Когда Николь и её мама отправились на кухню, чтобы приготовить чай, Айрин, воспользовавшись случаем, решила немного осмотреться. Прежде она ни разу не бывала в квартире соседа и сейчас не могла не чувствовать любопытства. Интерьер квартиры показался ей несколько вычурным, но, возможно, как подумала Айрин, разглядывая картины на стенах в коридоре, к обстановке приложила руку Эммелин. Спальня, к примеру, выглядела уже по-другому. В ней чувствовалось, что здесь живёт мужчина.

Пройдя по комнате, Айрин спугнула спящего на диване ирландского сеттера Микки и сама испугалась, когда он поднял голову и уставился на неё. Впрочем, тот был неплохо воспитан и едва ли планировал на неё наброситься. Айрин наклонилась, чтобы погладить его.

– Вот ты где! – произнёс голос Лиама за её спиной.

Вздрогнув от новой неожиданности, Айрин выпрямилась и обернулась. Конрой стоял в дверях комнаты и улыбался. Айрин смутилась, как будто он застал её за чем-то неприличным.

– Я просто решила поздороваться с Микки.

– Я так и понял, – отозвался сосед, подходя ближе. – Кстати, как поживает Рори?

– Думаю, прекрасно, – ответила Айрин, вспомнив мирно спящего на диване кота.

– Айрин, я бы хотел кое-что тебе сказать, – проговорил Конрой, прикрывая дверь в коридор. – Меня радует то, что мы начали общаться… ближе. Мне хорошо с тобой.

– Лиам, я… – начала она, но тут же, опустив глаза, остановилась. – Мне приятно это слышать.

– Правда?

– Я чувствую то же самое, – призналась Айрин, всё же решившись поднять глаза и посмотреть на него. Ей вдруг захотелось запомнить Лиама таким, каким она видела его сейчас, – зачёсанные назад с высокого лба чёрные волосы, синие внимательные глаза, полуулыбка на губах. – Я давно так много не смеялась, как сегодня в торговом центре… с тобой.

– Я тоже, – ответил он.

В это время за дверью раздался голос Николь.

– Микки, Микки! Где эта собака?! – кричала она. Дверь открылась, и кузина Лиама заглянула в комнату. – О, простите! Я искала Микки. Кстати, чай готов. Мама очень расстроится, если вы не попробуете её фирменный вишнёвый пирог, Айрин.

– Она испекла пирог? – с удивлением спросил сосед. – Почему я об этом ничего не знаю?

– Потому что это сюрприз! – объявила Николь. – Я заказала нам ужин, а мама решила порадовать тебя твоим любимым пирогом к чаю.

– Согласен, ты многое упустишь, если не попробуешь вишнёвый пирог моей тёти, – обращаясь к Айрин, проговорил сосед. – Пойдём.

Позже, уже оказавшись в своей квартире и не включая освещение, Айрин смотрела в окно и перебирала в памяти слова Лиама. Её немного расстроило, что Николь снова, будто специально, появилась в не самый подходящий момент. Но, с другой стороны, Айрин была в чём-то благодарна кузине соседа, которая своим появлением в комнате не позволила ей сказать ему больше о своих чувствах.

По правде говоря, Айрин немного пугало развитие событий. За последнее время она так привыкла быть одна, что отношения с мужчиной, даже таким интересным и желанным, как Лиам Конрой, начали казаться ей неизведанным пространством. Пожалуй, гораздо безопаснее и спокойнее было бы и дальше оставаться одной в замкнутом мире работы, квартиры, повседневности. Но это одиночество лишало многого – в первую очередь, возможности быть рядом с любимым человеком. С человеком, который пока ещё не знал о том, что она его полюбила.

Элвин Бисли позвонил ей сам и назначил на завтрашний день встречу в кафе, где они уже бывали раньше. Обдумав запланированный разговор, Айрин решила не показывать ему текст «Лунной песни». Для начала нужно было хотя бы просто узнать о том, что он думает об этом, слышал ли когда-нибудь раньше о ритуале и заклинании.

На следующий день, забрав из ремонта машину, Айрин поехала в кафе, где её должен был ждать Элвин.

Бисли почти не изменился за то время, что они не виделись. Те же очки, растрёпанная кудрявая шевелюра и привычный образ вечного ботаника и учёного, равнодушного к собственному внешнему виду. Было приятно знать, что в мире есть неменяющиеся люди, к которым, несомненно, относился и Элвин Бисли.

– Так о чём ты хотела со мной поговорить? – произнёс Элвин, когда они сидели за столиком в кафе. – Или ты просто по мне соскучилась?

– Дело в том, что… – начала Айрин и запнулась. Она чувствовала себя так, словно ей приходится выдавать чужую тайну. – Я кое-что нашла в дневнике поэтессы Лорен Даффи, с которым сейчас работаю.

– Любовные письма? – поинтересовался Бисли. – Что-то, компрометирующее её светлый образ?

– Нет, – ответила Айрин, отодвигая в сторону чашку чёрного кофе, принесённую официантом. – Ты слышал что-нибудь о «Лунной песне»?

– Ох, Айрин, неужели ты веришь во все эти сказки? – с усмешкой произнёс Элвин, помолчав с полминуты. – Уж тебя-то я всегда считал более здравомыслящей особой. Или ты влюбилась?

– А причём тут это? – озадаченно перепросила она.

– Ну, знаешь ли, многие женщины годами безуспешно разыскивают «Лунную песню», чтобы с её помощью добиться чьей-то любви или укрепить её. «Лунная песня» относится к женской магии, и именно для любовных дел это заклинание мечтают применить особи женского пола. Хотя, разумеется, если в руки человека попадает возможность исполнить любое желание, думаю, он начинает жаждать не только романтики.

– Откуда тебе это известно? – спросила Айрин, поморщившись в ответ на его слова об «особях женского пола».

– У меня была коллега. Интересная личность, но совершенно помешанная на всякой такой мистике. Именно она и рассказала мне все эти детали. Она заявляла, что «Лунная песня» существует, что этому заклинанию сотни, если не тысячи лет, и что изначально оно существовало в чисто женских племенах.

– У амазонок? – уточнила Айрин.

– Вроде того. «Лунная песня» была в распоряжении их жриц, которые хранили тайну заклинания. Но со временем начались войны и слияния племён между собой, так «Лунная песня» перестала принадлежать только лишь женщинам. Дальше её след теряется, хотя даже некоторые учёные продолжают в неё верить, но как связаны наука и магия?

– То есть, ты сам в это не веришь? – спросила она.

– Разумеется, нет. Я не люблю легенды, если честно. Так что, не забивай себе голову ерундой, Айрин, и займись чем-нибудь полезным.

– Например?

– Выйди наконец-то замуж. Вот увидишь, семейная жизнь быстро выбьет у тебя из головы все мысли о мистике, оккультизме и тому подобном. Я вот собираюсь жениться.

– Ты собираешься жениться? – переспросила Айрин, уставившись на него и окончательно позабыв про кофе, к которому даже не притронулась.

– А почему нет? Чему ты так удивляешься? Приглашу тебя на свадьбу, – самодовольно произнёс Бисли.

– Поздравляю. Как зовут невесту?

– Её зовут Пруденс Хилл, и она живёт в Хэмпстеде, – сообщил Элвин, назвав престижный район на севере Лондона. – А ты-то когда собираешься надеть обручальное кольцо?

– Когда придёт время, тогда и надену. А если ты сейчас скажешь мне что-нибудь про поезд, который уходит, то клянусь, я вылью на тебя этот кофе, – изумляясь сама себе, ответила Айрин.

Лиам Конрой

Выходной день начался с шума и суеты. Родственники собирались уезжать, а Лиам должен был проводить их на железнодорожный вокзал и посадить на поезд. Николь, которая, как обычно, отложила сбор вещей на последние часы перед отправлением, бегала по комнатам и создавала так много шума, точно решила заменить собой как минимум женское общежитие.

– Чёрт, Николь, что делает твоё нижнее бельё у меня в шкафу? – спросил Конрой, которого нелегко было вывести из себя, но кузине это обычно удавалось.

– А, совсем забыла! – воскликнула Николь, выхватывая из его рук что-то ярко-алое, кружевное и невесомое. – А что такого? Ты больше не женат и можешь не волноваться, что в твоих вещах найдут женское бельё.

– Объясни, пожалуйста, зачем в повседневной жизни носить такие вещи? – нахмурившись, поинтересовался Лиам, проигнорировав реплику о его семейном положении.

– Ничего ты не понимаешь, – проворчала кузина, продолжая собирать чемодан. – Нельзя же терять надежду. А вдруг, прекрасный принц где-то за углом?

– Не завидую я этому принцу, – ответил Конрой и начал надевать на Микки поводок.

– Напрасно, – заявила Николь. – Ему очень повезёт. Это ты никак не можешь заметить, что я невероятно красива и безумно талантлива.

– И от скромности не страдаешь, – добавил Лиам, направляясь к выходу из квартиры.

В подъезде он бросил взгляд на дверь квартиры напротив, словно ожидая, что та вот-вот откроется.

Лиам вспомнил первую встречу, в которую Айрин, немного смущаясь, сразу же заявила, что всегда мечтала побывать в Корнуолле. Сейчас он мог бы представить себе то, как отвезёт её туда, как покажет Айрин места его детства. Если, разумеется, сама она этого захочет.

Тот их первый разговор прервало появление Эммелин. Его бывшая жена не переносила, когда он разговаривал с другими женщинами. Ей хотелось всегда и во всём оставаться единственной.

Неохотно возвращаясь в воспоминаниях к знакомству, отношениям и браку с Эммелин, Конрой признавал, что в произошедшем виноваты они оба. Эммелин стала его женой, любовницей, но не стала другом. Таким, каким была для него Мэри-Энн.

Лиам вспомнил ту ночь в Бодмине, когда Мэри-Энн сама поцеловала его. Тогда она была зла на Аллена, который пообещал, но не приехал из Дублина вовремя. Была пьяна после их посиделок в баре. Если б Конрой не остановил её, они могли бы провести всю ночь вместе, причём не в разных комнатах, а в одной постели. Но Лиам разжал объятия – не только из-за того, что Аллен Вудс, с которым встречалась Мэри-Энн, даже став соперником Конроя, оставался его лучшим другом, но и потому, что не хотел, чтобы наутро она пожалела о случившемся. К тому же, девушка была дорогим ему человеком, его лучшей подругой, живым напоминанием о детстве, и Лиаму были важны её чувства.

Позже Мэри-Энн даже не приехала на его свадьбу, которая состоялась в Бодмине. Зато приехал Аллен, и они вдвоём напились в каком-то пабе прямо накануне свадьбы. Наутро оба были не совсем адекватны и здоровы, поэтому основными воспоминаниями Лиама о дне свадьбы с Эммелин остались головная боль и прочие признаки похмелья.

Жизнь в Ноттингеме его жене не очень понравилась. Эммелин всегда умела находить поводы для недовольства. Лиам проводил всё больше времени на работе, всё сильнее раздражался, всё чаще не мог заснуть по ночам. Общаясь с людьми, они с женой ещё делали хорошую мину при плохой игре, но, когда оставались наедине, между ними повисала напряжённость, и весьма часто совместные вечера заканчивались ссорами, после которых Лиам уходил спать в другую комнату.

В то время они как будто разыгрывали какой-то спектакль, роли в котором успели обоим надоесть, но по какой-то причине актёры не уходили со сцены. А затем всё завершилось. Окончательно и бесповоротно.

После развода Лиам Конрой совершенно не торопился как-то устроить свою личную жизнь. Он завёл ирландского сеттера Микки, от которого отказались предыдущие хозяева, отправив питомца в приют. Лиам всё так же мало спал и много работал.

Его сближение с соседкой оказалось довольно неожиданным, как думал Лиам, для них обоих. Ему казалось, что Айрин Портер живёт в гармоничном мире науки и творчества. Но, когда они начали общаться ближе и разговаривать чаще, Конрой заметил в её взгляде одиночество и неуверенность. По правде говоря, он почти ничего не знал о личной жизни соседки, но не мог припомнить, чтобы видел мужчин возле её квартиры. К тому же, если б у Айрин был бой-френд, он едва ли одобрил бы, чтобы сосед ночевал у неё.

Лиам и сам не заметил, как ему захотелось придумывать новые предлоги для встречи с Айрин. Как стало ещё интереснее с ней разговаривать. Как он начал ловить себя на мысли, что хочет о чём-то ей рассказать, узнать её мнение, увидеть её снова.

Проводы родственников прошли без приключений. Всю дорогу на железнодорожный вокзал кузина разглагольствовала о Париже, который, судя по всему, стал её навязчивой идеей.

Попрощавшись, Лиам вернулся домой. В квартире снова стало тихо. Конрой позвонил в дверь Айрин, но её не оказалось дома. Мобильный телефон тоже молчал. Вернувшись к себе, Лиам решил немного поработать и включил ноутбук.

Он почти потерял счёт времени, когда услышал звонок в дверь. Удивляясь, кто бы это мог быть, и втайне надеясь, что соседка решила сама к нему заглянуть, Конрой отправился открывать. За дверью оказалась… Мэри-Энн Саммерс.

Его подруга детства Мэри-Энн была у него в этой квартире всего один раз. Тогда они вместе с Алленом ещё жили в Лондоне и в выходные как-то надумали навестить его в Ноттингеме. Те выходные выдались не из лучших, учитывая, что Эммелин не испытывала никакой симпатии к его друзьям. Ей хватало воспитанности, чтобы не называть их в лицо вульгарными провинциалами (можно подумать, она сама имела лучшее происхождение), но вела себя Эммелин так, что можно было легко догадаться об испытываемых ею эмоциях. Впрочем, подруги бывшей жены Конрою тоже не нравились.

Лиам знал, что, расставшись с Алленом, Мэри-Энн переехала из Лондона в Престон. Но он так давно не видел её, что не сразу сумел скрыть своё изумление, когда она неожиданно появилась на его пороге. К тому же, выглядела Мэри-Энн тоже несколько иначе.

Её волосы были тёмными и аккуратно уложенными, от неё пахло дорогими духами, а женственную фигуру облегало элегантное и подчёркнуто сексуальное красное платье. Конрой вспомнил, что подруга детства работает в крупной туристической фирме. Разумеется, она едва ли надевала на работу майки со смешными надписями и рваные джинсы, в которых он привык видеть её, когда они оба жили в Корнуолле.

– Ты скучал по мне? – с улыбкой проговорила Мэри-Энн, и Лиаму показалось, что даже её голос начал звучать по-другому. – Вижу, что скучал. Могу я войти?

– Конечно, – отозвался Конрой, пропуская её в квартиру. – Ты приехала без звонка.

– А что такого? Нельзя же всегда быть предсказуемой, – произнесла она.

– Ты бы могла встретиться с Николь и её родителями, если б приехала, к примеру, вчера, – заметил он. – Они только сегодня уехали.

Пока подруга детства осматривалась в квартире, Лиам разглядывал её, и ему очень нравилось то, что он видел. Мэри-Энн и раньше была интересной девушкой, но в юности казалась немного неуклюжей, как будто ей в новинку собственная привлекательность. Сейчас же перед ним находилась уверенная в себе молодая женщина, которая знала о восхищённых мужских взглядах в её сторону и с достоинством умела их принимать.

– Я уже говорила тебе это по телефону, но хочу сказать ещё раз – поздравляю с разводом, мой друг! – провозгласила Мэри-Энн, обнимая и целуя его в щёку.

– Ты не поздравила меня со свадьбой, но зато поздравляешь с разводом, – с усмешкой отозвался Лиам.

– Вполне правильное и своевременное поздравление. Кстати, Эммелин не пыталась распустить слухи, что вы разошлись, потому что ты ей изменял? Вполне в её духе.

– Думаю, нет, – ответил Конрой. – Она знает, что у меня не было на это времени.

– А вот у Аллена время нашлось, – задумчиво проговорила Мэри-Энн. – И не раз.

– Пожалуйста, давай не будем говорить про Аллена, – попросил он. – Вы оба остаётесь моими друзьями, и мне не хочется его обсуждать.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась она. – На самом деле, всё уже в прошлом.

Лиам в этом сомневался, но не стал возражать. Спорить не хотелось. Они и так слишком давно не виделись. Конрой надеялся, что когда-нибудь Аллен и Мэри-Энн смогут общаться без взаимных претензий, и тогда, если всё получится, они трое снова сумеют собраться вместе. Пусть даже это будет не совсем так, как раньше.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – поинтересовалась Мэри-Энн, отвлекая его от ностальгических мыслей. – Мы ведь должны отметить нашу встречу.

– Конечно, – отозвался Лиам, отправляясь на кухню. – Что ты предпочитаешь?

– Красное вино, если есть, – ответила она, следуя за ним.

– Есть. Николь купила. Как ты поживаешь?

– Неплохо. Престон – хороший город, – произнесла Мэри-Энн, усаживаясь на широкий подоконник и пристально рассматривая Лиама, пока он открывал вино и доставал бокалы. – Ты так и не ответил, скучал ли по мне.

– Разве я мог по тебе не скучать? Ты надолго приехала?

– Думаю, дня на два или на три, – пожав плечами и принимая у него наполненный бокал, проговорила она. – За нас!

Глава 11

Несколько дней спустя

Из дневника Лорен Даффи:

«За прошедшие дни моё нетерпение возросло до невероятных размеров. Удивлена, что никто этого не замечает. Родителям кажется, что со мной всё в порядке. Разве что Эбигейл может что-то подозревать, но с ней тоже происходит нечто странное. Кузина стала молчалива, задумчива. Может быть, родители ей рассказали, что планируют её брак с викарием?

Стыдно признаться, но мне в настоящее время нет никакого дела до чувств Эбигейл. Слишком сильно переполняют меня собственные эмоции, подобно морю, грозящему выйти из берегов. Даже в этом дневнике я ничего почти не писала. Лишь мои родные знают о том, что я веду дневники, но даже они не смеют прикасаться к этим тетрадям. Если стихи открываются взорам других и выносятся на суд общественности, то самое скрытое может оставаться только здесь, в дневниках.

***

Радостная новость – Джордж вернулся! Я так ждала его, была настолько переполнена своим ожиданием и жадным нетерпением, что не в силах скрыть своего счастья. Впереди самое сложное, но я уверена, что справлюсь.

Вчера состоялся званый ужин, на который мы все были приглашены. Мне очень хотелось поговорить с Джорджем, но его обступили мужчины, жаждавшие услышать новости из Лондона из первых рук, а не из скупых газетных строчек, которые доходят до нас порой с опозданием. Этих людей не интересует, кажется, больше ничего, кроме политики!

Луиза Саттон, которая тоже вернулась из Лондона, заявила, что моё платье несколько, как она выразилась, экстравагантное, но ей нравится. Она спрашивала, когда я тоже приеду в Лондон, ведь не собираюсь же я провести всю осень и зиму в дождливом Девоне. Можно подумать, в Лондоне солнечная погода!

В ответ на её вопрос я что-то пробормотала, но ничего конкретного ответить не смогла. Кто знает, возможно, к своей следующей поездке в Лондон я уже буду помолвлена с Джорджем? А, может быть, я даже стану его женой. Миссис Лорен Стерлинг. Но Луизе пока об этом знать ни к чему, к тому же, всё, о чём ведомо ей, очень скоро становится известным всем вокруг.

Я уже думала, что мне и так и не представится желанной возможности перекинуться хотя бы парой слов с Джорджем, когда он сам подошёл ко мне и пригласил на прогулку на следующий день. Разумеется, я согласилась. А затем задумалась, как устроить так, чтобы не пришлось брать с собой Эбигейл. Встреча наедине кажется куда более приятной возможностью побеседовать. Надеюсь, Эбигейл не обидится, если ей придётся побыть дома часок-другой.

Джордж после возвращения из Лондона выглядит гораздо лучше, чем раньше. Очень любопытно, скучал ли он по мне хотя бы немного? Скоро у меня уже не будет в этом сомнений, а пока… пока сердце сжимается от предвкушения и страха перед будущим. Я так редко чего-то боюсь, что это ощущение кажется непривычным. Но скоро всё наладится, и я стараюсь наполнить душу уверенностью и спокойствием.

Скоро мы с Джорджем будем вместе. Я снова стану уделять больше времени и внимания творчеству. Сделаю какой-нибудь подарок для Эбигейл, чтобы она не обижалась и не считала, что я стала равнодушной к ней. Возможно, заберу её в Лондон и помогу избежать брака с викарием. Она ведь мечтает стать по-настоящему современной женщиной, значит, её место в столице.

***

Сегодня ходили на прогулку с Джорджем. Эбигейл осталась дома, но маме немного нездоровилось, поэтому компания кузины оказалась необходимой для неё. Я боялась, что будет дождь, но с погодой нам повезло. На небе ни облачка! Джордж казался немного взволнованным, но, когда он смотрит на меня своим таинственным взглядом, я чувствую, что он счастлив находиться рядом со мной.

Мы говорили о книгах, что я успела прочитать до его возвращения, о путешествиях, в которые нам хотелось бы отправиться, о том, как стремительно меняется мир вокруг нас. Джордж почти не рассказывал о своей поездке в столицу, но я и не спрашивала. Когда он рядом, мне всё равно, где мы находимся, и безразлично прошлое, ведь важнее всего настоящее и будущее. Наше будущее. Я верю, что оно скоро наступит.

Когда же я вернулась домой, меня ждал неприятный сюрприз. Нам решил нанести неожиданный визит Уильям Харт. Думала, родители рассердятся на него за то, что явился без приглашения, но отец был только рад. Они пили бренди, а я под благовидным предлогом улизнула из гостиной. Но даже сейчас, когда я пишу эти строки, я чувствую на себе взгляд Уильяма. Лучше буду думать о Джордже и о том мгновении сегодняшнего дня, когда он взял меня за руку и, глядя в глаза, сказал, что, увидев на прилавке в лондонском магазине мою книгу, он тут же вспомнил обо мне и понял, что скучает.

Послезавтра мой день рождения. В этот день я сделаю то, что задумала, пусть даже и не имею на это права. Если, как считается, «Лунная песня» помогает в любовных делах, а я та, что способна ею воспользоваться, то пусть она поможет мне получить любовь Джорджа на всю оставшуюся жизнь».