Склад на первом этаже, иду сразу туда. Там никого, значит, затишье, группы на задание не собираются.
– Здравия желаю.
– Васнецов. Место хранения сто тридцать.
Каптер сверяется с компьютером.
– Опечатано.
Михаил Ефимович уже здесь, он молча достает удостоверение. Несмотря на то что внешне это обычное удостоверение, кое-какие завитушки дают понять, что это не обычный полковник госбезопасности…
– Мне надо пройти внутрь…
Кладовщик отодвигает задвижку. Как выглядит склад, я себе представляю. Так как среди бойцов есть немало тех, кто из регионов – за каждым тут закреплен индивидуальный шкаф за номером, там лежит лично его снаряжение. По его ростовке, меркам и все прочее – тут лежит и то, что мы покупаем за свои деньги, что в норму положенности не входит. Кроме того, есть в складе и «общий отдел» – там лежит групповое снаряжение, которое не закреплено ни за кем конкретно.
Так… вот и мой шкафчик. Он отпирается двумя замками, ключ от одного у меня, от другого – у кладовщика. Понятно, что все перерыли, но ничего не нашли. Кладовщик отпирает один, я другой, хватаю костюм, в котором был на крайнем задании и начинаю рыться в карманах – неужели нет?
…
Поднимаюсь на второй этаж. Кровь на лестнице (она, кстати, каменная), кровь на площадке, кровь в комнатах – везде кровь. Дом сложен так, что низ – из местного камня с цементом, а верх – легкий, деревянный, пуля только так прошибает.
– Кто?
– Кабан.
В большой комнате мебели совсем нет, пол застелен ковром, и на нем – спальники, воняет бараниной, дерьмом, кровью. На стене углем или краской метка – кибла, направление на Мекку. Трупы сложены в небрежный ряд у стены, все – с разбитыми головами – контрольными стреляли. Крови натекло столько, что она собралась в лужу и медленно просачивается к двери. Тут же отдельно – автоматы, сброшенные пустые магазины…
Семь человек. Спальников двенадцать. Нехреново тут устроились.
– В соседней…
Захожу в соседнюю. Тоже спальники, тоже нет мебели – только на стене распят человек. Стволом отодвигаю длинные волосы – это Юсеф. Его прибили гвоздями к стене, после чего начали медленно снимать кожу с ног. Афганцы, значит, тут афганцы. Для них это не проблема. Как-то раз, еще в первую командировку, они попытались запугать нас пленным, сделали «тюльпан». Я не буду говорить, что мы сделали в ответ – военная прокуратура работала и работает с неотвратимостью гильотины. Но скажу одно: больше духи нас пугать не пытались. Убивали – было дело. А мы – их. Но пугать – больше не пытались. Потому что дотумкали, мы – не призывники зеленые. И меряться с нами одним местом бессмысленно. Нет ничего такого, что мы не могли бы повторить и даже творчески усовершенствовать.
Гудят мухи… гудит в голове… медный привкус крови оседает на языке. Давненько такого не видел. Интересно, а американцы, которые сюда ехали, им это как? Мозг не жмет?
Ну, ладно…
Кровь уже почти ссохлась на полу черной лужей, рядом лежит нож, каким это сделали. Небольшой, какой-то странный – не похож на восточные ножи. Поднимаю, смотрю… да, не восточный, карманный какой-то. Интересно, кто это рукастый такой?
…
Есть!
Я достаю из кармана ножик – обычный, ничем не примечательный карманный складничок. Показываю его Янкелю.
– Это я взял на месте. Валялось, смотрю, маленький, удобный. Взял и сунул в карман.
– Агой ахозар[102]…
Наверное, его нашли. Посмотрели и положили на место. Складник и складник, что в нем такого-то? Не восточный кинжал.
Михаил Ефимович взял нож, посмотрел на него со всех сторон, будто бы определяя его ценность. Потом взвесил на руке, попробовал поместить его на палец, определяя центр тяжести. Потом постучал рукояткой о стол, потом еще раз. Повернулся к ошалело наблюдающему за нами кладовщику.
– Дай что-нибудь острое…
Строить в поселке городского типа Ясенево начали еще в семидесятые годы, причем строили с размахом – финские строители и импортные материалы. Если кто-то из строителей интересовался, что строим, ему отвечали, что строится здание для международного отдела ЦК КПСС. На самом деле после того как строительство было закончено, в здание въехала советская разведка – ПГУ КГБ СССР.
Сама история Первого главного управления была неоднозначной. Внешняя разведка появилась только при СССР, до этого за рубежом вели разведдеятельность только военные. Сначала она опиралась на структуры Коммунистического Интернационала – и поскольку работала на идеологической основе, то имела как впечатляющие успехи, так и провалы. Успехом можно было считать вербовку пятерых молодых британских интеллектуалов, в молодости увлекавшихся левыми идеями – это и была знаменитая Кембриджская пятерка, один из которой, Ким Филби, едва не возглавил всю британскую разведку. Ни один скандал со шпионами так не потряс западное сообщество, как этот. В минусы можно отнести то же бегство Кривицкого, а также кровавые эскапады по всему миру. Коминтерн много лет лелеял мечту устроить новый каскад революций и во имя этого творил страшные вещи – взять хотя бы взрыв собора в Софии, в котором погибло больше ста человек. Потом старая разведка была уничтожена при Сталине столь основательно, что полтора года она практически не работала.
Возрождение разведки началось уже после Сталина и было связано с именами двух людей – мудрого и осторожного Александра Михайловича Сахаровского и секретаря ЦК Юрия Владимировича Андропова. Последний представляет собой просто уникальный в истории случай, когда политик, совершенно ничего не понимавший в разведке, возглавил ее по политическим соображениям и стал лучшим главой разведки за всю ее историю. Именно при нем были завербованы такие агенты, как начальник внутренней контрразведки ЦРУ Олдридж Эймс и руководитель отдела по борьбе с советской угрозой в ФБР агент Роберт Хансен. На какой-то момент сразу два человека, которые возглавляли борьбу с советским проникновением в масштабах всей страны и конкретно в ЦРУ, оказались советскими агентами. Вред, который они причинили, не был подсчитан и до сих пор, столь он был велик.
Андропов, только заступив на пост, приказал принести ему учебные материалы, курс академии КГБ он прошел без отрыва от работы. На партийный учет он встал не в центральном аппарате, а как раз в Ясенево, там же получил и официально употребляемый псевдоним, он же позывной – Сто Семнадцатый, полагающийся лишь высшим руководителям советских силовых структур. Андропов был не просто талантливым главой разведки, он был новатором и принес в разведку несколько новых приемов аналитической работы, например, планирование операций методом «елочки» было чисто его изобретением, он изобрел его раньше, чем специалисты американской РЭНД[103]. Его помнили в этих стенах даже сейчас: если говорили «Председатель» без уточнений, сразу было понятно, о ком речь, а портреты Ю.В. Андропова висели во многих кабинетах рядом с портретом Президента СССР. И их обладатели берегли их не меньше, чем бюст Дзержинского[104].
Но была у советской разведки одна ахиллесова пята…
По неписанной традиции, существовало негласное разделение, согласно которому ПГУ КГБ занималось капиталистическими странами и странами неприсоединения[105], а социалистическими странами занимался международный отдел ЦК КПСС. То есть резидентуры-то, конечно, были, но они, скорее, были такими центрами сотрудничества, координируя совместную работу со спецслужбами стран пребывания в третьих странах. Даже в Польше, стране, в которой сильно любили пострайковать[106] и в которой социалистического было очень и очень мало и в самые застойные времена – нормальной разведработы не велось. Все это сильно аукнулось в восемьдесят восьмом – восемьдесят девятом годах, когда по этим странам прокатилась череда так называемых «бархатных революций» и власть в них взяли прозападные силы. Если бы на выборах президента СССР не победил неожиданно Ельцин[107] – еще неизвестно, что было бы с Советским Союзом. Как бы то ни было, теперь многие эти страны занимали от сочувствующей, как Болгария, до глубоко антисоветской позиции, как Польша, а всю разведработу там пришлось начинать с нуля.
Второй удар был нанесен в две тысячи первом, когда террористы из числа афганских студентов подорвали ленинградское метро и под рухнувшими сводами погибли тысячи человек. Это стало шоком и для советского общества, и для власти, и для разведки. Дело в том, что СССР, страна, рожденная революцией, всегда с сочувствием относилась к разного рода борцам, прогрессивным элементам, революционерам. Советское радио и телевидение передавало новости из Никарагуа, Афганистана, стран Африки о сражающейся молодежи – и этим новостям верили. Советская разведка создала несколько лагерей для подготовки «прогрессивных элементов», самый известный из них был в Крыму. Известнейший террорист Карлос Шакал несколько лет учился в Москве, а его настоящее имя было Ильич Рамирес Санчес. Его отец, известный адвокат, назвал троих своих сыновей Владимир, Ильич и Ленин.
А теперь революционеры подорвали метро, убили советских людей, террор пришел и в советский дом. Веры больше не было, была лишь горечь потерь и желание отомстить. Страна вползала в новый виток войны с половиной мира, на сей раз – с терроризмом…
И сейчас должен был состояться очередной ее акт…
– Товарищи…
Первым в старомодно отделанный кабинет вошел Председатель, за ним шел начальник ПГУ КГБ. Последний показал всем садиться, устроился на оставленном ему месте справа от Председателя.
– Итак, начнем. Прошу.
Полковник советской разведки Михаил Ефимович Янкель прошел за небольшую трибуну для доклада.
– Советской разведкой было установлено местонахождение курьера Аль-Каиды, некоего Мохаммеда Юсефа. До настоящего времени он считался малозначимым, скорее, пропагандистом, нежели активным бойцом. Он находился в Сараево, в зоне этнического конфликта, и должен был встретиться с кем-то из курьеров. Установить, с кем именно, нам не удалось, но в Сараево хватает мусульман, в том числе радикальных.
Было принято решение перехватить Юсефа и его информацию. Для чего в Югославию вылетела агентурно-боевая группа во главе с подполковником Васнецовым из управления В. Им удалось выйти на место, где должен был состояться контакт. Но вместе с ними вышли к цели и представители охраны посольства США в Загребе – с оружием, естественно. В результате произошедшего боеконтакта американцы были убиты, а наша группа взяла штурмом виллу, на которой был Юсеф. Юсеф был обнаружен, но уже мертвым, со следами пыток. Никакой информации получить не удалось, пытали его представители местных бандгрупп, по нашим данным – связанных со структурами НАТО распространителей афганского героина на Балканах. Группа спецназа заняла здание, но до отхода была вынуждена вступить в бой с отрядом польского спецназа ГРОМ численностью до роты.
Кто-то промолчал, кто-то про себя выругался. В СССР предательство бывших союзников воспринималось болезненно, но никого так не ненавидели, как Польшу. Раньше ведь Польша немало получала от единого рынка… польская мода, польская косметика, польские грузовички «Жук». СССР был крупнейшим заказчиком для польских судоверфей. А теперь что? Ну, ладно, переметнулись вы – за долги, вам за предательство старые долги списали и еще денег дали – молодцы, крутанулись. Но зачем же так ненавидеть? Зачем с такой готовностью участвовать во всех акциях против СССР? Ни одна страна бывшего соцлагеря так себя не ведет, как Польша. В Болгарии просоветские митинги. Чехословакия недавно подвергла открытой критике позицию Запада по Ираку. А поляки – они и в бывшую Югославию людей послали, и в Латинской Америке бесчинствуют. И вон – уже во Львов лезут, в Ивано-Франковск (бывший Станислав), в Гродно. Постоянно там вылавливают польских «туристов». И вот что с ними делать?
– …Предпринятыми усилиями группу удалось эвакуировать на авианесущий крейсер «Ульяновск», при этом ВВС США предпринимали активные попытки помешать эвакуации, пришлось даже поднимать ударную группу. Операция была признана проваленной, сотрудников сводной группы отправили к местам службы.
Почти сразу нам удалось отследить резко возросшую активность американцев – на нашем направлении, и в средневосточной зоне. По неизвестным каналам им удалось узнать ряд адресов бойцов сводной группы. Нам удалось эвакуировать в безопасное место всех, кроме одного, – майор Николай Белый, оперативный сотрудник Ростовского УКГБ, был похищен и зверски убит неизвестными перед тем, как мы успели его предупредить.
Никто ничего не сказал по этому поводу, хотя мог бы. Считается, что сотрудники спецподразделений – это такие Рэмбо, которые в одиночку могут накрошить целый взвод вражеской пехоты. На самом деле это совсем не так. По меньшей мере восемьдесят процентов возможностей спецподразделения заключается в командной игре и только двадцать – в индивидуальной подготовке и навыках бойцов. Один в поле не воин, в этих словах содержится великая сермяжная правда. Так что в мирной жизни сотрудник спецподразделения уязвим, конечно, не для группы хулиганов, но для боевиков террористической организации, задумавших совершить особо тяжкое преступление и до этого уже совершавших такие – он уязвим[108].
Так что правильно никто ничего не сказал.
– …Проведенной кампанией дезинформации нам удалось сфокусировать внимание американцев на фигуре командира сводного отряда, подполковнике Александре Васнецове, постоянно проживающем в Ижевске. Американцы клюнули на предложенную наживку и в течение короткого периода времени заявили пять научных и туристических групп, в которых мы обнаружили по крайней мере семь установленных американских разведчиков.
– А кто вам разрешил, полковник, – сказал начальник Второго главного управления КГБ СССР, – использовать для своих игр со шпионами закрытый город, город оборонно-стратегического значения?
– Ижевск выведен из состава закрытых городов, – возразил начальник ПГУ, защищая своего подчиненного, – кроме того, выбор Ижевска был обусловлен и достоинствами этого города для проведения в нем оперативной игры. Ижевск – крупный и в то же время достаточно закрытый город. В нем только один аэропорт без международных рейсов, он не находится на крупных железнодорожных и автомобильных магистралях[109], и потому при необходимости закрыть его намного проще, чем другой город. Кроме того, в Ижевске сосредоточено значительное количество оборонных предприятий, и сам город находится под плотным контрразведывательным прикрытием. Первая часть игры завершилась полным успехом для нас – американцы приехали в город и вступили в контакт с агентом. По словам контактера, они хотели купить некую информацию, которую нес Юсеф и которую перехватил в Сараево наш спецназ.
– Вот так вот прямо подошли и предложили продать? – недоверчиво переспросил начальник Второго управления.
– Мы… скажем так, поработали с личным делом подполковника Васнецова, с отзывами о нем сотрудников службы… так чтобы американцы сочли прямой подход в данной ситуации оправданным.
– Обнаглели, – сказал начальник Второго управления.
– Кроме того, в игру неожиданно для нас вклинился неучтенный фактор – МОССАД.
Кто-то из присутствующих выругался уже в голос. Евреев по-прежнему недолюбливали, а МОССАД был одним из основных противников ПГУ КГБ на Ближнем Востоке. ПГУ КГБ и ГРУ ГШ поддерживали контакты с прогрессивными палестинскими движениями по всему миру, в том числе и с откровенными террористами – а МОССАД вел непримиримую борьбу с ними, справедливо считая их угрозой для существования Израиля. Отсюда рождалась вражда, рождались счеты. Кроме того, практически все арабские страны, окружавшие Израиль и считавшие своим долгом сбросить еврейское государство в море, являлись советскими клиентами, покупателями советского оружия. Вместе с оружием шли и услуги, например помощь в разведоперациях и подготовка разведчиков, а то и боевиков. Израиль покупал американское оружие (было у него и наше – трофейное), постоянно блокировался в ООН с американцами. Понятно, что отношения не могли не быть враждебными. Добавляло остроты ситуации то, что в Израиле хватало выходцев из СССР, и МОССАД мог использовать их для ведения разведки внутри СССР. Это были самые опасные из возможных агентов – им не надо было адаптироваться.
– МОССАД, пока неустановленным нами путем, возможно, от американцев, получил информацию и направил в Ижевск своего агента – бывшего советского гражданина, оказавшегося школьным другом Васнецова…
– Получил информацию от американцев? – скептически переспросил Председатель КГБ. – После всего?
Действительно, вопрос о сотрудничестве США и Израиля был сейчас скорее спорным. История израильского шпионажа в США началась с того, как в США был задержан Джонатан Поллард, сотрудник разведки ВМФ, передавший Израилю огромное количество совершенно секретных разведданных по Ближнему Востоку. Делал он это потому, что был евреем и хотел оказать помощь Израилю. Сам Израиль отморозился и не захотел вытаскивать агента, история о том, как Полларда арестовало ФБР прямо у закрытых дверей израильского посольства, стала скандалом на весь мир. КГБ быстро подсуетился и по своим каналам забросил в США дезинформацию о том, что часть из материалов, переданных Поллардом Израилю, сам Израиль передал в СССР в обмен на информацию, нужную Израилю. Эта фальшивка была бы немыслима без Эймса, который активно работал, имел доступ к информации и точно знал, что именно украл Поллард. В результате Поллард получил пожизненное в худшей тюрьме в США, а отношения между разведками США и Израиля были отравлены взаимным недоверием.
КГБ, получив серьезный результат по Полларду, не остановился и в последующие несколько лет реализовал еще ряд провокаций, направленных на то, чтобы заставить американцев поверить, что МОССАД использует часть от получаемых из США разведданных на обмен с СССР. Поверили или нет, после провала Эймса точно установить было невозможно. Но, зная общую обстановку в ЦРУ, вряд ли теперь кто-то рискнет вот просто так взять и поделиться информацией с израильтянами. ЦРУ до сих пор переживало предательство Эймса, в Управлении велась охота на ведьм, и нормальная работа почти не велась. Говорили даже о том, что лучше распустить ЦРУ и начать все с чистого листа.
– Мы проверяем, каким именно образом Израиль получил доступ к информации, – сказал Янкель, – как бы то ни было, было принято решение играть на два фронта и, если получится, столкнуть лбами американцев и израильтян. Васнецов назначил встречу с представителем Израиля в публичном месте, в парке. Израильтянин пришел, но договориться не удалось – группа террористов атаковала Васнецова и израильтянина, Георгия Гельмана, прямо в парке. Произошла перестрелка, в результате Гельман был убит, а террористы попытались скрыться, захватив заложников, но были ликвидированы. Следствие показало, что шестеро террористов были студентами-палестинцами, легально находившимися в СССР. Были так же получены неопровержимые доказательства того, что именно эти люди пытали и убили майора госбезопасности Белого…
Начальник Второго главного управления ничего не сказал – главный удар пришелся на него. Именно он отвечает за всю ту громадную сеть стукачей, освещающих в том числе и студенческие группы. И если группа студентов на самом деле оказалась группой террористов, а советская контрразведка об этом ни сном ни духом… тут и пенсией пахнет. И это еще по-божески – при Сталине бы расстреляли.
Возможно, потому-то при Сталине и не шарахались по Союзу неприкаянные террористические группы. Хотя… чего я говорю, шарахались и еще как[110].
– …Попытка террористических действий в Ижевске была пресечена, игра с американцами продолжилась. Проблема была в том, что мы не знали, что именно нужно американцам, а подполковник Васнецов не помнил, чтобы он что-то забирал с места убийства Юсефа. Проверка подполковника на полиграфе показала, что он говорил правду, негласный обыск квартиры и рабочего места Васнецова дали отрицательный результат. Но несколько дней назад подполковник вспомнил, что на месте убийства Юсефа он подобрал и сунул в карман небольшой складной нож… Учитывая, что нож не представлял из себя ничего особенного, а сразу после этого их атаковала ударная группа польского спецназа – он начисто забыл про этот нож. При обыске вещей Васнецова никто не придал этому ножу значения. После того как подполковник вспомнил про нож, мы изъяли его и вскрыли. В ноже, под щечками рукояти, оказались контейнеры, в них были носители информации – стандартные карты, используемые в фотоаппаратах: они достаточно маленькие и в то же время позволяют размещать на них даже видео. На карточках оказалось неизвестное нам послание Осамы бен Ладена шейху Абдалле Азаму, считавшемуся погибшим в восемьдесят девятом году.
Все молчали.
– Какой-то бульварщиной попахивает… – первым сказал председатель КГБ.
– Жизнь она такая и есть, – сказал начальник ПГУ КГБ, нарушая негласное правило не оспаривать мнение начальника и оказывая поддержку подчиненному, – я бы скорее насторожился, если бы все шло слишком гладко.
– А тут что не гладко? Вдруг вспомнил.
– Товарищи, вот этот нож, – поднял нож Янкель, – фирмы «Бак», с виду обычный карманный складник. Его действительно можно сунуть в карман и забыть.
– А на самом деле? ЦРУ? Кто сделал тайник?
– Возможно. Хотя тайник в рукоятке мог сделать кто угодно, ничего сложного там нет. Это простой тайник, носитель информации стандартный. Важно другое. Исходя из текста записи и общего фона, шейх, считающийся погибшим, и Осама бен Ладен, в отношении которого у нас имелись обоснованные подозрения считать его умершим в 2005 году от хронической болезни почек, – живы и активно общаются посредством курьеров и видеозаписей, так называемых «флешек». Между этими двумя лицами идет активное обсуждение перспективных планов террористической организации Глобальный салафитский джихад и направление главного удара на СССР или на страны арабского мира. Более того…
…
– Не исключено, что нам удалось установить возможное местонахождение Осамы бен Ладена…
Интерлюдия 1. Неофициальный гимн группы «Альфа»
В огне и дыму сверхсекретных учений,Где грохот такой, что дрожат небеса,Фигурки в пятнистом и рыцарских шлемахВ контрольное время творят чудеса.И скажет негромко глава Комитета,Законную гордость скрывая едваПеред армейским генералитетом:«Работает подразделение «А»!»Кабульская стража не сдержит напора,И нам не преграда дворцовый забор,Но… все же мы группа для антитеррора,А то, что мы делаем, – это террор.Мы телепрограммы очистим от скверны,Выигрышна с нами любая игра.И прав замполит: что мы туз – это верно,Но только выбрасываемый из рукава.Задачу решаем без лишнего спора,Атака мгновенна, как выстрел в упор,Но все же мы группа для антитеррора,А то, что мы делаем, – это террор.Живое кольцо прорвать кровью и плачем!Мы скажем в ответ: «Да идут они на…!»Впервые поставленную задачуНе выполнит подразделение «А».Красивая сказка, что с нашей подачиГоняет по свету людская молва.А правда проста – побоялись задачуПоставить для подразделения «А».А мы бы решили без лишнего спора,Атака мгновенна, как выстрел в упор.Конечно, мы группа для антитеррора,Но кто точно скажет – какой он, террор…
Интерлюдия 2. Неофициальный гимн группы «Вымпел»
Бой затих у взорванного моста.ГСН растаяла во мгле.Замкомвзвод, не терпящий удобства,Умирает на сырой земле.Жаркая нерусская погода.Застывает на его губах.Звезды неродного небосводаУгасают в голубых глазах.Умирает он, не веря в сказки,Сжав в руках разбитый пулемет.И к нему, в набедренной повязке,Вражеский наемник подойдет.Подойдет, посмотрит, удивится,Вскинет пистолет, прищурив глаз.Скажет: «Много съел я бледнолицых,Русских буду кушать в первый раз».А в России зацвела гречиха.Там не бродит дикий папуас.Есть в России город Балашиха.Есть там ресторанчик «Бычий глаз».По субботам и по воскресеньямЛюди в ресторан идут гурьбой.Среди них идут, держа равненье,Парни с удивительной судьбой.Узнают их по короткой стрижке,По беретам типа «балахон».Их в округе местные мальчишкиНазывают «дяденька-шпион».Если где-то гром далекий грянет,В неизвестность улетят они.
– Штирлиц… а вас я попрошу остаться. Еще на одну минуту. Где пастор Шлаг? Вот с этого и надо было начинать. – Мне лучше знать, с чего начинать!
К/ф «Семнадцать мгновений весны»
– Полковник…
Янкель обернулся.
– А вас я попрошу остаться…
Янкель обернулся, чтобы поймать взгляд своего начальника, начальника ПГУ КГБ, недавно переведенного на ПГУ из Ленинграда (до этого он долгое время работал по Германии). Тот едва заметно кивнул.
Председатель КГБ показал на стул напротив себя.
– Бен Ладен…
…
– Как вы считаете, он и в самом деле американский агент? Только честно.
Янкель отрицательно покачал головой.
– Вот как. И почему же?
– Потому что американцы для него такой же враг, как и мы. Большой Сатана – Малый Сатана…
Председатель кивнул. Он работал в свое время по Ирану и знал, что это такое.
– Но американцы используют его?
– Далеко не факт. Возможно, они ему не мешают. Возможно, в его окружении есть американские агенты. Но все намного глубже…
…
– Ближний Восток никогда не был зоной американских интересов. Несмотря на особые отношения американцев и Саудовской Аравии. На Ближнем Востоке играли мы и европейцы – и никто более. Наполеон… Гитлер… все смотрели туда.
– Сейчас не середина двадцатого века.
– Да, только проблемы с тех пор не изменились, они стали только острее. Во многих странах революционная ситуация, в том числе в главной – в Египте. Население Египта увеличилось за время независимости этой страны в четыре раза, население Пакистана – в три с половиной раза. При этом рост населения не сопровождается ни ростом промышленного производства, ни ростом количества и качества обрабатываемой пахотной земли. Во многих странах, из которых ушла Великобритания, до сих пор господствуют отсталые отношения феодального типа. Например, в Пакистане до сих пор лучшая земля принадлежит не крестьянам, а армии, которая сдает ее батракам для обработки – армия в данном случае играет роль коллективного помещика[111], а военные живут в особых, элитных районах, отгородившись от остальной страны колючей проволокой и автоматами охраны. Египет после предательства Саддата и разрыва дружеских отношений с СССР свернул насеровский курс на ускоренное развитие промышленной индустрии[112] и встроился в западную экономику на правах дешевого курорта и места для размещения производств с минимальной добавленной стоимостью для Европы. Но рабочие места для вчетверо выросшего населения Египет так и не создал. Существовавший при Насере план орошения пустыни и превращения ее в житницу также сорван. В Каире на полмиллиона человек в трущобах существует всего одна водоразборная колонка. Возрастной состав обществ Египта и Пакистана таков, что в нем доминирует молодежь, не имеющая перспектив в жизни. Речь сейчас идет о том, куда она качнется. В сторону левого движения – и революция будет социалистической – или в сторону правой религиозной реакции. Вам это известно лучше других…
Председатель кивнул, он действительно знал это лучше других. Революция 1979 года в Иране произошла в том числе и под лозунгами социальной справедливости. Иранская коммунистическая партия ТУДЕ на момент начала революции была одной из самых влиятельных сил в обществе, они страдали и гибли в шахских застенках точно так же, как и сторонники Хомейни. И за ТУДЕ стоял огромный иранский сосед – СССР со всей его мощью, а за Хомейни не стоял никто. Но выиграл почему-то Хомейни. Выиграл, несмотря на то что такой программы социально-политических преобразований, какая была у иранских коммунистов, подробной, научной, проработанной, апробированной в других странах, у Хомейни не было. У него вообще ничего не было, кроме Аллаха, фанатизма и умения обличать светскую власть, причем не важно какую – шахскую, демократическую, любую. К СССР и его опыту Хомейни относился не просто с подозрением, а с неприкрытой ненавистью, называя СССР «малым сатаной», то есть приравнивая его к США. И все равно он почему-то выиграл. Выиграл, несмотря на то что его лозунги годились, скорее, для века пятнадцатого. Выиграл, несмотря на то что против него были все. Все, кроме народа, привыкшего, что на пятничных проповедях им вещают волю Аллаха.
То, что было потом – было кошмаром. Хомейнисты начали зверские чистки в армии… в соседнем Афганистане, где пришли к власти коммунисты, даже при Хафизулле Амине, которого считали мясником, такого не было. Публичные процессы, публичные казни, публичные расправы – офицерство в Иране изничтожалось как класс. Затем Саддам решил, что пришло время, и вторгся в Иран, несмотря на то что Ирак был вдвое меньше по населению и втрое по территории. Но муллы не сдались, они объявили джихад, тотальную народную войну. На фронт мобилизовали детей, перед первой атакой для большинства из которых она была и последней, муллы раздавали им пластмассовые ключики – ключи от рая, куда они попадут, став шахидами. В иракские военные госпитали стали попадать офицеры с психическими расстройствами, они сходили с ума от иранских атак волнами до последнего человека, атак детей, от того, как перед атакой иранцы пускали детей на минные поля, чтобы могли пройти солдаты. Я это не выдумываю, это рассказ очевидца – командира отряда иракских коммандос Республиканской гвардии, которые готовились у нас, в Чирчике, по афганским сценариям. Они были мусульманами, но водку пили так же, как и мы. Тот иракский офицер в начале войны только выпустился из военного училища, в госпиталь он попал с ножевым ранением, отбив перед этим пять атак иранских фанатиков. В ножи пошли, когда кончились патроны…