СОВЕСТЬ
Сергей Чмутенко

Иду я как-то вечером с работы, повернул на свою улицу. Иду со скверным настроением, т.к. в автобусе навязчивая пышная контроллёрша пыталась разбудить во мне совесть. А я просто забыл проездной на работе. Так как попытки контроллёрши не увенчались успехом, а диалог с ней мне стоил больших психических усилий, был я , мягко говоря, раздражён.
Шёл я, мои общечеловеческая и гражданская совести просто умоляли меня
дать им возможность реабилитироваться. Вот так и шёл я, погружённый в насущные дела своего усталого внутреннего мира. Тут вдруг со мной поздоровались: «Здрассвуй Серёга». Я оглянулся вокруг никого не было из знакомых. Со мной снова поздоровались. Я попытался запеленговать «объект» и присел на корточки, т.к. «здрассуй Серега» исходило откуда-то снизу. И тут я увидел лежащего человека , он был в пальто, кепке. Человек лежал таким образом, что голова была на проезжей части, а ноги на бордюре. Он лежал, курил и при этом серьёзно здоровался с прохожими. При беглом осмотре , ввиду сумерек, я не узрел в нём знакомого и подумал, что он меня с кем-то спутал. Однако пройдя с десяток шагов, я вернулся т.к. упомянутые выше совести просто барабанили изнутри и просились наружу чувствуя, что если они сейчас останутся безучастными, то другой возможности в обозримом будущем не будет. Я осторожно оттащил объект с проезжей части на тротуар. Присел на корточки и стал более внимательно его изучать. Первое, что пришло в голову, выяснить , есть ли у него пульс. На что он ответил утвердительно и чихнул. Он пытался зажечь спичку, чтобы прикурить, но промахивался мимо коробки. Мне стало его по- человечески жаль, я зажег спичку он закурил.
– Серёга, ну ты мя ктегорицки удивляешь, не здороваешься, ик…зазнал…ся, – Сказал человек и тут я его узнал. Это был Володя, сосед, (живёт через три дома от меня) столяр. Я знал, что он выпивает, но в состоянии такого крайнего «утомления» я его видел впервые. Он по-деловому, между затяжками, сказал, – Серёжа, помоги дойти до дома, тут недалеко, ты же знаешь. Я принял решение помочь. Прежде всего я застегнул его пальто на оставшиеся пуговицы и подготовил его к транспортировке. Потом я взвалил его на спину, при этом он охнул, выплюнув потухшую сигарету мне за шиворот пробормотал, – Видишь, немного не дотянул до хаты. Я сказал, что вижу и пошёл. Совести мои немного успокоились, правда со стороны спины на них давило тяжёлое тело Володи. По пути Володя несколько раз сопя за спиной говорил, – Да ты береги силы, с отдыхами неси. Он несколько раз начинал со мной диалог, но безуспешно, дыхание моё сбивалось. Я сейчас искренне жалел, что уже месяц не подходил к гире. Я дотащил его до калитки его дома, осторожно приставил его к его же произведению искусства – забору штахетнику. Он снял кепку, чисто символически её встряхнул. Потом грациозно встряхнув головой,пытаясь вскинуть мешающий обзору чуб и упал с пролётом забора внутрь двора.
– Залаяла их собака, которую за черную масть и огромные размеры все звали паровозом. Меня терзали сомнения, уйти или довести дело до конца. Мои сомнения прервал крик вышедшей жены Володи. Она, как бы не замечая своего суженного, распростёртого вместе с забором на земле, с претензионным видом направилась ко мне.
– Ага, значить и ты пьёшь и мово накачал, инженер, – Сказала она. Слово инженер прозвучало очень оскорбительно. Жена утащила своего обездвиженного благоверного домой, окинув меня очень нехорошим взглядом.
Я несколько минут стоял потрясённый, потом поплёлся домой, мои присстыженные совести молчали.