– Я хотела попросить тебя, – начала тихо. В глазах Аббаса вспыхнули огоньки.
– Я помню, что обещал начать тренировки, но думал, дорога утомит вторую жену моего брата, – сказал он.
– Благодарю за заботу, но я вовсе не по этой причине просила позвать тебя. – Я вздохнула. – Мне нужен меч! – сказала и тут же покраснела.
– Меч? – Он был немного удивлен. Действительно, если подумать здраво, зачем такой, как я, меч? Я не умею с ним обращаться, как Сарнай. Я не воин и тут обращаюсь с подобной просьбой.
«Надо объяснить!» – решила я, хотя это было несколько неудобно… говорить о таких вещах с мужчиной.
– Мне нужен легкий меч для танца, – пояснила тихо.
Аббас некоторое время просто смотрел на меня, а затем широко улыбнулся, а я тотчас же покраснела еще гуще, прекрасно понимая, о чем он подумал. Подобные танцы всегда приводят к одному итогу.
– Шаккар будет доволен! – сказал Аббас. – Я найду то, что надо, и принесу вечером в ваш шатер, вторая жена.
– Спасибо, – только и смогла выдавить я.
– Вы не передумали тренироваться? – вдруг спросил Аббас, и я посмотрела ему в глаза. Молочный брат был красивее принца, моего мужа. Моложе и тоньше, не такой огромный, и рядом с ним я не чувствовала угрозы. Тахира верила ему, а значит, могу верить и я… Или все же не могу?
– Я хочу научиться защищать себя, – произнесла я решительно, – но когда ты сможешь начать учить меня? Мы весь день в пути, а вечерами… – сказала и снова покраснела.
– Шаккар не будет проводить каждую ночь в твоем шатре, вторая жена, – понял меня Аббас, – у него еще есть Сарнай. Внимание мужа должно быть поделено поровну между женами, сколько бы их ни было у мужчины!
Его слова были правдивы, но отчего-то задели меня. Царапнули в сердце, как кошка, играя, задевает когтями кожу – ощущение есть, а отметины нет.
– Я буду готова в любое время, если не понадоблюсь своему повелителю и мужу, – сказала я.
Аббас смерил меня долгим взглядом, а затем коротко кивнул.
– Вечером твоя рабыня принесет меч, который сможет удержать ваша рука, – пообещал он и, поклонившись, повернулся спиной, направляясь прочь от паланкина. Я не стала смотреть ему вслед, вернулась под защиту носилок, спасаясь от палящего солнца. Рабыня разложила подушки, в ее руках была моя тарелка. Быстро поклонившись, девушка выскочила из паланкина, оставив меня наедине с самой собой. Стоило немного отдохнуть. Вряд ли остановка будет долгой.
Я легла на покрывало и положила голову на подушку, глядя в открытое окно катарира. Жаркий ветер обдувал мое лицо, врываясь в носилки, не давая вдохнуть полной грудью. Я прикрыла глаза, понимая, что уснуть на такой жаре просто невозможно. Тело казалось влажным, и любое движение, даже самое легкое, вызывало усталость. А спустя какое-то время паланкин подо мной вздрогнул, и я поняла, что носильщики подняли его на свои плечи, двигаясь дальше, продолжая наш путь.
Осторожно выглянула наружу. Степь медленно поплыла мимо, оставляя позади озерцо с мутной водой и залитые костры.
Все это время Сарнай была тише воды, ниже травы. Она думала. Она следила. Она строила планы.
Глядя вперед, на своего мужа, что качался в седле верхом на жеребце и вел за собой своих людей, Воительница не могла не восхититься принцем.
«Всегда первый, всегда самый сильный!» – подумала она и, повернув голову, посмотрела на Аббаса, ехавшего рядом, почти стремя в стремя.
– Я сегодня был у маленькой принцессы, – тихо произнес молодой мужчина, покосившись на Сарнай.
– Как там наша пташка? – спросила первая жена.
– Кажется, пташка больше не боится оказаться в когтях орла, – усмехнулся Аббас. Сарнай вскинула в удивлении брови. – Думаю, сегодня тебе не стоит ждать своего мужа, – добавил Аббас.
– Это почему же? – Она почти не была удивлена. С одной стороны, Сарнай хотела, чтобы принцесса скорее понесла от Шаккара, но с другой… Может быть, его зацепила ее неопытность или страх перед ним, но Шаккар, как стало казаться женщине, немного изменился. Самую малость, но воительница это почувствовала. Она слишком долго жила с принцем и знала его лучше, чем кто-то другой. Появление второй жены дало крошечную трещину в прежних отношениях между Шаккаром и Сарнай.
Аббас пригнулся к Сарнай, сделав вид, что поправляет подпругу. Незаметно прикоснулся к ее ноге, провел пальцами по гладкой коже.
– Сегодня я хочу тебя, – шепнул так, чтобы расслышала только Сарнай.
Женщина бросила на мужчину быстрый взгляд, а затем криво усмехнулась и, ударив пятками в бока своего коня, направила его следом за Шаккаром. Спустя мгновение она уже ехала рядом с мужем. Шаккар смотрел на свою повелительницу, а Аббас только улыбался, затаив в душе гнев. Да и что он мог сделать в такой ситуации?!
«Она еще придет ко мне, – подумал мужчина. – Сама придет. Слишком сильный у этой женщины голос плоти. Ей всегда не хватало одного мужчины!» Аббас заставил себя успокоиться. Сделать это оказалось нелегко, но он отвлекся, вспомнив о просьбе маленькой птички по имени Майрам.
«Шаккару повезло!» – отчего-то решил его молочный брат. Таких, как принцесса Майрам, он еще не встречал. Аббасу показалось, что в юной второй жене брата есть все те качества, которыми должна обладать настоящая женщина. Сравнивая Майрам и Сарнай, Аббас понимал, что как бы ни была сильна Воительница, мягкость и открытая чистая душа второй жены более притягательны для мужчины. Страсть – дело проходящее. Она надоедает со временем. Устаешь от быстрого соития, от грубых движений, почти животных… на грани инстинкта, а такие чувства, как привязанность и любовь, остаются надолго.
Аббас не удержался и оглянулся назад, туда, где по дороге несли широкий паланкин восемь мужчин, тела которых сверкали от пота в солнечных лучах. А затем неожиданно для себя Аббас придержал жеребца и дождался, когда поравняется с паланкином.
Майрам сидела внутри, изнывая от жары. Она обмахивалась веером и казалась уставшей.
«Как, наверное, душно в этом катарире!» – подумал мужчина, и тут взгляд чудесных глаз младшей жены Шаккара устремился к нему.
Сперва она удивилась. Глаза расширились, словно девушка не ожидала увидеть подле носилок всадника – паланкин плелся почти в самом конце, следом за воинами Шаккара. Дальше следовали телеги с шатрами и бочками с водой, а уже в самом конце обоза шли рабы, окруженные людьми принца. Сбегали они редко, но и такое бывало, потому всадники всегда были начеку.
– Аббас? – проговорила принцесса.
– Моя госпожа! – Молодой человек приложил руку к сердцу и склонил голову, выражая свое почтение.
Я была удивлена, увидев всадника, что ехал рядом с носилками. И еще более удивилась, когда поняла, что это Аббас.
Взгляд молочного брата моего повелителя был задумчивым и несколько необычным. Мне казалось, что сейчас мужчина размышляет о чем-то важном, что, возможно, могло касаться и меня.
– Аббас? – проговорила я тихо.
– Моя госпожа! – произнес мужчина. Последовавший за этим жест – рука на сердце – показал его уважение ко мне. Я оценила и ответила улыбкой.
– Но почему ты здесь? – спросила я. – Что заставило второго воина после принца Шаккара ехать в конце войска и глотать пыль?
Аббас улыбнулся.
– Не кажется ли моей госпоже, что мы здесь в несколько одинаковом положении? – Он посмотрел мне в глаза, да так пристально, словно хотел прочитать мои мысли.
– Почему ты говоришь такие вещи? – удивилась я, хотя догадывалась, к чему клонит этот воин. Я вторая жена, а он – второй после своего брата!
– Вижу по вашим глазам, госпожа, что вы поняли смысл моих слов, – сказал Аббас.
– Поняла, – пришлось мне согласиться.
– Вы умная женщина, принцесса Майрам! – Он снова улыбнулся, и, как мне показалось, искренне.
Я не ответила, хотя он явно говорил то, что думал, или искусно лгал.
– Мой меч? – уточнила я.
Аббас кивнул.
– Как я и обещал, можете не переживать, принцесса, вечером, когда мы встанем на стоянку, его принесут в ваш шатер.
Я улыбнулась, заметив, что Аббас смотрит куда-то вперед, а спустя мгновение он придержал своего коня, и я увидела Шаккара. Принц бросил короткий взгляд на молочного брата, а затем обратился ко мне:
– Помню, я обещал, что начну приучать тебя ездить верхом, – и сделал знак рукой. В тот же миг ведущие что-то прокричали. Войско впереди остановилось, замерли и телеги, что ехали следом. Я покосилась на Аббаса. Придержав своего коня, молочный брат принца ждал, как и все, что сделает мой повелитель и муж. – Иди ко мне, – велел Шаккар и подъехал вплотную к паланкину, протягивая ко мне руки.
– Что? – проговорила неуверенно.
– Иди ко мне! – повторил принц.
Я встала и выбралась через окно.
– Садись! – Он помог мне перебросить ногу, и я села прямо перед принцем на его скакуна, невольно вспомнив утро после завтрака, когда мы возвращались из моего дома в лагерь. Тогда Шаккар был груб, указав мне мое место. Воспоминания заставили меня поежиться.
– Трогай! – крикнул принц, и ведущие подхватили его крик на своем языке. Лошади снова потянули телеги. Войско двинулось вперед. Заскрипели колеса, зафыркали кони, вздохнули рабы, что шли позади обоза. Я сидела перед Шаккаром и отчего-то боялась двинуться.
Мужчина обхватил меня под грудью левой рукой и прижал к своему телу, навевая не самые приятные воспоминания.
– Удобно? – шепнул он на ухо.
– Да, мой господин, – отозвалась я.
За нами ехал Аббас. Я даже чувствовала, как он смотрит на своего брата. Хотелось оглянуться и посмотреть в глаза молодого мужчины, но я не позволила себе это сделать. Прижатая к груди мужа, я не могла пошевелиться и лишь молча смотрела вперед, пока мы обгоняли войско, чтобы ехать в его главе.
«Вот и Сарнай!» – сказала себе, когда увидела фигуру воительницы, что, как всегда, была впереди. Скоро мы поравнялись, и первая жена одарила меня насмешливым взглядом. Я поняла, что Сарнай не позволила бы, чтобы ее вез впереди, словно трофей, мужчина, пусть даже и муж. Меня удостоили кивком, и я ответила тем же.
– Приучаешь Майрам к лошади? – спросила женщина с кривой улыбкой.
– Завтра я подберу ей спокойную лошадь, – ответил Шаккар. – Ей пора привыкать к мысли о том, что она теперь одна из нас, а наши женщины, даже самые слабые, не путешествуют на носилках, словно раненые воины.
– Шаккар! – упрекнула нашего мужа Сарнай. – Ты не прав. Вторая жена слишком хрупкая для таких долгих переездов. Пожалей ее. Майрам должна быть здоровой и сильной, чтобы выносить наследника! – И снова покосилась на меня, но в этот раз в глазах рыжеволосой не было насмешки. Она говорила то, что думала.
– Ты ошибаешься, Сарнай! – покачал головой повелитель. – Майрам сильная, несмотря на кажущуюся хрупкость.
Я начала злиться. Они говорили так, словно меня не было рядом. Это раздражало.
Не выдержав, пошевелилась в руках принца. Он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Моя Майрам сильная женщина! И еще покажет себя! – сказал он таким тоном, словно действительно верил в то, что произнес. Я замерла.
– Как скажешь, мой муж, – склонила голову Воительница и больше не проронила ни слова, пока мы продолжали двигаться по степи навстречу чистому небу и бескрайнему морю сухих трав.
Ирада вошла в покои наложницы без предупреждения и стука. Просто вошла, ворвавшись, как сильный ветер врывается в распахнутое окно. Дилия лежала на подушках и ела персик, чуть прикрыв раскосые глаза. Но, услышав шаги хазнедар, села на ложе и удивленно посмотрела на вошедшую. Постепенно лицо молодой красавицы стало меняться. Из удивленного оно сменилось на раздраженное, а после и злое.
– Почему ты здесь? – спросила наложница.
Ирада хлопнула в ладоши, и в покои, низко опустив голову, вошла рабыня. Та самая рабыня, что прошлой ночью лежала на пороге в комнаты принцессы Тахиры. Дилия узнала ее без труда, но сделала вид, что не понимает того, что происходит.
– Я расспросила Муниру о том, что случилось вчерашней ночью, и узнала нечто интересное, – спокойно проговорила хазнедар.
– Что такого занятного могла рассказать эта бесстыжая? – спросила Дилия, щуря глаза, как рассерженная кошка.
– Вчера ночью меня к себе вызвала принцесса Тахира! – продолжила Ирада. – Она попросила меня сменить рабыню у ее дверей, и я сперва подумала, что это простой каприз новой госпожи, но после решила проверить и расспросила Муниру.
– И что? – В голосе наложницы прозвучал вызов. Она скосила взгляд на бедную рабыню, что сжалась под ее взором, став словно меньше ростом, а затем посмотрела на хазнедар.
– Она мне рассказала, как все было! Зачем ты приходила ночью к жене принца? – спросила напрямую Ирада.
Дилия сжала губы, а затем кивком головы велела Мунире покинуть ее комнаты. Рабыня поспешно удалилась, закрыв за собой двери. Хазнедар и наложница принца остались наедине.
– Я хотела просто посмотреть, на кого меня променял мой господин, – произнесла девушка, и в ее голосе прорезались слезливые нотки.
Ирада нахмурилась.
– Ты хоть понимаешь, что могла поплатиться головой за свое своеволие? – спросила она строго. – Масар дает тебе право гулять по всему дворцу, но не открывает доступ в личные покои принцессы! Благодари богов, что принцесса Тахира не пожаловалась на твой проступок!
Дилия опустила голову.
– Ничего бы не случилось, если бы она не проснулась! – сказала наложница зло.
– Она? – нахмурила брови Ирада. – Ты говоришь о принцессе и будущей повелительнице! Имей почтение!
– Я поняла. – Спесь сошла на нет.
– Не смей больше вставать на пути у жены принца! – предупредила ее Ирада. – Если хочешь удержать Акрама, тебе нужно родить от него ребенка… а лучше – сына…
Дилия кивнула.
– Но никогда не переходи рамок дозволенного! – предупредила хазнедар.
– Да, бабушка, – смиренно поклонилась Дилия.
– Я тебя предупредила в первый и последний раз! – кивнула та. – Ты должна была понимать, что это рано или поздно случилось бы. Быть наложницей принца почетно, но жена всегда важнее. Не показывай характер, будь смиренна, а лучше пойди и попроси прощения у принцессы!
– Что? – Дилия вспыхнула. – Идти и просить прощения?
– Если хочешь остаться при Акраме, тебе надо это сделать! – велела хазнедар. – У брата принцессы две жены, потому она должна понимать, что мужчина может иметь наложниц. – Дилия стиснула зубы. – Будь уважительна и ласкова, – наказала ей Ирада. – В первый раз твоя дерзость тебе сошла с рук, второго раза может и не быть! – добавила она и, повернувшись спиной, покинула покои девушки.
В шатре было на удивление прохладно. Вечерний воздух качал полог, пока я переодевалась для танца. Скоро, как и обещал Аббас, мне должны были принести оружие.
Нагнувшись, привязала в правой ноге колокольчики, затем сделала то же самое с левой. Распрямилась, вспоминая прошедший день, а именно тот миг, когда осмелилась сама заговорить с Шаккаром.
Я все еще сидела перед ним в седле. Прижиматься спиной к его груди оказалось неожиданно уютно, а кольцо его руки, обхватившей меня и удерживающей рядом, было теплым и совсем не пугало меня. Больше не пугало.
Впереди простиралась степь. Высохшие стебли высоких трав шумели на ветру, словно морской прибой. Сходство отдаленное, но приятное слуху. А где-то вдалеке, там, где, наверное, заканчивалось небо, темнела странная полоса.
– Ночью будет ливень, – сказал Шаккар, глядя вдаль.
Я изловчилась и повернулась, взглянув на лицо своего мужа.
– Вон та черная полоса – грозовые облака. – Принц чуть улыбнулся. – Дождь нужен. Земля изрыта трещинами и стонет от засухи, – проговорил он тихо.
Я огляделась. Сарнай чуть приотстала и теперь ехала позади нас на достаточно отдаленном расстоянии. Может, не хотела мешать, а может, ей было неприятно видеть, как наш муж прижимает меня к себе. До сих пор именно она всегда находилась на первом месте для принца, и то, что он неожиданно предпочел мою компанию ее сопровождению, могло задеть воительницу.
– Мой повелитель, – произнесла я и не узнала собственного голоса. От волнения он дрожал.
– Что, вторая жена? – поинтересовался Шаккар.
– Я бы хотела… – запнулась, не решаясь говорить дальше.
– Что?
– Я бы хотела, чтобы ты пришел сегодня ночью ко мне! – сказала и зажмурилась от собственной наглости.
– Что хочет моя принцесса? – В его голосе проявился интерес.
– Только сделать приятное моему мужу и повелителю, – ответила я, краснея.
Сильная рука потянулась к моему подбородку, обхватила его пальцами и чуть запрокинула вверх. Шаккар посмотрел мне в глаза чуть прищуренным взглядом, а затем неожиданно улыбнулся.
– Хорошо, – ответил он. – Жди меня после первых звезд. Я приду! – и отпустил.
Я отвела глаза. Сердце с силой билось в груди. В какой-то момент, когда его пальцы легли на мой подбородок, я понадеялась, что мужчина поцелует меня. Более того, я сама хотела этого поцелуя, и потому стоило Шаккару отпустить меня, как чувство глубокого разочарования разлилось в душе.
«Он придет!» – сказала себе. И именно это и было важно. Если я хотела занять определенное место в сердце принца, мне стоило заставить его увлечься собой, и, судя по реакции Шаккара, пока я могла это сделать. Он казался заинтересованным. И вот теперь, надевая на ноги и кисти рук бубенчики, я ждала человека от Аббаса, а скоро должен был прийти и мой повелитель.
«Главное, чтобы меч принесли раньше, чем Шаккар войдет в шатер!» – подумала я, чувствуя, как горит лицо от одной только мысли о том, что мне вскоре предстоит сделать.
Впервые я буду по собственному желанию соблазнять мужчину.
«Всегда бывает в первый раз!» – сказала себе и стала ждать.
На мое счастье, первым появился сам Аббас. Я была удивлена, когда стражник, что стоял у входа в шатер, заглянул ко мне и попросил «госпожу» выйти наружу.
Откинув полог, ступила на сухую траву, взглянула на того, кто пришел ко мне, сдержав слово. Но почему сам? Почему не прислал кого-то из воинов?
– Повелительница Майрам! – Аббас шагнул ко мне и, поклонившись, протянул какой-то сверток. Я едва взглянула на спрятанный под тканью меч, как все поняла и лишь улыбнулась в ответ.
– Спасибо! – Я потянулась к свертку, взяла в руки, прикидывая вес.
Как и обещал Аббас, меч оказался легким. Даже удивительно легким, особенно если сравнивать его с оружием Гнура.
– Я всегда буду рад помочь моей госпоже! – Аббас улыбался. В его глазах светилось нечто непонятное. То ли мужчина был доволен тем, что сделал доброе дело, то ли еще что. Мне некогда было разбираться в сути его улыбки и поступка. Небо уже потемнело настолько, что я стала различать яркие точки звезд на его полотне, а значит, скоро должен прийти Шаккар! Тучи медленно приближались. Совсем скоро, поняла я, небосвод спрячется за грозовыми облаками.
– Я благодарю тебя, Аббас, брат моего повелителя, – сказала вежливо. – Если я могу как-то отблагодарить тебя за услугу…
– Не стоит. – Он покачал головой. – Я сделал это для вас, госпожа! – И с поклоном удалился, оставив меня стоять на пороге шатра.
Я проводила взглядом его высокую фигуру, а затем подняла полог и вернулась внутрь. Подошла к ложу и, опустившись на колени, развернула ткань.
Клинок был великолепен. Даже не знаю, где его раздобыл молочный брат Шаккара. Тонкая серебристая сталь с инкрустацией иероглифов. Рукоять украшена дорогими камнями. А вес… он почти ничего не весил, хотя лезвие показалось мне весьма прочным.
«Что это за клинок такой?» – задумалась я и провела пальцами по эфесу, а затем услышала голоса за пологом и тотчас же вскочила на ноги, неловко зазвенев бубенчиками, привязанными к запястьям и лодыжкам, успев перед этим засунуть меч под подушки, так что наружу торчала только дорогая рукоять. Застыла, глядя, как медленно поднимается полог, и в ожидании посмотрела на того, кто вошел в шатер.
Шаккар снова оделся нарядно. Новый халат, еще более дорогой, из темной парчи, расшитый золотом и изображавший звезды… На его ногах красовались мягкие туфли тех же цветов, что и халат, подпоясанный широким поясом с толстыми золотыми кисточками.
На мгновение забылась, глядя на мужа. В его глазах сияли веселые искорки и ожидание.
– Мой повелитель! – Я опомнилась и поклонилась, опустив голову.
Шаккар оглядел меня и мой наряд и остался доволен.
– Я и сам хотел попросить тебя снова станцевать для меня, как тогда… – сказал он и шагнул вперед. – Только как ты сделаешь это без музыки? – спросил он и сделал еще один шаг, приближаясь ко мне.
– Мой господин, – я отвела взгляд, – иногда музыка может звучать отсюда! – и приложила ладонь к своей груди в области сердца, что сейчас стучало не тише барабанов. Затем мягко, стараясь пока не звенеть колокольчиками, шагнула к мужу и в несколько кошачьих шагов сократила то расстояние, что было между нами, пораженная собственной смелости. Затем протянула ладонь и прикоснулась к груди принца, туда, где в унисон с моим билось его собственное сердце.
– Майрам! – выдохнул он.
Я провела руками по сильной мужской груди, скрытой тканью, а затем осмелела настолько, что взяла Шаккара за руки и потянула за собой, увлекая к ложу. Туда, где находился меч, принесенный Аббасом.
Принц, не возражая, последовал за мной и даже позволил усадить себя среди подушек, при этом улыбаясь в предвкушении того, что последует дальше. Я скользнула руками по гладкому покрывалу и быстро вытащила из-под подушек спрятанный там клинок. Лицо Шаккара вмиг изменилось, но он не дернулся за мной, а лишь подозрительно прищурил темные глаза.
Отступив на шаг назад, подняла оружие, глядя прямо в глаза мужа. Заметила, как его взгляд потемнел, а брови чуть насупились. Он определенно не был доволен, увидев у меня в руках меч. И тогда я встряхнула руками. Звон колокольчиков наполнил шатер серебряными переливами прохладного ручейка в самый жаркий день. Затем переместилась с пятки на носки, звякнув бубенцами на лодыжках, и медленно подняла руки вверх, занесла серебряный клинок над своей головой.
Шаккар выдохнул и откинулся на локти. Теперь он лежал, глядя на меня, а я призывно качнула бедрами, как когда-то учили меня учителя, и улыбнулась. Жена всегда должна доставлять удовольствие мужу, и теперь, когда мой первый страх перед мужем прошел, я была готова к должной покорности. Шаккар должен стать для меня не просто мужчиной, с которым я сплю или который спит со мной, нет. Он должен стать мне опорой во всем, и чтобы добиться желаемого результата, мне стоит быть мягче и уступчивее.
Я подняла меч над головой, его легкость оказалась так кстати, а затем одним плавным движением положила плашмя на голову, прямо на макушку темных волос, и повела плечами, качнулась вперед, позволяя колокольчикам проиграть свою веселую мелодию в такт моему движению.
Шаккар улыбнулся, а я, осмелев и приободрившись этой его улыбкой и взглядом, что разгорался с каждым моим вздохом, начала свой танец.
Плавное движение рук и бедер. Ноги расставлены, но при этом одна впереди, а вторая заведена назад, словно я замерла в шаге. Плечи задвигались, колокольчики еще молчат, но я уже слышу в своем воображении, как они сейчас начнут вторить моим движениям, даже моему дыханию. Танец с мечом сложный, и я не могу позволить себе опозориться перед своим повелителем и уронить меч.
Плечи зажили своей жизнью, затем я начала двигать руками и уже закончила круговыми движениями кистей – вот тогда-то и полился перелив. Мои ноги двинулись вперед. Я то шагала на Шаккара, то уходила назад, словно море, что набегает волной на берег только для того, чтобы снова улизнуть в бездонную пучину.
«Это песня моего сердца!» – пытаюсь мысленно сказать своему повелителю. Услышит ли он мое сердце? Пришло ли время, чтобы я оказалась настолько близка ему?
Я стараюсь. Взглядом показываю все то, что творится в глубине моей души. Тонкие руки взлетают, словно крылья морских птиц, бедра взбивают в воздух ткани моих прозрачных штанов, грудь вздымается и опадает от дыхания, а взгляд Шаккара разгорается еще сильнее, если только подобное возможно.
Я встряхиваю головой. Сталь скользит по длинным густым волосам, а руки, заведенные за спину, ловят рукоять. Опасный маневр. Меч может скользнуть в сторону, и есть вероятность, что я схвачусь за лезвие, но не для того я отрабатывала когда-то этот танец. Память тела не подводит. Меч в моей руке, и я выбрасываю его вперед, вскидываю вверх, прижимаю к груди и проворачиваюсь вокруг собственной оси, а затем прыгаю вперед, прямо на Шаккара, подобно морской волне во время сильного шторма.
Принц не выдерживает, тянет ко мне руки с твердым намерением схватить и повалить на ложе. Я со смехом ускользаю и прогибаюсь назад – клинок уже лежит на груди. Сталь холодит через ткань, и соски отзываются болезненным набуханием. А я продолжаю прогибаться назад, при этом стараясь, чтобы меч находился на своем прежнем месте. Изворачиваюсь, словно змея, и чувствую, что на какое-то мгновение просто превращаюсь в пресмыкающееся. Мое тело будто лишилось костей. Задравшаяся ткань оголяет живот и пупок. Я не вижу реакции Шаккара, но в воздухе просто пахнет возбуждением.
Медленно поднимаюсь назад. Меч снова в моей руке, и теперь я поднимаю его над головой, начав вертеть тазом. Поворачиваюсь к мужу спиной и продолжаю качать бедрами, при этом колокольчики на лодыжках звенят, заливаясь. К этому звону добавляется звон с моих запястий – бубенцы словно смеются, весело, задорно. Я больше не море, я – ветер, что шумит в листве, и мои движения легкие, словно дуновения воздуха.
Меч снова в моих руках. Несколько взмахов вокруг собственного тела, и я отчего-то вспомнила, как танцевала с Аббасом Тахира в день моей свадьбы. Мне не сравниться с ней в ловкости владения холодным оружием. Она – воин, сталь в ее руках несет смерть. Я – жизнь. Меч в моих пальцах – сама песня.