Содружество Лоа, Гимла.13 сентября 2016 года
Спали по очереди. Антону выпало дежурить с полуночи до двух.
Накинув куртку на плечи, он подсел к костру – плоский камень служил замечательным креслом. Твердый и холодный, он мало располагал ко сну. Костер почти прогорел, но угли тлели, отдавая жар, – было приятно сидеть и греться.
Ко всему прочему, не требовалось смотреть мимо горящего костра, чтобы не слепить глаза. А то отвернешься от огня и ничего не увидишь в темноте. Врага там или зверя.
Впрочем, особой темноты не замечалось. Лунного света было немного, гимланские луны выглядели тусклыми, зато как горела туманность! Все было видно, как в полнолуние на Земле, даже ярче – Ригель светил, как маленький небесный прожектор. Ни вражина, ни зверюга незаметно не подкрадутся.
Над болотами стояла тишина, только была она не стойкой и далеко не мертвой – напластования водорослей над трясиной, моховища и сущие гати из стланика таили удивительную жизнь, где сильный гонял слабого, как везде.
Иногда с болот доносились звуки возни, шорохи, писки… Вот кто-то прошуршал, громкий всплеск, клацанье челюстей – и все, одним сытым больше. И одним съеденным.
Ломов впал в некое оцепенение, когда ты вроде бы и бодрствуешь и в то же время колеблешься на грани сна.
Тихий шорох за спиной мгновенно взвел нервы.
– Михалыч?
– Угу. Ложись спать, все равно мне дежурить.
– Да тебе еще час остался!
– А-а… Все равно не засну. Наше дело такое, стариковское…
Антон фыркнул насмешливо.
– А не рановато ли товарищ капитан себя в старцы записал?
– Возраст, однако. Полтинник грядет!
– Ладно, раз уж ты так настаиваешь…
– Топай, топай…
Ломов спорить не стал и юркнул в палатку, где сопел Максим. Поворочавшись, Антон уже решил было расстроиться из-за того, что сон никак не идет, но не успел – заснул.
Заря была выдержана в манере Тарковского. Нежно-зеленые лучи расцветили небо на востоке, трогая облака изумрудными мазками, и даже предрассветные сумерки были с прозеленью.
Стояла прохлада, над болотами стлался туман – белесая рваная пелена медленно наплывала, обтекая редкие возвышенности, и редкие деревца казались саженцами, торчащими из снега.
Появление постороннего земляне позорно прозевали. Антон опомнился лишь тогда, когда старик в белом комбинезоне оказался шагах в десяти от палатки. Он шагал с длинной палкой, но это был не посох, не трость, а скорее шест – «посторонний» проверял им плотность грунта под ногами. На костлявых чреслах висел ремень с кобурой, откуда торчала рукоять бластера. Старик внимательно осмотрел землян.
– Добра вам, – приветствовал он их по лоанскому обычаю.
– И вам того же, – ответил Ломов. – Присаживайтесь, сейчас завтракать будем.
– А что на завтрак? – оживился старик.
– Мясо копченое, мясо вареное, клубни какие-то… тоже отварные, только холодные. А сейчас еще ягодок запарим!
Гость крякнул от удовольствия.
– Спасибо, не откажусь. Синтезатор у меня хороший, но натурального отведать – это же совсем другое дело!
Максим живо сервировал стол, то есть выложил все яства на плоский камень, застеленный пологом от палатки, а капитан разлил горячий настой по одноразовым чашкам.
Минут десять прошло в сосредоточенном молчании. Трое изучали четвертого, и наоборот. Наконец, старик отсел, спокойно отхлебывая настой. Хотя чашку он держал левой рукой, а правая оставалась свободной.
– Меня зовут Дан Иннат, – сказал гость. – Кличут Отшельником, но я уже привык, да и прозвище верное. Я тут, на этих болотах, уже полвека обитаю. Вас как звать?
Земляне представились.
– А кто послал вас?
– Таи Ао.
– Ага… И как он?
Ломов рассказал как.
– Понятно, – нахмурился Иннат. – Не уймутся, стало быть, мои сородичи, одичали тут совсем… А с чем пожаловали?
Антон посмотрел на Сулиму, и тот кивнул: валяй, мол.
– Мы, все трое, воины с далекой планеты, – начал Ломов. – Не так давно ангиане похитили нас…
Антон честно рассказал все, что случилось с ним и его друзьями, после чего перешел к главному:
– Мы давали военную присягу у себя на родине и не собираемся ей изменять. Но мы хотим стать пилотами Внешнего флота Лоа…
– Попробую догадаться, – ухмыльнулся старик, – вы хотите что-то увезти на свою родную планету… Информацию, да?
– Да, – твердо сказал Ломов. – Мы будем честно служить Лоа, но помнить будем о своей планете – нам не нужно, чтобы носолобые сделали ее сателлитом своей империи. Обойдутся.
Иннат покивал понятливо.
– А нейрошунтов у вас нет…
– Нет.
Старик снова покивал, чертя концом своей палки какие-то фигуры в пепле.
– Как называется ваша планета?
– Земля.
– Зэмлиа… – произнес Иннат и легко поднялся. – Пойдемте, туман уже растаял.
Не спрашивая куда и зачем, Антон встал.
– Оружие с собой брать?
– Оружие прихватите, на всякий случай, а палатку оставьте. Ступайте за мной, след в след. Болота здесь очень глубокие…
Старик легко зашагал, держа палку, как копье. Антон двинулся следом. Уж по каким приметам Иннат находил путь, Ломову было неведомо, но тот шел уверенно, как по дорожке в парке, только дорожка эта напоминала траекторию полета пчелы, некую хаотичную кривую.
Шли долго, почти не замочив сапог, хотя кое-где чернели колодцы чистой воды, и было видно, как из глубин поднимается какая-то белая бестия, шевеля то ли плавниками, то ли ластами.
Глубоко… Можно ноги промочить.
– Пришли, – сказал Иннат.
Антон нахмурился. Куда пришли? Вокруг расстилались топи, и недоставало только местной разновидности собаки Баскервилей.
А Иннат, взявшись за воздух, потянул его на себя, и панорама болот заколыхалась, пошла складками, и вот, прямо перед Ломовым, проявилось некое округлое сооружение, купол из зеленоватого металла.
– Камуфляж! – вырвалось у Максима.
– Он и есть, – невозмутимо сказал Иннат. – Заходите.
Распахнулся большой круглый люк – разошелся, как диафрагма в фотоаппарате, и Ломов переступил высокий комингс.
Пройдя внутрь, он увидел шахту лифта. Иннат аккуратно затворил внешний люк-диафрагму и сделал приглашающий жест: прошу.
Антон опять первым оказался в кабине лифта. Старик вошел последним, и подъемник ухнул вниз.
– А где мы? – поинтересовался Чернов.
– На борту малого патрульного крейсера «Форт», – ответствовал Иннат. – В последнюю войну крейсер лишился хода, большая часть экипажа погибла. Кто остался в живых, спаслись на аварийных ботах, а я… а я «задержался». Меня попросту не нашли – я лежал раненым в медотсеке. А может, и не искали особенно… Киберпилоту удалось посадить крейсер на Гимлу. В самый последний момент сработал и киберштурман, предупредив, что корабль опускается в болото, но изменить уже ничего было нельзя – «Форт» вообще чудом не грохнулся. В первый год корабль погрузился наполовину, но пробоин хватало, и постепенно он весь ушел в топь, только самый верх надстройки выглядывает. За пятьдесят лет я вернул к жизни три четверти отсеков крейсера, но сейчас большая их часть на консервации. Я сразу же задействовал систему машинной регенерации, но не все поддалось восстановлению. Планетарные двигатели и гиперпривод разрушены почти полностью, так что «Форту» в полетах отказано. А вот кварк-реактор в норме и еще столько же лет проработает…
Лифт остановился, и Иннат повел своих гостей по самой обжитой палубе крейсера. По сравнению с тяжелыми или суперкрейсерами, «Форт» размерами не поражал – каких-то четыреста метров в поперечнике. Но когда весь твой зримый мир сужается до такого радиуса…
Ломов только головой покачал. Но не зря же – Отшельник!
Коридоры корабля ничем особым не отличались от тех, по которым Антон бродил на рейдере ангиан. И воздух был чист, свеж и даже грозой припахивал – видать, озонаторы постарались.
Войдя в просторное помещение, отделанное белыми матовыми панелями, Иннат развел руками:
– Медотсек!
Указав на рядок белых «саркофагов», старик сказал:
– Устраивайтесь. Это стационарные диагностеры. Не бойтесь, я самый опытный врач и медтехник Содружества Лоа! Хе-хе… Полвека самосовершенствования – это что-нибудь да значит. В моей голове имплантов уже больше, чем собственных мозгов, поэтому не обращайте внимания на мои внезапные прозрения – я иногда читаю ваши мысли. А за ваши тайны не беспокойтесь – они не выйдут за борт этого корабля. Придет срок, и он станет моей могилой.
Планета Гимла.13 сентября 2016 года
– Укладывайтесь!
– Сюда? – кивнул Сулима на диагностеры.
– Сюда.
– А они не холодные?
– Как можно! Тепленькие!
– Ну, тогда ладно…
Капитан разделся до трусов и залез в стационар. Иннат с любопытством оглядел белье.
– А это что? – полюбопытствовал он.
– Исподнее.
– А-а…
– Заметно, что мы нездешние?
– Не слишком, но такое у нас не носят.
Антон забрался в «саркофаг», боясь коснуться голым телом холодной стенки, но нет, та была теплой. Щупы сканеров всего его облапали и втянулись обратно в стенки диагностера.
– Ну, что ж… – протянул Иннат. – Показатели у вас хорошие, индекс здоровья высокий. Я ощущаю опасения некоторых из вас, но беспокоиться не стоит – вы ничего не потеряете, обзаведясь нейрошунтом, а лишь приобретете. Правда, тут многое зависит от системы нейроинтерфейса. Бесплатный шунт серии «Стандарт» самый простой, его ставят «гэшкам», то есть лоанитам в ранге «Г-1», что сразу дает бонус – «гэшка» с нейрошунтом первого уровня сразу перепрыгивает в «Г-5». Но бесплатное редко бывает качественным – на «Стандарт-1» можно закачать лишь самые простые базы, вроде «Слесаря по ремонту» или «Водителя наземного транспорта», причем усваиваться эти БЗ будут долго. Второй и третий уровень… Ну, это практически то же самое, что и первый. Вообще, нейрошунты бывают самые разные. Ангианские ставить не советую, они у них все системы «Унисекс», без различия женского и мужского мозга. Очень хороший нейроинтерфейс делают в Сообществе кхацкхов, но представители этой биологической цивилизации хоть и гуманоиды, но не люди, поэтому обычные их нейрошунты нам не подойдут, надо будет изготавливать индивидуально. Что до лоанских, то, на мой взгляд, для человека они идеальны. Выбор велик, но глаза не должны разбегаться – разные заводы подчас выпускают, по сути, одни и те же нейрошунты, только названия у них разные. Но это все касается гражданской продукции, вам она не должна быть интересна. Шунты «Универсал» – персональные, подгоняются по вашей личности, а потому и стоят очень и очень дорого. В принципе, когда вы решите уйти с военной службы, можете поставить себе «Универсал», если, конечно, хватит средств. С «Универсалом» можно всерьез заняться политикой или экономикой, наукой, наконец. Остается что? Остаются технические и военные модификации. Ну, технические – это для инженеров, кибернетистов, эмбриомехаников и так далее. А в ваши головы просто просятся военные нейрошунты. Я поставлю вам самые продвинутые – «Интер-генерал». Да, им полвека, но они до сих пор считаются лучшими. Достаточно сказать, что некоторые военные завещают эти шунты детям и внукам. При жизни удалить такой нейрошунт нельзя, только при вскрытии. Кстати, случается, что носителей «Интер-генерала» спаивали и убивали ради того, чтобы вскрыть им черепа и достать желаемое… Подождите, не перебивайте, не спрашивайте ничего. Я сейчас сам все вам расскажу и предложу. Так вот, у «Интер-генерала» есть два отличия, полезных для вас, – этот нейрошунт совмещен с нейроразъемом, что удобно, при этом систему можно отключить, и ни один сканер, ни один уловитель не распознает его. Что это дает вам? Вам будет нужно каким-то образом сесть на корабль до Лоа. На орбитальных станциях вам ничего не грозит, но вот когда ваш бот или челнок сядет в космопорту… Вам нельзя будет проходить обычным путем – через регистраторы. С выключенным нейрошунтом их не пройти, а с включенным – нельзя. Почему? Потому что ваши системы не сертифицированы. Это все равно что отсутствие печати на бумажных документах, я еще помню такие. Вы сможете включать свои нейрошунты лишь на очень короткое время, чтобы, к примеру, зачислить на свой счет энную сумму. Вы можете спросить: зачем же нам такие устройства? Дело в том, что установка военных модификаций обходится в сто или двести тысяч сантов – столько инженер средней руки зарабатывает за пятнадцать-двадцать лет. А за «Интер-генерала» надо будет выложить триста пятьдесят тысяч. Я же вам поставлю его бесплатно.
– Мы согласны! – выпалил Максим.
– Тогда прошу, – Иннат повел рукой в направлении кибердоктора.
Кибердоктор выглядел как невысокая, толстая колонна, испещренная индикаторами. К нему были пристроены четыре медбокса, расположенные крестом.
– Занимайте любой, какой на вас смотрит!
Антон, гол как сокол, залез в ближний бокс, над ложем которого была поднята прозрачная крышка, похожая на фонарь какого-нибудь «МиГа».
Земляне улеглись, и Отшельник по очереди опустил крышки.
К лицу Ломова выдвинулся некий аппарат с мигавшими окошечками. Аппарат загудел, и сине-зеленые лучики заплясали по лбу и щекам Антона.
– Постарайтесь не двигаться, гипноиндуктор включен, – глухо донесся голос Инната. – Сейчас я задействую кибердоктора…
Антон словно закостенел, погружаясь в дрему. Из сна его вывел бодрый голос Отшельника:
– Ну, все, можете вставать.
Кряхтя, Ломов вылез из медбокса. Наморщил лоб и лишь теперь ощутил нечто новое – возникло такое ощущение, будто на висок наклеили кусочек пластыря.
Подойдя к зеркальной стене, Антон похолодел, различив в пяти-шести сантиметрах над левой бровью сбоку аккуратный кругляшок размером с таблетку. Он был словно вдавлен в кожу и отливал металлическим блеском.
– Это и есть нейрошунт? – спокойно спросил Чернов, заглядывая в зеркало рядом.
– Он самый, – подтвердил Иннат. – Одевайтесь. Есть не хотите?
– Еще как! – воскликнул Сулима. – Будто два дня не ел!
– Угадали, – улыбнулся Отшельник. – Вы заняли медкапсулы позапозавчера.
– Не может быть!
– Я закачал вам базы «Пилотирование корабля 4-го класса», «Обслуживание космоатмосферных истребителей», «Тактика космического боя» и другие. Задействованы они пока по первому уровню, но нейрочипы у вас емкие, они хранят БЗ вплоть до четвертого уровня – усваивать их будете постепенно, по мере накопления опыта. Кроме того, вам установлены по два импланта на память каждому – этого хватит практически для любого мыслимого объема информации. И еще. Нейрочипы в вашем мозгу не являются инородными телами, нанороботы-ассемблеры собрали их из тех веществ, которые называются питательными. Сплошная органика! Оделись? Прошу в кают-компанию. Теперь я угощаю!
Кают-компания была обширным круглым помещением, расположенным на центральной палубе, ближе к середине корабля, рядом с рубками ходовой и боевой. Скорее даже, это был зал, но полупустой, лишь с краю стояла пара столов, вокруг которых суетился старенький киберофициант.
– Спасибо, Рум, – церемонно сказал Иннат, занимая свое место во главе.
Родственные организмы, разумы и логики творили родственную культуру. По крайней мере, сильных отличий в сервировке стола у землян, ангиан и лоанитов Антон не заметил. Те же тарелки, ложки и вилки. Да и чем еще можно заменить ложку? Она настолько проста, что примитивнее ее лишь вилка, вернее, далекий предок вилки – палочка, которой накалывали вкусные кусочки.
На первое был густой суп – в сытном наваре плавали, по ощущениям Ломова, кусочки грибов, мяса, кореньев, каких-то непонятных «пузыриков», лопавшихся на языке, – тогда все во рту обволакивалось чем-то вязким, пахучим – и очень вкусным.
Антон обычно был весьма умерен в еде, но в этот раз явно переел.
– Спасибо, – выдохнул он, – кухня у вас замечательная!
– Это пищевой синтезатор такой замечательный, – усмехнулся Иннат. – Целый год я его чинил, помню, и все это время варил похлебку из болотной рыбы или ставил ловушки в дальнем лесу. Ну, ладно. Ваша еда не только для того, чтобы насытиться – нанороботам нужен «строительный материал».
Антон осторожно коснулся шунта – где-то там, в его мозгу, рос нейрочип, врастал в мозг, формируя «блоки памяти», протягивая прямые связи к слуховым и зрительным нервам, совершая апгрейд по части быстроты реакции, координации движений, концентрации внимания и прочего. Нанороботы еще не закончили свою тонкую работу – с недельку им еще отстраивать да отделывать импланты, но юзать их уже было можно, все ментопрограммы рабочие.
Теперь Ломов мог напрямую «звонить» товарищам или связываться с Большим информарием, переводить деньги со счета, усваивать информацию в огромных объемах, и прочая, и прочая, и прочая.
– Полностью «Интер-генерал» станет частью вашего тела декады через две, – сказал Иннат неторопливо, – но активировать импланты можно уже сейчас – наноботы строят быстро… Ничего не замечаете?
Антон заметил вдруг слабенькую световую точку в уголку глаза. Однажды, когда он болел – и чихал, то такие световые точки тоже вспыхивали – это были те самые искры из глаз. Но эта точечка имела зеленую расцветку, и Ломов похолодел – началось!
Признаться, Антон ни о чем таком не думал, когда укладывался в медбокс, с юмором относясь к перспективе стать «немножечко киборгом».
Но вот когда замигала эта самая точечка, ему стало не по себе – все то, о чем он говорил ранее, обсуждал и обдумывал, вдруг стало реальностью, приблизилось вплотную, накрыло.
Заставив себя успокоиться, Ломов припомнил, что ему говорил Иннат, и усилием воли включил нейрошунт. Или нейрочип? Господи, да какая ему разница! Главное, что включил. И оно заработало.
Антон стал вспоминать то, чего никогда в глаза не видел – конструкцию космоатмосферника, его ТТХ, кучу всяческих подробностей и деталей, вплоть до того, как починить гравираспределитель при вынужденной посадке.
Сердце билось чаще, во рту пересохло, но Антон помаленьку успокаивался. А что, собственно, произошло? Чего он так напугался? Его что, роботом сделали, или что? От его драгоценной личности не убыло, наоборот, он получил массу новых возможностей, развить которые обычным порядком просто не получится.
Даже пилотаж гиперзвукового самолета потребует от летчика нечеловеческих способностей. Например, в скорости обработки поступающих данных. Надо будет успеть разглядеть приближающегося противника, опознать и выстрелить – и все это за доли секунды, при бешеной перегрузке.
Космоатмосферник летает на гиперзвуке лишь в пределах планеты, на орбите скорость становится первой и второй космической, как минимум. И тут уж времени соображать остается какие-то микросекунды – человеческий мозг на это не рассчитан.
А вот с имплантом…
Антон неожиданно рассердился на себя: чего убеждать, будто маленького? Забоялся Антошка? Ничего, переживешь.
Так надо. Понял?..
«Понял», – вздохнул Ломов (про себя).
– Подождите минутку, – сказал Отшельник, вставая, – я подготовлю тренажеры. Базы знаний следует закрепить.
Он вышел, а Сулима повернулся к Ломову.
– Страшно? – спросил он.
– Уже не так.
– Да-а… В смысле, хрен с ним, привыкнем.
– Я больше боялся знаешь чего? Что мы не такие, как лоанцы… ну, на генном уровне. Вдруг, думаю, нейрочип с нашими серыми клеточками не срастется?
– А то и вообще, так срастется, что хоть голову долой…
– Во-во. Ну-у… Работает вроде.
Сулима кивнул, а Ломову будто кто на ухо шепнул: «Вам сообщение».
Неуклюже, не соизмеряя психическую силу, Антон перевел послание в зрительный образ. Перед его взором проявился смайлик и короткая надпись: «Все путем». Спроецировался на сетчатку, как у Терминатора.
Настоящий рабочий стол, как в компе. Вот список баз, разбивка по уровням. В изучении пока БЗ первого уровня, а вот степень усвоенности.
Да-а… Первый уровень – самый простой, чтобы разучить БЗ, хватит и пяти ночей. А вот второй уровень – это уже две, а где и три тысячи часов. Тут, если сравнивать, просится аналогия с земным вузом. Разучить БЗ второго уровня – это примерно то же самое, что закончить два или три курса института. Хорошо закончить, по-настоящему. Ничего, выучишься…
Слегка напрягшись, лейтенант свернул висевший перед его взглядом интерфейс.
– Все путем! – вздохнул он.
Содружество Лоа, Гимла. 16 сентября 2016 года
Иннат провел землян в тренировочный отсек, который находился неподалеку, на той же палубе «А». Там, водруженные на станины, находились пять списанных космоатмосферников. Узнать в них грозные боевые машины было трудно – и без того несерьезные крылышки и стабилизаторы отсутствовали, зато со всех сторон были приделаны какие-то кубы и цилиндры.
– Это гравитаторы, – объяснил Отшельник. – С их помощью иллюзия реального полета будет полной. Если вы опишете вираж, то ваше тело повлечет в сторону. Будете испытывать перегрузки, и все такое прочее. Четыре тренажера-фантомата из пяти рабочие – занимайте их.
Антон поднял большой обтекаемый колпак с цифрой «три» – три палочки пересекались в подобие буквы «Ж» – и залез в кабину истребителя, попутно поразившись, что с ходу смог откинуть фонарь, разобравшись, куда жать, а где тянуть, – нейрочип действовал.
Устроившись на удобном сиденье, Ломов нажал незаметный сенсор сбоку, и фонарь плавно опустился, входя в пазы. Он был непрозрачный, покрыт толстой оболочкой из керамики и пятью слоями так называемого мезовещества[4] – эта тонкая слоистая пленочка отражала лучи мегаджоульных лазеров, способных прожечь стальную плиту, но против лазеров-тераваттников помогала слабо, а с пучками антиматерии и вовсе не справлялась. Но лучше что-то, чем ничего.
В кабине горел неяркий зеленоватый свет, а панорамный экран демонстрировал то, чего не было – летную палубу некоего крейсера, на которой суетились люди в скафандрах и киберы без оных.
Ломов натянул шлем, и в наушниках тут же толкнулся голос:
– Третий, готовность раз!
– Есть готовность раз, – четко, по-строевому, ответил Антон.
Это было странно – он как будто играл в компьютерную игру, понимая прекрасно, что все эти люди на панорамнике не существуют в действительности, и в то же время все было до того реально, что мозг отказывался считать видимое вокруг иллюзией.
Фонатор проговорил монотонным голосом робота:
– Заправка окончена. Модуль отстыкован.
– Предстартовый тест, – сухо сказал Антон, включаясь в игру и немного стесняясь.
– Запущен, – ответил комп истребителя. – Норма.
– Готовность ноль!
– Звену – отстрел!
Створы дрогнули и начали расходиться, открывая забрызганный звездами космос. Замигали индикаторы гравикатапульты, пошел обратный отсчет – и Ломов охнул, прижатый к спинке сиденья.
Истребитель вылетел за борт, как камешек из рогатки. За ним еще три – в звене числилось четыре истребителя, две пары.