлении. В этой мучительной схватке Гарри Смит утомлялся слишком быстро, чего с ним не бывало прежде. Выносливости и сил ему всегда хватало с избытком в любых испытаниях, какими бы тяжелыми и продолжительными они ни оказывались, но сейчас все было иначе. Каждый взмах рук, казалось Гарри, лишь незначительно приближал его к цели, но зато отнимал существенную часть мышечной силы. Ему представлялось, что если бы столько же усилий он затратил при обычном заплыве, то ему удалось бы пересечь небольшое озеро в несколько гребков. Силы покидали его, но мощные руки продолжали совершать гребки с прежней энергией. Но как долго он сможет так плыть?
Прошло около десяти минут, показавшихся Гарри часами. Дважды он немного сбавлял темп и в эти секунды восстанавливал силы, жадно и глубоко вдыхая насыщенный кислородом воздух. Хуже и страшнее всего была темнота, густая, непроглядная и тяжелая: настолько плотно мрачные и низкие грозовые тучи заволокли небеса. Сильная тревога охватывала Гарри при мысли, что он плывет или что его относит волнами в направлении, которое не приближает, а удаляет его от матроса, к которому он спешил на помощь. В такой ожесточенной борьбе со стихией у Гарри не было времени думать о себе самом, все его помыслы были сосредоточены на бедном товарище, которого, возможно, уже поглотило море. Но Смит гнал от себя эту мысль, он думал только о своем подчиненном, о том, что он может спасти молодого матроса, хотя ему самому угрожала не меньшая опасность и шансов погибнуть у него было столько же, сколько у того, кому он спешил помочь. Но им двигало единственное желание: спасти матроса, который отправился в дальний путь навстречу опасностям под его командованием. И он, капитан «Бесстрашного» Гарри Смит, должен приложить все силы, чтобы помочь несчастному матросу.
Прошло еще некоторое время, показавшееся Гарри вечностью, силы вот-вот должны были покинуть его, но он даже не подумал о том, чтобы воспользоваться спасательной шлюпкой, которую взял с собой перед прыжком в воду. Гарри продолжал плыть, глаза его уже немного привыкли к темноте, но дикие волны и ярость стихии не позволяли ему оглядеться. Волны подхватывали его и возносили высоко на своем гребне, но тут же он опускался вниз, не в силах противостоять силе воды. Его мышцы затекли, и ему все труднее было двигать руками, приходилось чаще останавливаться, и он снова засомневался, что плывет в нужном направлении.
— Господи, — взмолился Гарри Смит, — дай мне сил продолжать плыть и убереги несчастного матроса от ужасной смерти, позволь мне спасти его.
Не успел он обратиться к помощи Бога, как небо озарилось красным свечением. Яркая звезда зависла высоко над головой Гарри, освещая водяную пучину и озаряя ему путь. Капитан сообразил, что это сигнальная световая ракета, которую запустили с борта корабля, и что товарищи уже спешат к нему на помощь.
«Бесстрашный» следовал за своим хозяином, врезаясь в чудовищные волны, натиск которых стал ослабевать, словно водная стихия испугалась несокрушимого и храброго корабля. С палубы парусника запустили еще несколько сигнальных ракет, и океан осветился так, будто уже наступило утро. Волны высветились отчетливо и контрастно, а провалы между ними напоминали во множестве разверзшиеся пасти гигантских чудовищ, столь огромные, что в каждой из них мог бы поместиться целый остров. Но дух и отвага отчаянных и верных друзей достойно противостояли этому многоликому монстру, и он отступился от людей, в глазах и в сердцах которых не было страха, так как этого чувства они просто не ведали.
Необычайно ободренный близостью товарищей и тем, что теперь путь ему освещает свет сигнальных ракет — как только очередная ракета гасла, тут же взлетала следующая, — Гарри Смит, почувствовавший прилив сил, принялся с удвоенной энергией грести в направлении, которое выбирал уже скорее интуитивно. И вот, когда очередная, угрожавшая навсегда утянуть его в морские глубины волна прошла, не причинив ему вреда, но заставив вступить с нею в борьбу и потратить драгоценные силы, Гарри заметил матроса, к которому он спешил на выручку.
Молодой моряк не делал никаких движений, он лежал на воде лицом вниз, подбрасываемый волнами. Сердце капитана замерло: он понял, что не успел. Матрос, которому он торопился помочь, погиб, не справившись с буйством могучего и гневного океана. Отчаяние, вызванное смертью молодого члена команды, и искра надежды, что тот все-таки жив, пробудили в Гарри резервные силы, и он, делая мощные гребки, устремился к матросу. Подплыв к нему, Гарри перевернул его на спину, чтобы дать ему возможность вдохнуть, если тот еще жив, и сразу же привел в действие спасательную шлюпку, которая вмиг раздулась, приняв положенные для использования форму и размеры. Он погрузил в шлюпку матроса и попытался влезть в нее сам, но в этот момент что-то сильно ударило его в лицо; в глазах у Гарри потемнело, тело его обмякло, но за миг до того, как погрузиться в воду, он что было сил машинально ухватился за борт шлюпки. Волна сильно толкнула Гарри в последней попытке забрать его жизнь и унести с собой, но он крепко сжимал руками борт спасательной шлюпки, не в силах забраться внутрь, где можно было бы вздохнуть спокойно и, наконец, расслабиться. Капитан держался, не сознавая своих действий, ему помогали выжить рефлекс самосохранения и внутренняя мощь лидера, победителя. Постепенно его сознание прояснилось, и тех сил, которые остались в могучем теле Гарри Смита, оказалось достаточно для решительного усилия. Когда волна отошла, он резко подтянулся и перекинул свое тело через борт, забравшись к своему великому облегчению в шлюпку. Предмет, которым столь вероломно воспользовался океан, ударив им капитана в голову, — это оказалось бревно, невесть откуда принесенное, — пролетел, нанеся ему повреждение, и скрылся в ночи. Гарри Смит не стал на этом зацикливаться, скорее всего, потому, что он в полной мере не осознал, что произошло. Он так и не увидел это бревно, удар которого мог бы размозжить ему череп и мгновенно убить. Но Гарри выдержал и это, однако его организму пришлось мобилизоваться, чтобы он сохранил сознание и не упал в воду, не способный к сопротивлению. Капитан чуть было не лишился чувств, но доминирующая мысль о том, что он должен спасти матроса, заставила его машинально идти к этой цели, не обращая внимания ни на что другое, в том числе на травму, тяжесть которой он даже не мог оценить. В подобных экстремальных обстоятельствах организм человека снижает, а иногда и устраняет болевые ощущения даже при сильном повреждении, давая пострадавшему время, а вместе с ним и надежду на спасение.
Когда он оказался в спасательной шлюпке, Гарри Смит склонился к несчастному матросу и, приникнув ухом к его рту, определил, что тот не дышит. Капитан прижал свой указательный палец к шее моряка, но не нащупал пульс на его сонной артерии. Не давая воли эмоциям, он решил сделать все от него зависящее, чтобы вдохнуть в этого бедного молодого мужчину жизнь, на которую так вероломно покушался океан. Капитан перевернул матроса вниз лицом, чтобы удалить воду из его дыхательных путей. Изо рта моряка вытекло достаточно много морской воды, после чего Гарри вновь перевернул его на спину и принялся делать ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Мощный удар крупного кулака Гарри Смита обрушился на грудную клетку матроса, а затем капитан принялся чередовать массаж сердца и искусственное дыхание. Гарри действовал так, будто сам только что не получил травму, которая могла стоить ему жизни, и не тратил силы в море. Прошла минута — без результатов, другая — матрос не дышал, сердце его не билось. Но еще дышал Гарри Смит, могучее сердце которого, казалось, может работать за нескольких человек. И вот, наконец, очередной мощный толчок в область сердца и большая порция воздуха, которую Гарри Смит вдохнул в легкие матроса, оживили молодого члена команды «Бесстрашного»! С кашлем из его легких вышли остатки морской воды, и моряк смог вдохнуть живительный воздух. Он стал судорожно, глубоко и часто глотать воздух ртом, тело его забилось в сильных судорогах, но спустя несколько секунд они прекратились, и матрос задрожал мелкой дрожью. Сознание постепенно вернулось к нему, спустя несколько мгновений он открыл глаза. Не понимая, что происходит, моряк пытался что-то сказать, но овладевшая им слабость не позволила ему произнести ни единого слова, он мог только шевелить губами, как рыба, которую вытащили из воды. Но рыбе это предвещало смерть, в то время как матросу подарило жизнь.
— Спасибо тебе, Господи! Спасибо, что не оставляешь меня без Твоей помощи! — радостно и облегченно и в то же время с душевным трепетом воскликнул Гарри Смит.
Тем временем, когда Гарри Смит спешил на помощь матросу, парусник «Бесстрашный» шел на выручку своему капитану и молодому члену своей команды, на спасение которого мало кто рассчитывал. Естественно, что не было уверенности и в спасении самого капитана. Да, он отличался силой и отвагой, но разбушевавшийся океан не считается ни с кем, с его собственной силой не может сравниться ничто на белом свете. У Гарри Смита на шее висел прочный амулет, выполняющий функцию маячка, по сигналу которого его можно было легко отследить, и по этому следу смело шел «Бесстрашный». Между тем стихия, словно пораженная человеческой храбростью и мужеством, затихала, покорно отступая, даря надежду на спасение. Черные тучи разметало по небу так быстро, что появлению недавно взошедшего яркого солнца все удивились не меньше, чем неизлечимо больной человек удивился бы сообщению, что в ближайшие часы он будет избавлен от смертельного недуга. Яркая окраска спасательной шлюпки позволила достаточно быстро отыскать и поднять на борт «Бесстрашного» Гарри Смита и матроса, который был обязан своему капитану жизнью.
Когда Гарри Смит оказался на палубе, все заметили рану у него на лице и кровь, которая запеклась на его голове, лице и руках. Когда капитана провели в его каюту, помощник Гарри Смита попросил всех выйти и, пытаясь сдерживать волнение и смягчая свой голос, сказал:
— Капитан, у вас на лице рана, ее нужно обработать.
— Я и думать об этом забыл, — сказал Гарри Смит, восстанавливая в памяти причину своего состояния. — Что-то сильно ударило меня в лицо, когда я собирался забраться в шлюпку.
Только сейчас он почувствовал сильную боль в ране. Когда же капитан умылся, и рану на его лице обработали медицинским раствором, стало возможно оценить ее размеры и серьезность. Зрелище было не для слабонервных, но таких на «Бесстрашном» не водилось. От правого виска на щеку спускалась глубокая рваная рана, местами оголилась кость. Запекшаяся по всей длине кровь остановила кровотечение, однако после того, как рану обработали, кровь снова стала сочиться из мелких сосудов. Но помощник капитана сделал тугую перевязку с мазью, которая обладала противобактериальным, противовоспалительным и кровоостанавливающим эффектом. Повязка впитала немного крови, после чего кровотечение окончательно остановилось. Если бы удар тем самым бревном, принесенным ветром и волнами неизвестно откуда, пришлось бы испытать на себе кому-то другому, то этот человек мог погибнуть либо от перелома черепа, либо от потери крови. Но Гарри Смит был чрезвычайно силен и вынослив, его тело, видимо, могло выдержать и более жестокое испытание. Боль в ране прошла уже к вечеру следующего дня. Что особенно поразило всех после того, как они увидели эту ужасную рану, так это то, что зажила она быстрее, чем у некоторых людей заживают царапины. Удивительно сильное тело капитана, казалось, было специально создано природой и Богом для какой-то особенной, высшей цели.
Вот как появился шрам на лице Гарри Смита — благородного и отважного капитана надежного парусника «Бесстрашный».
Настоящее же, третье путешествие не было легким, но оно прошло в запланированном режиме, без каких-либо форс-мажорных обстоятельств. Команда корабля доказала свою сплоченность, храбрость и надежность во время предыдущих кругосветных плаваний, как и сам парусник. К каждому путешествию корабль тщательно готовили все те месяцы, когда он стоял у причала, вынужденно бездействуя, довольствуясь мирным покачиванием на легких волнах в родной гавани. Не было ни единого дня, чтобы на корабле не шла какая-нибудь работа, члены экипажа, включая капитана, прикладывали много сил для поддержания «Бесстрашного» в идеальном состоянии. С тех пор как он был построен, парусник совершенно не изменился внешне и все его оборудование работало безупречно.
Идя под всеми парусами, сейчас «Бесстрашный» нес свою команду домой, в теплые южные широты, к берегам Южной Америки.
Супруги Смит стояли на палубе, наслаждаясь безупречно чистым и свежим морским воздухом, обладающим, как известно, оздоравливающим свойством, оказывающим благоприятное воздействие на организм в целом.
— Поразительная красота, — сказала Лилия, обращаясь к мужу.
— Действительно! Просто потрясающе, как здесь хорошо! — ответил тот.
— Но бывает и не очень или даже совсем нехорошо, — вдруг с явной грустью и озабоченностью сказала Лилия, прикасаясь своими нежными пальцами к шраму на лице мужа.
— Да уж, что верно, то верно, всякое бывает, — с едва уловимой улыбкой сказал Гарри, беря в свою руку руку Лилии и целуя ее, вспомнив при этом тот страшный день, когда он и молодой матрос находились на волоске от смерти.
— Как хорошо, что меня тогда не было на корабле. Я бы умерла от страха за тебя или бросилась бы за тобой в море! — уверенно произнесла Лилия, давая понять супругу, что в ее словах не следует сомневаться. Да он и не сомневался, ведь знал ее как самого себя.
— Первый исход оказался бы трагичен для меня, родная, — сказал на это Гарри, — ведь я бы не вынес утраты!.. Ты это прекрасно знаешь! — прибавил он, и лицо его стало хмурым и помрачнело.
— Конечно знаю, Гарри, — нежно ответила Лилия, понимая, что муж серьезно отнесся к ее словам.
— Второй исход стал бы трагичен для матроса, — продолжил Гарри, — ведь я, поспешив на помощь к нему и увидев, что ты бросилась в море, повернул бы и бросился бы к тебе, оставив беднягу погибать страшной смертью. Либо, если бы не успел спасти тебя, учитывая огромное количество трудностей, — его лицо вновь стало хмурым, — я бы сам как камень пошел на дно, не желая более сопротивляться. При таких обстоятельствах никому из нас троих не суждено было бы спастись.
— Гарри, не говори так, — испуганно проговорила Лилия, понимая, что зря вообще упомянула о том, что бросилась бы в море.
— А теперь скажи — было бы лучше, если бы ты прыгнула в воду?
— Ну, конечно же, нет, — быстро ответила она, показывая всем видом мужу, что поняла свою ошибку.
— Я говорю это к тому, Лилия, что в нашей жизни, дай Бог, будет еще множество путешествий, следовательно, произойти может самое непредвиденное и опасное… — Гарри сделал паузу, потом продолжил: — Поэтому я прошу тебя о полном самообладании в любой ситуации, пусть даже самой тяжелой! Пообещай, что если мне придется в будущем поспешить кому-то на помощь, то ты не станешь впадать в отчаяние и не предпримешь ничего такого, о чем впоследствии придется сожалеть!
Лилия не отвечала. Она не могла пообещать, что не станет спасать мужа, когда в этом, по ее мнению, будет необходимость.
— Я понимаю, что в ряде случаев мне, возможно, потребуется помощь, но ты должна пообещать, что обдумаешь свой поступок и не станешь делать глупости, — продолжал настаивать Гарри. — Ты при необходимости должна помочь мне, а не спасать. В случае с матросом помощь, благодаря которой мы спаслись, заключалась в незамедлительном развороте корабля и быстроте, с которой нас нашли по сигналу моего маячка. Представь теперь, что вся команда прыгнула бы в воду, желая нас спасать! Погибли бы все! Не прыгнуть за борт за мной и матросом — это были не трусость и не слабость. Лишь расчетливые, трезвые действия команды единственно верным способом гарантировали нам с матросом спасение.
Лилия продолжала молчать. В ее сознании противоборствовали нравственный долг и долг перед мужем с целесообразностью и холодным расчетом.
— Я не сойду с этого места, Лилия, пока не получу ответ, единственный ответ, который хочу сейчас услышать! — более настойчиво и уже совершенно серьезно сказал Гарри.
Наконец, действительно осознав, что муж прав, она покорно, но с полной ответственностью сказала:
— Обещаю тебе, Гарри, что сделаю то, о чем ты просишь.
— Я верю твоим словам, Лилия, и знай, что я надеюсь на тебя.
Убедившись, что жена не нарушит данного ему слова, Гарри обнял ее, и они продолжили всматриваться в даль, желая как можно скорее увидеть родные края.
Несколько часов спустя, после обеда, Смиты по-прежнему находились на палубе, наслаждаясь солнечными лучами и свежим воздухом, наполняющими их сердца сладкой безмятежностью, когда тело полно силы, а душа — спокойствия. Они сидели в удобных креслах возле стола, поставленных на носу корабля. Это было самое подходящее место для наблюдателя, и каждый член экипажа, не занятый в данный момент делами, стремился сюда, где можно было насладиться простором и чувством полной свободы. И хотя посреди океана на протяжении многих десятков и сотен миль не было ничего, кроме воды и неба, ничего, на что бы мог упасть взгляд, но именно этой картиной, меняющейся с каждой секундой благодаря течению воды и игре солнечных лучей, извлекающих из океана палитру цветов от глубокого синего в полдень до багрового на закате, с наслаждением любуется каждый морской путешественник. Легкий соленый ветер гладил загорелые лица супругов, словно желая ублажить их своей нежностью.
На столике, у которого сидели Смиты, стояла открытая бутылка шампанского, часть содержимого которой пузырилась в бокале, искрящемся веселыми солнечными бликами в руке Лилии, и бутылка рома любимой марки Гарри.
Гарри налил в стакан рома и отхлебнул немного.
— Как странно… — тихо сказал он, затянувшись и вдыхая дым ароматного табака, которым несколько минут назад набил трубку.
— О чем ты? — сказала Лилия, посмотрев на мужа в тот момент, когда он произнес эти слова, и заметила его устремленный в бесконечность взгляд — у Гарри иногда так непроизвольно получалось, когда он погружался в свои мысли.
Гарри не ответил. Он молчал, и это была еще одна особенность такого погружения в себя: он мог несколько секунд не отвлекаться, когда его звали, совершенно не замечал ничего и никого вокруг.
— Гаааррриииии, — протянула Лилия, нежно улыбаясь, любуясь глубоко задумавшимся мужем.
— Да, — коротко ответил он, выйдя из своего состояния.
— О чем думал, родной? — поинтересовалась Лилия. — Снова еле тебя дозвалась.
Гарри улыбнулся, поняв, о чем говорит жена.
— Ты что-то спросила? — отозвался он.
— Спросила — а ты снова был где-то далеко в своих мыслях, — сказала Лилия.
— И что же ты спросила?
— Ты сказал: «Как странно» — а я спросила, что ты имеешь в виду, — стала объяснять она. — Ты не ответил, так как снова летал в своих мыслях в неизвестных далях, — улыбнулась Лилия, сделав глоток шампанского.
— Ах, это, — снова улыбнулся Гарри и сказал: — Странно то, как часто хочется человеку меняться, но зачастую перемены — это возврат к прежнему. Вот, к примеру, мы давно не были дома, многое повидали, многому научились, но теперь нам хочется домой, в родные края, к родителям, чтобы, насладившись всем этим, снова спустя время мечтать о том, чтобы отправиться в дальние и опасные путешествия. Нас тянет сначала в одну сторону, потом — в противоположную. Сегодня хочется покоя, а уже завтра — приключений, после которых снова захочется покоя.
— Это естественно, Гарри, — сказала Лилия, сделав очередной глоток шампанского. — Мы желаем чего-то, а когда получаем это, наше желание меняется, и хочется уже чего-то другого. Нельзя же все время хотеть одного и того же.
— Тогда, следуя этой логике… — Гарри отпил рома из стакана, после чего с притворной многозначительностью добавил: — Следуя этой логике, наступило время, когда я должен полюбить другую?
— О чем это ты?! — удивилась и даже рассердилась Лилия, посмотрев в упор на своего мужа.
— Вот видишь, милая, как часто идеи оказываются вредными, хотя они кажутся разумными и естественными, — сказал Гарри. — Мне нужна только ты! И в этом не будет никаких перемен! Для меня существуешь только ты.
— Надеюсь, — кивнула Лилия, в глазах которой блеснули искры.
Гарри уловил этот взгляд жены, сделавший ее еще милее. Улыбнувшись, он сказал:
— Лилия, ты единственная женщина в моей жизни и единственной останешься! Ты это знаешь не хуже меня.
— Знаю, Гарри, конечно, знаю. А ты мой первый, единственный и мой последний мужчина! — Лилия посмотрела на Гарри преданным и любящим взглядом, и муж ответил ей тем же.
В этот момент, словно по чьему-то велению, Лилия подняла глаза и, осмотрев пространство впереди, заметила вдалеке по левому борту корабля маленькое темное пятнышко на бескрайнем полотне океана. Спустя некоторое время пятнышко стало больше, так как парусник приближался к нему, хотя и оставлял его в стороне. Это оказался всего лишь маленький остров, затерянный в океане. Сколько таких, гораздо больших и, наоборот, совсем крохотных островов разбросано в океанах. Сколько их повидал экипаж «Бесстрашного», и сосчитать уже невозможно, да и ни к чему это. Однако через некоторое время, когда парусник должен был вот-вот оставить островок позади, Лилии вдруг захотелось увидеть кусочек суши поближе. Не проходить мимо, а направить корабль к этому островку. Лилия сама удивилась тому, что у нее появилось это желание. Но постепенно эта мысль стала овладевать ею.
«Как странно…» — подумала она, словно не придавая значения своему, скорее всего, мимолетному и, по большому счету, легкомысленному желанию. Гарри сидел рядом с ней, курил трубку, пил ром и любовался океаном.
«Обычный остров, — думала Лилия. — В действительности, что может быть особенного на этом островке?»
— Гарри, видишь тот островок? — вдруг спросила она, отбросив все сомнения, и указала мужу направление.
— Да, — кивнул он, всматриваясь в остров, ожидая того, что скажет Лилия дальше.
— Я хочу туда! — словно капризный ребенок, произнесла Лилия.
— На тот остров? — не понимая, в чем подвох, сказал Гарри.
— Да, Гарри, я хочу на тот остров, — снова, словно капризничая, сказала Лилия, встала, подошла к мужу и прижалась к нему всем телом, словно подталкивая к тому, чтобы он отдал приказ направить корабль к острову.
— Но для чего? — с недоумением сказал Гарри. — Или это какая-то шутка?
— Нет, Гарри, какая еще шутка? — уже серьезно ответила Лилия.
— Тогда расскажи, для чего нам нужно подходить к этому острову?.. И как ты вообще его заметила, он ведь совсем крохотный, — прибавил он.
— Мне просто этого захотелось, Гарри, — попыталась объяснить Лилия. — Сколько сотен островов нам встречались на пути, но никогда мне и в голову не приходило высаживаться на них, если они не представляли для нашей экспедиции какой-то интерес. А вот на этот островок мне очень хочется. Сама не знаю, что со мной.
— Может, в нем особенность какая-то? — проговорил Гарри. — Правда, я ничего особенного в нем не вижу. Кроме того, по правде сказать, что он ну очень уж маленький.
— Вот именно, он маленький, — подхватила Лилия, по всей видимости, подчиняясь еще не осознанному материнскому инстинкту. — Он такой одинокий, совсем как маленький мальчик, потерявший родителей и теперь осматривающий испуганными глазами все вокруг в отчаянной надежде найти своих родных.
— Да-а-а… — протянул Гарри. — Скажешь тоже.
Лилия поняла, что муж уже готов удовлетворить ее прихоть.
— Лево руля! — приказал по рации Гарри матросу, который в этот час нес вахту. — Курс на островок по левому борту.
— Есть, капитан! — отрапортовал вахтенный, и парусник стал чуть крениться на левый бок, ложась на указанный курс.
Через некоторое время «Бесстрашный» бросил якорь в ста метрах от островка неправильной формы, вытянутая сторона которого имела не более ста метров в длину. Белый песок и красивые пальмы — вот, пожалуй, и все, что было на нем.
— Решительно ничего интересного, — сказал Гарри супруге. — Иначе и быть не могло.
— Гарри, не будь врединой, — мило произнесла Лилия.
Он не нашел, что ответить, да и в такой ситуации лучше было промолчать.
— Любуйся, — с доброй улыбкой сказал он.
— Полюбоваться я могла и с расстояния, — возразила Лилия. — Я хочу высадиться на этот островок.
— Ладно, ладно, — кивнул Гарри.
— Ты не поверишь, милый, но мне прямо не терпится туда попасть, — чуть ли не прыгая от радости, сказала Лилия, обняв мужа и прижавшись к нему.
— Спустить шлюпку на воду! — приказал Гарри, обращаясь к матросам.
Через несколько минут шлюпка уже покачивалась на воде, и супруги ловко спустились в нее. Она была достаточно крупной, две такие шлюпки, имеющиеся на «Бесстрашном», могли вместить всю команду парусника. Гарри сел на корме, где располагался электродвигатель, а Лилия села на носу шлюпки, желая сразу сойти на берег острова, как только они его достигнут.
— Ура-а-а! — хлопая в ладоши, как маленькая девочка, радовалась Лилия. — Мы уже плывем к тебе, малыш… — Она даже сама изумилась своему восторженному настроению.
Видя реакцию жены, Гарри сам пришел в прекрасное расположение духа, и ему передался ребяческий азарт Лилии. Он нажал на кнопку стартера, и двигатель, включившись практически бесшумно, стал толкать воду назад, тем самым двигая лодку вперед. Шлюпка быстро приблизилась к острову, и, когда она почти вплотную подошла к берегу, Гарри заглушил мотор, чтобы за счет инерции плавно пристать. Не успел он подтянуть лодку на берег, как Лилия спрыгнула на песок.
— Лилия, осторожнее, не торопись же ты так. Остров никуда от нас денется, — уже начал подшучивать над женой Гарри.
К этому моменту она уже сняла свою обувь и бросила ее в шлюпку, оставшись босиком. Гарри тоже снял ботфорты и оставил их в лодке. Он сошел на берег, где его, изнемогая от нетерпеливого желания пробежаться по острову, ждала Лилия, протягивая к нему руки.
Мягкий теплый песок принял их стопы, ласково массируя их, побуждая ходить по нему, получая от этого блаженное удовольствие. Бежать уже никуда не хотелось, единственным желанием было медленно идти по мягкому, сухому и теплому песку. Гарри и Лилия перестали ощущать тяжесть своих тел, они шли легко, оставляя следы на белом песке, светившемся в лучах солнца, как сотканный из серебряных монет дивный ковер.
Держась за руки, влюбленные супруги медленно шли, разговаривая о всяких пустяках. Безмятежность, царившая на этом маленьком, но таком уютном и гостеприимном острове, не располагала к серьезным темам.
— Божественно, — тихо сказал Гарри.
— Совершенное блаженство, — так же тихо вторила ему жена.
— Кто бы мог подумать, что здесь так хорошо?
— Я могла! — сказала Лилия. — А ты хотел пройти мимо.
— Если бы знал, что на этом острове такая благодать, я бы останавливался здесь после каждого нашего путешествия.
— Не могу понять, какая волшебная сила потянула меня сюда.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я попала под власть желания оказаться на этом острове, словно какая-то сила увлекала меня сюда.
— Просто захотелось, вот и все. Что же тут необычного?
— В том-то и дело, что не просто захотелось, Гарри, — пояснила Лилия. — Да и часто ли мне хочется высаживаться на разбросанных в океанах островах? Сколько сотен, даже тысяч мы их повидали, но они представлялись мне обычными участками суши, красивыми и пустынными, но ни разу мне не хотелось ступить на них… На этом же острове мне захотелось побывать всем сердцем, всей душой! — взволнованно проговорила Лилия и перевела дыхание.
— Действительно, странно, — сдержанно произнес Гарри. Он уже пытался найти этому объяснение.
Лилия поцеловала мужа в щеку, после чего с веселым смехом побежала вглубь острова. Гарри последовал за ней, и, весело смеясь, молодые супруги достигли противоположного берега, где Гарри догнал и страстно поцеловал Лилию.
Они были женаты семь лет, но детьми еще не обзавелись. Им хотелось иметь детей, но обстоятельства складывались так, что спустя столько лет их семья не пополнилась. Но сейчас, в тот самый момент, когда Гарри бежал по следам своей любимой женщины, в их сердцах вспыхнуло горячее желание скрепить их и без того крепкий союз. Утаившись от посторонних взоров среди небольшого скопления пальм, молодые супруги предались любовным ласкам, впервые глубоко осознав, что действительно хотят иметь ребенка. Остров словно был создан для того, чтобы подарить им ни с чем не сравнимое счастье стать родителями. Он был совершенно пустынный, если не считать несколько десятков пальм, которые возвышались над песчаным покрытием острова. Ни одного кустика, ни одной травинки не росло на нем, только высокие пальмы с раскидистыми кронами.
Спустя три часа после высадки на остров Гарри и Лилия решили вернуться на корабль и продолжить путь в родные края.
— Здесь так хорошо, что мне хочется остаться, — прошептала Лилия.
— Это действительно волшебный остров, мне тоже здесь очень хорошо, — ответил жене Гарри.
Но пора было отправляться домой, и молодая пара направилась к шлюпке. Медленно двигаясь и разговаривая, они уже подходили к лодке, оставленной на берегу, как вдруг Лилия, слегка отдернув ногу от песчаной поверхности, посмотрела на то место, которое только что миновала.
— Что случилось, милая? — Гарри резко повернулся к жене.
— Не знаю, наступила на что-то, — ответила она, держась за левую стопу.
— Не поранилась? — он осмотрел стопу Лилии и убедился, что на ней нет ни царапинки.
— Это, наверное, был камень, — предположила Лилия, посмотрев на мужа, а потом снова перевела взгляд на то место, где она наступила на что-то.
— Сейчас глянем твоему обидчику в лицо! — с этими словами Гарри принялся расчищать песок в том месте, куда смотрела Лилия.
Через минуту показалась часть какого-то предмета, отливающая металлическим блеском. Расчищенный от песка фрагмент указывал на то, что размеры находки достаточно велики.
— Это не камень, вроде, металл какой-то. И размеры немаленькие, то, что видно на поверхности, лишь небольшая часть целого, скрытого под песком, — заключил Гарри.
Освобождая все большую поверхность предмета, он все сильнее ощущал, что нашел что-то важное, что-то неоценимо важное. Как и в случае с желанием Лилии высадиться на этом острове, это было предчувствие, интуиция. Сердце Гарри бешено заколотилось, ему стало не хватать воздуха в груди. Он пока еще не сознавал, что его ощущение сродни неудержимому желанию, которое заставило Лилию практически молить его о том, чтобы оказаться на этом одиноком клочке земли, затерянном в полном уединении в невообразимо огромном Тихом океане. Предчувствие Гарри, что остров подарит им что-то чрезвычайно важное, усиливалось с каждой секундой.
— Одному мне не справиться, — быстро сказал Гарри. — Здесь нужна команда и лопаты.
Он вскочил на ноги и, связавшись со своим помощником по рации, приказал отправить на остров команду из десяти человек с инструментами, необходимыми для выкапывания из песка загадочного объекта.
Команда подплыла к берегу на второй шлюпке. Они дружно высадились на берег и подошли к своему капитану.
— Вот, — Гарри указал на виднеющийся в песке фрагмент находки, — это необходимо откопать. Только осторожно.
Все незамедлительно принялись за работу, энергично орудуя лопатами. Пока они высвобождали из песчаного плена находку капитана, тот вернулся на шлюпке к паруснику: Гарри понадобился инструмент, при помощи которого определяется и измеряется уровень радиоактивности. Когда ему в лодку спустили портативный аппарат, он быстро вернулся на остров. К этому моменту уже значительная часть находки была расчищена от песка. Гарри настроил инструмент, направил его на предмет в песке. Прибор начал издавать короткие сигналы, а на его экране высветились цифры и кривые, отражающие радиоактивный фон, испускаемый находкой.
— Чисто, — коротко и деловито сказал Гарри. — Он совершенно безопасен.
При помощи того же прибора он выяснил, что загадочный объект имеет внеземное происхождение.
— Метеорит! — громко произнес Гарри, понимая, как поразительно им повезло. — Отыскать метеорит под пластом песка на одном из десятков тысяч островов, разбросанных в Тихом океане, это просто неслыханное везение!
— Задумайся, Гарри, простым ли совпадением было мое желание оказаться на этом острове? — сказала Лилия, подходя к мужу и вглядываясь в его глаза, широко раскрытые от полноты захватившего его чувства.
— Чем сложнее цепь совпадений, тем меньше верится в то, что это простое совпадение, родная! — ответил он, не в силах стоять на месте и ходя вокруг метеорита. — Отыскать метеорит на острове, который по совершенно непонятной причине привлек твое внимание, и это при том, что космический странник не лежал на поверхности земли, а находился в толще песка, причем именно в том месте, куда ступила твоя ножка…
— Теперь у меня ощущение, Гарри, что с этим предметом связано что-то важное, что-то очень-очень важное и что обнаружение метеорита — это лишь первое звено дальнейшей цепи событий, — серьезным голосом произнесла Лилия.
— Ты удивляешь меня, Лилия, — пристально посмотрев на жену, сказал Гарри.
— Я сама удивлена этими событиями, Гарри.
— Судя по всему, этот космический странник попал на Землю тысячи или миллионы лет назад, — заметил он, глядя на предмет, все больше открывающийся взгляду.
Спустя час после начала работа была завершена: метеорит был полностью освобожден из песка. Он имел шаровидную форму, но не отличался идеальными геометрическими пропорциями. Метеорит содержал как каменные, так и металлические включения, которые горели на солнце, словно маленькие искры. Размеры позволяли обхватить его руками, хоть и с трудом.
— Фантастика! — выдохнул пораженный Гарри.
— Большой какой, — сказала Лилия, обходя метеорит кругом.
— Просто глазам не верю! — восхищался находкой Гарри. — Ребята, вы только оцените, что мы нашли! — обратился он к людям, помогавшим ему раскапывать метеорит.
Они обступили метеорит и глядели на него с удивлением, но без особого восхищения. Среди тех, кто стоял рядом с Гарри, были не только матросы, но и ученые, некоторые из которых уже видели метеориты в прошлом. Одни имели с ними дело в ходе профессиональной деятельности, другие видели в музеях. Поэтому особого восхищения никто не демонстрировал. Да, было очень необычно вот так, случайно, наткнуться на инопланетный объект, но этим и ограничивались эмоции. Найденный только что метеорит представлял собой не что иное, как сплавившиеся в одно целое камень и металл. Камень с металлическим блеском — вот и все, ничего особенного. Но Гарри эта находка представлялась чем-то совершенно потрясающим, он предчувствовал особенную важность метеорита, хотя сам еще не сознавал, что он будет с ним делать и в чем же его загадка.
Радость Гарри от неожиданной находки увеличивалась по мере того, как у него крепло интуитивное ощущение, что это неописуемо важный объект. Не просто метеорит, а нечто гораздо значительнее. Но это было только предчувствие, просто интуитивное предположение. Однако интуиция всегда верно служила Гарри Смиту.