На кабеле повис какой-то лохматый комок, напоминающий птичье гнездо. Рон попытался сфокусироваться на нем, но он оказался на предельном для камеры расстоянии и выглядел смазанно.
– Что это? – Гулкий голос Рилика раскатился по всей рубке.
– Космический мусор, – бросил Алан через плечо.
Джейн вздохнула. Мусор вполне мог оказаться обломками корабля вроде «Спероанкоры». Она могла просканировать его и узнать подробности, но не хотела.
– Это обломок крушения какого-то корабля или спутника. Но… если бы он сплавился с кабелем, мы бы заметили это при диагностике.
Джейн оглянулась на Алана:
– Как его снять? Кому-то придется выходить наружу?
– Глупцы! – заявил Пледор. – Мы не можем выйти наружу, там нет воздуха. Если открыть люк, мы все задохнемся.
– Вообще, у нас есть аварийно-спасательное оборудование, – сообщил ему Алан.
Аджайя прервала начинающуюся ссору:
– Все немедленно сядьте на свои места. Если вы не будете толкаться в рубке, командору проще будет сосредоточиться. Дайте ей место и обеспечьте тишину, и она найдет решение.
На этот раз они послушались, и Джейн услышала за спиной шаги, шарканье и щелчки застегиваемых ремней. Вот только Алан не ушел, а так и прижимался к ней.
– Так и не понял, почему они не ставят на корабли лазерные пушки, – буркнул он.
– Я все слышал, – сказал Рон. – Да уж, какой-нибудь фазер бы нам сейчас пригодился.
Джейн строго посмотрела на них. Она еще помнила, как ее осуждали за вопросы о том, какое оружие могло стоять на «Цели» в прошлом.
– Предлагаю поискать реалистичное решение, – сухо сказала она. – Мы не на «Энтерпрайзе».
Комментарий подействовал, и Алан замолчал.
Джейн тронула несколько кнопок. Двинула шаттл вперед на минимальной скорости, так что все сирены завыли и выли все громче и громче, пока тормоз не сработал автоматически согласно протоколу безопасности. Зато теперь они смогли увидеть препятствие.
Джейн пожалела, что ей нечем заткнуть уши. Сосредоточиться среди всего этого шума и постоянных вопросов было очень тяжело.
Мусор состоял из проводов в зеленой оболочке и искореженного металла. Катушка изолированного провода каким-то образом зацепилась за кабель, но не приплавилась к нему.
– Давай его протараним. Он отвалится, а мы поедем дальше.
– Не выйдет. Протокол безопасности не даст мне сдвинуться ни на дюйм.
Рон продолжал дергать переключатели со своей стороны.
– Я пытаюсь отменить протокол, но что-то не выходит.
Брай, молчавший до сих пор, сказал: «Отмена протокола возможна на земле, хоть и сложна. Во время работы это может оказаться принципиально невозможным. Это не решение».
– Я могу выйти в атмосферу, – ровно сказал Алан.
– Нет! – крикнула Джейн и тут же сжала зубы. Продолжила спокойнее: – Нет, это не вариант. Должен быть другой способ.
Выход из корабля – самый крайний вариант. Это слишком опасно.
Она открыла панель, которая могла бы снять зажимы и отсоединить их от кабеля. Маленький взрыв, немного невероятно опасного свободного полета, и они окажутся в верхних слоях атмосферы, где уже не страшно, и направятся к «Спероанкоре». Джейн посмотрела на открытую панель и переключатели сброса. Наверное, Рону, с его крупными ладонями, будет легче. Она повернулась к нему.
Рон смотрел на нее мрачно, и это ей совсем не нравилось. Жестом указал на приборную панель, на которую Джейн послушно покосилась. Увиденное ей совсем не понравилось. Один из двигателей работал всего на тридцать два процента мощности. Им просто не хватит энергии, чтобы сделать маневр. Придется двигаться вертикально по Лестнице Атиеллы, по крайней мере, пока они не покинут мезосферу.
– Твою мать.
Что опять случилось с двигателем?
В любом случае оно уже случилось.
– Выход из корабля может быть единственным вариантом, – вмешалась Аджайя. – Это очень простая работа. Мы все тренировались…
– Нет, – сказала Джейн. Повисла тишина, а потом заговорила Джаросс:
– Ты рассказывала, как «Спероанкора» засосала ваш маленький корабль внутрь, когда у вас возникли проблемы. Попробуй велеть своему навигатору сделать так и сейчас.
Джейн покачала головой, но не успела она заговорить, как вмешалась мастер-целитель Шлеван:
– На них наложено ярмо. Кубодера не могут передвигать корабль на такое расстояние без Квазадор Дукса на борту. Невозможно, невозможно, невозможно!
Пледор Стен проскрежетал:
– Мне казалось, вы сняли с этого существа все ограничения?
Гнев Брая – мгновенный, обжигающий – вдруг вспыхнул в разуме Джейн. Она сжала руки в кулаки, как будто пытаясь оттолкнуть его, защитить свою личность от взрыва чужой ярости. Потом она заметила Рона. Он плотно сжал челюсть и выглядел достаточно злым, чтобы кого-нибудь убить.
Она почувствовала, как Алан повернулся к корме. Не глядя поняла, что он направляется к Пледору. Только дикий угол наклона не позволил ему броситься вперед и схватить Пледора за горло.
– Ты… – прогремел Алан на весь корабль.
«Брай, – скомандовала она, взяв себя в руки, – разорви связь с нами, пока не сможешь вести себя разумно».
Связь тут же пропала. Несколько секунд Джейн пыталась отдышаться. С усилием разжала кулаки и посмотрела на ладони. От ногтей, впившихся в кожу, остались красные полумесяцы.
– Господи, – прошептал Рон.
– Что это была за хрень? – спросил Алан.
Рилик спокойно объяснил:
– Пледор, запомните, что губернавити разумен, что он принадлежит к мужскому полу, а кроме того, может чувствовать все ваши мысли. Он услышал ваши слова через присутствующих здесь членов команды, пусть даже между вами и нет прямой связи.
– В самом деле? Даже здесь? – Пледора это не особенно удивило. – Да мы в десятках вастуумет от корабля!
– Да, – сказала Аджайя. Голос у нее слегка дрожал. Да ее и саму трясло. – Даже здесь. Он гораздо сильнее, чем ты воображаешь. И ты его очень разозлил.
Он действительно разозлил Брая, но Джейн не понимала почему. Выразился Пледор, конечно, неосторожно, но она и сама делала подобные ошибки, когда только познакомилась с Браем и не понимала, кто он. Он всегда был терпелив и мягко давал ей указания. Почему он ведет себя по-другому с Сектилиями? Непонятно. Джейн это беспокоило, но времени разбираться в этом сейчас не было.
Он ей расскажет, когда она найдет время. Он никогда не скрывает от нее такие вещи, особенно если она отдаст приказ.
Она посмотрела на Атиеллан через плечо.
– Что касается вашего вопроса, то я дала губернавити Эй’Браю максимум автономии, который был возможен. Ограничения сложны и разнообразны, и я могла действовать только в их границах. Мы так и не поняли, как снять ярмо полностью. Поэтому он не может выполнить подобную спасательную операцию. В текущих условиях это невозможно.
Брай внезапно восстановил связь, ворвавшись в ее мысли мучительно болезненным диссонансом – такое случалось только в первые дни обучения анипраксии. Джейн вздрогнула. Его ментальный голос был сухим и резким: «Наблюдаю объект, движущийся по неустойчивой орбите. С вероятностью двадцать шесть процентов он пройдет на расстоянии приблизительно пятидесяти пяти экзигуумет от вас».
Слишком близко. Джейн сжала зубы так сильно, что у нее заболела челюсть. Им придется торчать здесь и ждать, не врежется ли в них очередной мусор, вместо того чтобы предпринять меры.
«Хорошо. Я постараюсь что-нибудь придумать». – Она повернулась к датчикам ближней локации, поправила камеры, чтобы они по-прежнему смотрели на препятствие на кабеле, и немножко отпустила тормоз, не запуская двигатель, – так их притянет обратно к кабелю и они смогут подождать, пока неизвестный объект не пролетит мимо.
С громким визгом и треском они заскользили по кабелю обратно. Шаттл не был рассчитан на задний ход, и тормоза протестовали. Джейн покосилась на Рона, который только потряс головой. Кто-то беспокойно шевелился у нее за спиной, наверное, Алан.
Датчики ближней локации замолчали. Помогло. Можно думать дальше.
Камеры оставались направленными на кабель. Разрешение изображения снова упало ниже некуда, но Джейн видела, что неизвестный предмет медленно вращается вокруг кабеля из-за той вибрации, которую они сами создавали.
Сзади послышался высокий неуверенный голос – Тинор:
– А мы можем так расшатать кабель, чтобы мусор сам упал?
Джейн задумалась. Могло и сработать. Она убедилась, что все пристегнуты, и велела покрепче держаться. Когда космический мусор пролетел там, где еще недавно находились они, она вдавила педаль в палубу и давила, пока датчики не запищали, а протокол безопасности не остановил шаттл. Ее бросило вперед на ремень. Кабель стал раскачиваться. Еле дыша, Джейн смотрела, как мусор болтается вокруг кабеля… но не падает.
Она сжала зубы и снова отпустила тормоз. На этот раз под визг тормозов они отъехали еще дальше, а примерно полсекунды просто падали. И снова вверх – остановка была такой внезапной, что от ремня на теле наверняка остались синяки.
Джейн подождала, пока камеры снова сфокусируются, сглатывая желчь, подступающую к горлу. Везде вопили сигналы тревоги. Кабель теперь не только раскачивался, но и вибрировал. Амортизаторы инерции не могли справиться с беспорядочным движением шаттла. Наверное, так чувствует себя белье в сушильной машине.
Она с трудом поймала в камеру мусор. Кажется, он висел на ниточке, но отваливаться целиком не хотел.
В груди что-то тяжело заныло. Вряд ли это безопаснее обычного традиционного взлета. Она поставила на этот вариант – и проиграла. Возможно, стоит от него отказаться.
Но она не стала. Вместо этого она повторила свой дикий маневр, проскрежетав вниз по кабелю и взлетев вверх – еще быстрее, чем раньше.
Шаттл резко остановился, и ее бросило вперед. Ремень натирал плечо. Пока камеры фокусировались, Джейн не дышала. Мусор слетел с кабеля и медленно дрейфовал по направлению к Атиелле.
Команда весело закричала, хотя шаттл до сих пор тошнотворно мотало из стороны в сторону.
Тинора очень хвалили за предложение.
– Стальные нервы, КьюДи. Стальные, – оскалился Рон.
– Еще не все.
У Джейн пересохли губы. Кабель опасно вибрировало. Только что она пошла на огромный риск. Может быть, она поступила опрометчиво. Если кабель сейчас лопнет, то, возможно, они не успеют отцепиться от него раньше, чем их размажет по поверхности Атиеллы.
Джейн двинула шаттл на полшажка вверх по Лестнице Атиеллы. Она не рисковала подниматься хотя бы чуточку быстрее, потому что кабель вибрировал. Брай отслеживал положение противовеса и орбитальной станции под ним, куда он пристанет, чтобы забрать их. Станция сильно сдвинулась с изначального места. Присутствие Брая в ее разуме ощущалось очень сильно. Следить одновременно за движением кабеля и за траекторией мусора стало гораздо сложнее, чем раньше. Брай казался холодным, собранным и деловым, но она чувствовала, что он глубоко задет. Им придется долго разговаривать, когда она окажется в безопасности на борту «Спероанкоры». Почти все земные члены экипажа немножко позеленели, а Атиеллане сонно болтались в креслах. Кажется, они переносили дорогу лучше людей, но плохо было всем. Джейн все это напоминало примитивные расшатанные американские горки. Не слишком приятно.
Но они уже приближались к низкоорбитальной станции – точке, где закончился бы пояс с космическим мусором, летающим в мезосфере. Там все должно стабилизироваться. Системы станции, кажется, не работали, и отклика от ее компьютера Джейн не получала. Она надеялась, что дело только в расстоянии, но по мере приближения начала в этом сомневаться.
Идиотская затея. Почему она так упрямилась?
Шли часы. Скорость еще немного упала, но это уже не имело значения. Джейн казалось, что ее мозг взбили миксером. Она начала всерьез беспокоиться о здоровье команды. Пледор вдруг издал низкий стон – единственная жалоба, которую она услышала.
– Великие Кунабула! Мы как будто призваны на службу у Занг Хой…
Тут раздался низкий баритон Рилика, сильный и чистый – на нем дорога вроде бы и не отразилась:
– Никого из нас не призывали, Пледор.
– Кто такой… – Аджайя закашлялась, а потом шаттл дернуло, и ей пришлось ждать. – Кто такой Занг Хой?
– Ты не способен к летаргии? – спросила Шлеван у Пледора. Голос ее неуловимо изменился.
– Способен, – агрессивно сказал он, – но в таких условиях поддерживать ее тяжело.
Джейн сжала пальцы на рычаге.
– Летаргия? – спросила Аджайя. Шаттл трясло и болтало. Джейн оглянулась и увидела, как Шлеван тянется к аптечке, торчавшей из стены. Она шумно покопалась в аптечке, прикрывая ее руками при каждом толчке, и наконец вытащила микроинъектор.
– Тогда запущу гибернацию искусственно.
– Нет! Я об этом не просил!
– Как целитель, я считаю, что это необходимо, – отрезала Шлеван.
Она сделала инъекцию, и Пледор обмяк.
– Еще кто-нибудь хочет? – вызывающе спросила она.
Никто не сказал ни слова. Расстановка сил среди Сектилиев менялась. Шлеван напомнила Пледору, что он больше не облечен властью… и явно получила от этого удовольствие.
Джейн услышала, что Брай тихо засмеялся. Пренебрежительно, а не весело. Она похолодела, и собственная реакция очень удивила ее. Может быть, он не тот, за кого она его принимает? Нет ли у него темной стороны, которую она раньше не замечала?
Шлеван рассказала Аджайе:
– Летаргия – физиологическое состояние, в которое можно войти самостоятельно. Это что-то вроде сна, оцепенения разума и тела. При этом сохраняется энергия и ресурсы. Вы не способы к подобному?
– Нет, – сказала Аджайя, – мы можем только медитировать. Полагаю, это самый простой способ приблизиться к тому, что вы описываете, но эффект совсем не тот же самый.
Шлеван убрала микроинъектор и закрыла ящик с аптечкой.
– Ясно, ясно, ясно. Без медицинской библиотеки корабля я не рискну решить, повредит ли вам это лекарство. Возможно, лучше потерпеть временный дискомфорт.
– Согласна, – сказала Аджайя.
– Значит, вы все медитируете? – спросила Шлеван.
– Ни хрена, – отозвался Алан.
– Для медитации необходимы спокойствие и тишина. Мне она помогает, – уклончиво ответила Аджайя, пытаясь обойти культурное недопонимание, вызванное Пледором, – мне кажется, что людей лучше отвлекать. Расскажите нам о Занг Хой.
– Я расскажу, – вмешался Тинор. – Занг Хой – мифологический герой из очень древних сектилианских легенд. В некоторых легендах говорится, что она первая из Атиеллан, кто пережил высадку на Сектилию в крохотном челноке. Другие легенды рассказывают, что она была первым пришельцем из далекого мира. Говорят, она была прекрасна, хотя в разных легендах она описывается очень по-разному. Многие считают ее оборотнем. Она – трикстер, высмеивающий нашу примитивную в те времена технологию. Она все время вовлекала ничего не подозревающих Сектилиев в разные сложные приключения, во время которых они часто гибли.
– Не очень-то лестное сравнение, – сухо сказал Алан.
Атиеллане притихли. Посредством Рилика Джейн почувствовала, что их напугало возмущение Пледора и они задумываются, не был ли он прав.
Долгое время никто ничего не говорил.
Через пару часов они доползли до низкоорбитальной станции, имеющей форму бублика. Тут они сразу поняли, почему она не функционирует и почему ее компьютеры не отвечают. В одном ее борту красовалась огромная пробоина. Но в любом случае благодаря своей массе она способна была послужить им гаванью, где можно отдохнуть и перегруппировать силы. Джейн причалила к станции, но не стала открывать люки.
Она ужасно вымоталась. Выключив консоли, она закрыла глаза, чтобы попытаться немного поспать, а потом уже принимать решения.
Задремав, она увидела, как цепляется за палубу родительской яхты у побережья Австралии, рыдая от того, что отец застрял на рифе. Знакомый кошмар. Часто ей снилось, что она прыгает за борт, пытаясь его спасти, но в панике забывает надеть акваланг. В этой версии сна она плыла, не понимая куда, ничего не видя, и штормовые волны бросали ее, а легкие горели, готовые взорваться.
Она проснулась с тихим криком. Рон с Аланом обсуждали механизм постройки шаттла, а Аджайя разносила лекарство от морской болезни, воду и пищевые концентраты.
– Отлично, проснулась, – резко сказал Алан, – надевай. – Он протянул ей аварийную декомпрессионную маску и баллон с воздухом.
Маска обхватывала голову и шею, приспосабливаясь к ним и создавая герметичную изоляцию. Маленький баллон крепился к подбородку. Они тренировались их использовать, когда покидали «Спероанкору». Маски подходили и людям, и Сектилиям, и Атиелланам. Джейн тупо посмотрела на нее, еще толком не проснувшись:
– Что такое?
Алан тяжело вздохнул и потер затылок.
– Насколько я понимаю, у нас есть два варианта и в обоих нам всем придется надеть маски.
Аджайя протиснулась между ними, хватаясь за спинки сидений при толчках, и села в кресло второго пилота.
– Дай ей проснуться, Алан, а потом объясняй. Вспомни о хороших манерах, самому же лучше будет. – Аджайя протянула ей бурдючок с водой и несколько пищевых кубиков.
Джейн с благодарностью их взяла. Боковым зрением она видела Алана. Алан маялся. Он был из тех, кому необходимо постоянно что-то делать. От этой поездочки он наверняка чуть с ума не сошел. Она отхлебнула воды и повернулась к Алану, стараясь выглядеть спокойной. Откусила уголок кубика, понимая, что надо поесть, но не рискуя есть слишком много.
– Рассказывай.
– Сейчас мы должны зафиксировать либо станцию, либо шаттл.
Он хотел выйти в открытый космос. Слишком опасно. У Джейн заколотилось сердце. Она направила прожекторы шаттла на станцию и посмотрела на нее. По краям пробоины топорщился искореженный металл и провода в зеленом пластике. В груди что-то сжалось. Она повернулась к нему, но не успела сказать ни слова, как он продолжил:
– Ну, выглядит не очень. Но мы с Джаросс и Роном все просканировали. Все не так плохо, как кажется. Большая часть систем уцелела, – он потянулся между сиденьями и вывел голограмму – линейную схему станции. Нажав на еще одну кнопку, он наложил на нее прозрачное изображение повреждений. Указал на одну из двух пробоин: – Видишь? Тут не хватает только одного кабель-канала. Если я поставлю его на место, то мы сможем включить питание и стабилизировать систему.
Джейн, прищурившись, вглядывалась в точку, на которую он показывал.
– Этот способ проще второго. По большому счету, нам понадобится только что-то вроде удлинителя. Если мы это сделаем, работать на шаттле станет гораздо легче.
Джейн посмотрела на Аджайю и Рона, хотя Брай уже сообщил, что они думают о том же самом. Выход в открытый космос опасен, но они все этому учились – в том числе и в расчете на такие суровые условия.
Брай утверждал, что кабель лифта будет успокаиваться несколько недель. Выбора у них не было. Она избрала этот путь, потому что считала, что так будет безопаснее, и теперь, когда двигатель выходил из строя, решила, что так и было. А если бы он сломался во время полета? Но продолжать движение без стабилизации кабеля и починки двигателя – безумие. Нужно что-то сделать.
– Это работа для одного или двоих? – спросила она.
– Для одного. Я берусь все починить и вернуться за тридцать минут. – Шаттл и станцию дернуло, и Алана бросило на кресло. Он оказался достаточно близко, чтобы его поцеловать, и она не стала отодвигаться. Она посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь сказать все…
В следующую секунду шаттл вдруг успокоился, и Алана мотнуло назад. Он отвернулся и фыркнул. Ждал ее ответа.
– Одевайся, – велела она Рону.
Тот кивнул и полез в корму, где хранились плотно облегающие герметичные костюмы.
Алан пнул кресло. Аджайя вздрогнула, но ничего не сказала. Джейн не обязана была ничего объяснять. Рон был инженером-электриком и обладал нужной квалификацией. Алан тут не командовал, и ему стоило напомнить об этом. Ничего личного.
Пока Рон работал, Джейн нервничала. Его не было видно из шаттла, пришвартованного под станцией. Впрочем, он разрешил им контактировать с внешними слоями его мыслей – видеть, слышать и чувствовать, не вмешиваясь.
Брай контактировал с Роном гораздо глубже. Он запустил компьютерную симуляцию движений кабеля и станции, чтобы предсказывать каждое движение заранее и избавить Рона от сюрпризов. Это упрощало работу и делало ее безопаснее.
Алан стоял у люка, держась за что-то и наклонив голову. Он следил за каждым движением Рона, готовый присоединиться в любую секунду. Декомпрессионную маску он небрежно нахлобучил на голову, как бейсболку.
Они все облачились в маски и герметичные костюмы, когда Джейн разгерметизировала кабину, выпустила Рона и герметизировала ее обратно. Сектилианские костюмы плотно прилегали к коже, оказывая давление механически – не так, как толстые оранжевые скафандры НАСА, которые требовалось наполнять сжатым воздухом. Костюмы очень хорошо растягивались и рассчитаны были на защиту от потери влаги в вакууме и минимизацию воздействия космической радиации. Чем-то они походили на гидрокостюмы – и были куда совершеннее тех, которые они использовали при первых исследованиях «Цели».
Зону, где располагалась станция, на Земле бы назвали низкой околоземной орбитой. Будучи дилетантом, Джейн смутно подозревала, что примерно на той же высоте находится МКС. Поскольку в онлайн-новостях она часто видела космонавтов, дрейфующих вокруг МКС, то сделала вывод, что на таком расстоянии от Земли гравитации нет. Она не понимала, что космическая станция постоянно движется по орбите над Землей, нейтрализуя эффективную гравитацию для своих обитателей. По сути это свободное падение, а никакая не микрогравитация.
Обучаясь в НАСА, она прошла ускоренные курсы физики, а энграмма управления, полученная от Брая, помогла ей разобраться со всем этим. Так что ее совершенно не удивило, что, когда они пришвартовались к орбитальной станции, гравитация осталась примерно такой же, как на поверхности Атиеллы. Пока они болтались вокруг кабеля, гравитация немножко повысилась. Джейн тошнило, и не ее одну. Рон обозвал низкоорбитальную станцию Тошнильной, и он не шутил. Работая, он постоянно комментировал происходящее. Вел себя очень терпеливо и осторожно. Ничего не испортил. Старательно реагировал на предсказания Брая о движении станции, при необходимости отодвигая все инструменты и занимая безопасное положение при каждом резком рывке.
Когда он восстановил нужное соединение, станция заработала, как и предсказывал Алан. Рон осторожно добрался до шаттла по страховочному линю, и все надели компрессионные маски, пока Джейн разгерметизировала кабину и герметизировала ее обратно. С этого момента она получила доступ к управлению станцией с приборной панели и смогла запустить систему стабилизации. Та сработала очень быстро. Вскоре амортизаторы смогли компенсировать остаточное движение, и все вздохнули с облегчением.
Джейн откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она не сможет отдохнуть, пока они не окажутся на борту «Спероанкоры», но сейчас ей было хорошо. Дышать стало легче, хоть и ненадолго. Аджайя поднялась и ушла, и в кресло второго пилота сел кто-то другой. Рон, наверное. Она открыла глаза, собираясь похвалить его за отличную работу, но это оказался Алан. Он смотрел на нее, играя желваками. Она постаралась не хмуриться. Она знала, что он хочет сделать, и не планировала ему это позволять.
Он набрал воздуха – наверняка готовился произнести убедительную речь, доказывающую, что он должен выйти из шаттла и разобраться с двигателем.
Не дав ему заговорить, она подняла руку:
– Да. С парой оговорок.
Он выдохнул, как будто шарик сдулся, и посмотрел на нее удивленно и обеспокоенно:
– Что за оговорки? – Он буравил ее голубыми глазами.
Ей хотелось спросить, за что он ее так ненавидит. Попросить хотя бы выслушать ее. Но она знала, что он очень непостоянен и что для некоторых людей грань между любовью и ненавистью совсем тонка. И, кажется, у него было так мало опыта в любви. Ей хотелось погладить его по лицу, успокаивая, пригладить клочковатую бороду…
Она отбросила мечтания, поняв, что он все еще напряженно смотрит на нее. Не время для таких мыслей и разговоров. Они еще смогут поговорить потом. Наверное.
– Необходимы те же меры безопасности, которые предпринял Рон. Страховочный линь…
– Разумеется, – он закатил глаза.
– Постоянная связь с Браем.
– О, так ты теперь называешь его по имени? – Он плотно сжал губы. – Хорошо, я готов.
Его давняя мечта сбылась.
Выход в открытый космос. Наконец-то.
Алан, правда, предпочел бы условия микрогравитации, было бы смешнее, но вообще и так сойдет. Это же выход в открытый космос.
С самого детства он мечтал надеть пухлый белый скафандр и плыть в космосе, чиня очень важную деталь космического корабля. Героями его детства были Нил Армстронг, Джон Гленн, Базз Олдрин, Юрий Гагарин и Алан Шепард. Он хватал любую книгу о них, которую мог найти в библиотеке, а потом прятал книги от матери, чтобы она не могла их вернуть. Мать умоляла их отдать, упирая на растущие штрафы за просрочку, а потом плюнула и просто заплатила библиотеке за замену книг. Когда ему было шесть, отец принес домой дворняжку и рассказал, что она выглядит точно так же, как советская собака, ставшая первым животным на орбите. Алан ломал глаза над зернистыми черно-белыми фотографиями пятидесятых годов, пока не решил, что отец прав. До этого момента он никогда не хотел домашних животных, но эта дворняжка – которую он, разумеется, назвал Лайкой – стала его постоянным спутником и товарищем по играм.
Сколько выходов в открытый космос совершили они с Лайкой на заднем дворе? Он медленно прыгал, раскинув руки, как космонавты на лунных съемках, Лайка скакала вокруг… пока не замечала бурундука. Он улыбнулся. Если бы она не интересовалась бурундуками, из нее вышел бы отличный космонавт.
Много лет спустя родители признались, что беспокоились о нем, потому что он всегда казался таким одиноким и серьезным. Завести собаку казалось хорошей идеей, но они понимали, что подойдет не любая. И сумели найти правильную.
Он уже учился в колледже, когда в четверг вечером ему позвонила мать и сказала, что Лайка внезапно сдохла. Он тогда запил на несколько дней. Те выходные выпали у него из памяти – друзья говорили, что ему очень повезло.
Алан вздохнул и выбрался из кабины, закрепив страховку на внешней стенке шаттла. «Я в безопасности», – сообщил он Эй’Браю, и люк за ним тут же закрылся.
Джейн ничего не сказала, но он чувствовал, что она просто хотела обеспечить его безопасность, заставляя держать связь с Осьминогом. Он вздрогнул из-за внезапного всплеска эмоций. Черт. Команда НАСА и Рилик наблюдали за всем этим, и теперь все знали, что между ним и Джейн что-то происходит.
Наверняка они и так подозревали, но он бы предпочел, чтобы дальше подозрений дело не ушло. Хватит и того, что Джейн постоянно на него смотрит. Это раздражало и смущало его, и он совсем ничего не понимал. Он устал думать об этом.
Ему нечеловечески хотелось разорвать связь и просто сделать свою работу. Она сможет наблюдать за ним через внешние камеры. Ей совсем не нужно лезть к нему в голову. Но он обещал.
Он посмотрел вниз. Атиелла казалась серым шариком грозовых облаков со слоями светящихся газов – сине-зеленых вблизи, выцветающих до белого тумана, увенчанных золотой аркой. То и дело сквозь дырки в облаках мелькали океаны и земля. Сектилия выглядела примерно как огромная Земля где-то вдалеке, тень Атиеллы закрывала примерно треть ее поверхности. Планета просто висела в воздухе, в миллионах километров от него. Невероятное зрелище. А вокруг него стояла чернейшая чернота, усыпанная звездами – как будто кто-то рассыпал коробку с блестками.
Ладно. Хватит романтики. Пора работать. Как и у большого корабля, из корпуса шаттла торчали разные выступы. Они были достаточно прочными, чтобы за них цепляться, хотя вообще-то должны были отводить тепло и перенаправлять воздушные потоки при движении.
С момента высадки на «Цель» его навыки скалолазания пригодились не единожды. Он осторожно полз по поверхности шаттла, пока не кончился страховочный линь. Тогда он закрепил новый, соединил его с первым и продолжал движение, пока не добрался до моторного отсека.
Он четырежды проверил двигатель до отправления. Он не представлял, что могло сломаться, но сейчас все запустит в два счета.
Он принял наиболее удобное положение – повис на страховочном лине, держась одной рукой и одной ногой за корабль. Гравитация тянула его к поверхности Атиеллы, но это совсем не мешало.
Он направил налобный фонарик на люк и вставил специальный инструмент в отверстие, которое открыло бы отсек. Налег на него со всей силы. Пришлось попробовать раза три – все мышцы горели, пару раз его отбрасывало в сторону при этом движении, но наконец люк щелкнул и распахнулся прямо ему в лицо. Впрочем, Алан знал, что так и будет, поэтому держался как следует. Внутри было темнее, чем должно было быть. Что-то идет не так. Он присмотрелся. Что за…
Твою мать! Он дернулся прочь, сразу же потеряв опору. Теперь он болтался на веревке, раскинув руки и ноги.
«Алан!» – закричала Джейн у него в голове. Он не смог понять, кричала ли она через микрофон или через ментальное соединение. Он не видел ее, но ощущал ее чувства. Она вскочила с кресла пилота и потянулась к декомпрессионной маске, как будто готова была выскочить наружу спасать его.
– Вашу мать, я в порядке! – крикнул он в микрофон костюма, брызнув слюной. – Да успокойтесь вы там!
– Сам успокойся! – заорала она в ответ. Голос у нее был злой и при этом дрожал.
Он вдруг собрался и посмотрел на серый мраморный шар под собой. Дышать стало тяжело.
Она действительно испугалась. Осьминог не стал ничего смягчать. Она плакала. Она задерживала дыхание. У нее все мышцы напряглись. Удивительно, как работала эта связь, причем в обе стороны. Раньше он этого не замечал – наверное, потому, что так на нее злился. Он сглотнул. Она очень жалела о произошедшем и беспокоилась за него. Очень.
Она… черт.
Он потряс головой.
«Да, – тихо сказала она у него в голове, – вынуждена признать скрепя сердце, что ты идиот».
Он передернул плечами. За этим наблюдали все.
– Не могли бы мы поговорить об этом позже? – громко сказал он.
Он паниковал. Выругался пару раз, чтобы успокоиться, и потянулся за страховочным линем. Пополз по нему вверх, пока не смог дотронуться до одного из выступов на корпусе. Еще немного повозился и вернулся в первоначальную позицию. Закрепил третий линь, чтобы не тратить больше время.
«Это правда?» – тихо спросила Аджайя через Осьминога.
«Да, – ответил Алан. – Это гребаные непатроксы. Не знаю, сколько их. Скользкие сволочи. Думаю, они заползли туда, пока мы работали у подножия Лестницы Атиеллы. Надо было сделать пятую проверку перед стартом, но я подумал, что хватит».
Посмотрев в моторный отсек снова, он вздрогнул и стал думать, каким инструментом пожертвовать, чтобы выковырять их оттуда. Ничего достаточно длинного у него не было, а внутри отсека все покрылось слизью. По опыту он знал, что она очень едкая.
«Кто-нибудь может с ходу сказать, какой уровень щелочности выдержит этот костюм?» – спросил он у всех сразу.
«Они вообще на это не рассчитаны, – ответила Джейн, – это на самом деле необычная ситуация».
«Они ведь умерли? – спросил Рон. – По идее, они должны были просто засохнуть. Что-то вроде сухой заморозки».
Алан с отвращением фыркнул и засунул голову чуть дальше. Судя по всему, Рон был прав. Под воздействием вакуума слизняки съежились и посветлели. Мерзкие жирные комки. У них же нет костей. Может быть, они проскользнули в моторный отсек через совсем незаметную щелочку, нарушив его герметичность.
«Ага, – ответил Алан, – кажется, они были как-то защищены, пока я не открыл люк. Действительно, сухая заморозка».
Он снова осмотрел свои инструменты и выбрал один из самых больших, тем более что в кабине был дубликат. Конец у него был плоский. Алан не знал, как это называется, – знал только, зачем используется. Закрепил инструмент на своем костюме.
Он пнул ботинком здоровой ноги один из выступов и убедился, что он выдержит его вес. Встал на него обеими ногами – они разъезжались чуть сильнее, чем хотелось, – и оказался точно слева от входа в отсек. Голова казалась тяжелой, как будто он слишком долго висел на гимнастическом снаряде вверх тормашками. Каждый удар сердца болезненно отдавался в ней. Он здорово устал от всего этого.
Черт, выход в космос должен быть веселым!
Алан зацепился левой рукой за какой-то выступ, явно для этого не предназначенный. Он почти висел на нем, и выступ больно впивался в руку. Наверное, синяк останется. Правой рукой он провел плоским концом сектилианского инструмента по внутренней поверхности люка. Засохший комок вывалился оттуда и поплыл в сторону Атиеллы. Он как можно тщательнее отскреб стены, чтобы убрать максимум едкой слизи, а потом чуть глубже залез в отсек.
Все бы сейчас отдал за мощный шланг. Алан тыкал инструментом, выгребая горы слизняков и отшатываясь, когда мимо него проплывали куски. Сунул голову внутрь и осмотрелся. Надо же. Еще куча засохших слизняков. Алан кашлянул и ненадолго выполз наружу, чтобы запустить в отсек вакуум.
Заполз внутрь и снова принялся орудовать инструментом. Отклонялся, когда комки слизи проплывали мимо и устремлялись к планете внизу. Его уже пот прошиб, и все мышцы ныли. Хотелось пить, но в этом костюме не было резервуара для воды. Очко в пользу НАСА. Приятно думать, что Сектилии не во всем превзошли старую добрую Америку.
С другой стороны, НАСА не придумало таких перчаток. До отвращения удобных.
Наконец он в очередной раз заглянул внутрь и решил, что отсек достаточно чистый. Пришло время последнего удара. Он вытащил из-за пояса зеленый пластиковый пакет. Секретное средство, которое сделает все намного лучше. Нанороботы. Чудесные маленькие машинки, умеющие чинить все на молекулярном уровне.
Он втиснулся в моторный отсек целиком и сумел дотянуться до корпуса двигателя. Корпус искорежили едкие выделения слизняков, ползавших по нему. Алан прижал пакет к двигателю и держал, пока не почувствовал сопротивление.
«Активируй протокол пятьсот тридцать восемь – семьсот двадцать девять», – велел он Джейн. Изнутри это проще, чем снаружи. От этого нанороботы включатся и начнут работу.
Он вылез наружу, закрыл отсек и улыбнулся.
Первый выход в открытый космос почти завершился, и завершился успешно. Осталось вернуться в кабину, и через несколько часов они продолжат путь.
Он отсоединил третий линь и принялся возвращаться, нащупывая опоры для рук и ног и карабкаясь по кораблю. Он не планировал терять ни минуты. Он еще не забыл свой последний ожог слизью непатроксов. Может быть, до возвращения на «Спероанкору» пройдет несколько дней. Нужно как можно быстрее снять костюм.
Блин. Алан подтянулся, и мышцы рук протестующе заныли. Он сам себя раздражал. Гравитация на Атиелле в несколько раз меньше, чем на Земле. Он совсем размяк. Это не должно быть так сложно. Не нужно было отлынивать от тренировок на Такице и в парке Джошуа-Три.
В его мысли неожиданно влез Осьминог:
«Доктор Алан Берген, благоразумнее будет увеличить скорость вашего возвращения».
Алан сжал зубы и подтянулся еще на один фут.
«Я стараюсь, мистер Брай. Буду очень вам благодарен, если вы оставите свое мнение при себе».
Тогда у него в голове возникла Джейн:
«Алан…»
Ему вдруг стало тревожно. Сконцентрировавшись на работе, он потерял нить ее мыслей, а теперь вдруг словно бы попал ей в голову. Но она все это время смотрела его глазами, видела лицевой щиток его маски и боялась.
Теперь он это увидел.
Комок грязи в верхней части маленького щитка, закрывавшего его лицо. И крошечный дисплей, на котором было видно, как этот щиток трескается.
Черт.
Он понимал, что делает этот комок грязи. Он просто собирается его убить.
Он дополз до конца второго линя и закрепился на первом, прежде чем отсоединяться от второго, но не стал тратить время на сматывание веревки. Не повезет тем, кто стоит внизу Лестницы Атиеллы. Он отпустил линь и залез вверх еще на фут, одновременно утирая лицо рукой. Грязь размазалась. Отлично. Теперь поверхность щитка, которая разрушалась, увеличилась. Он закричал, пока лез вверх. Все равно крик в космосе никто не слышит. Он засмеялся. Ну если, конечно, ты не соединен ментально с чертовым потомком Ктулху.
«Мы с тобой, парень. У тебя есть время. Если надо, я выберусь наружу и затащу тебя. Даже если маска треснет. Все в порядке». – Это Рон. Они все бродили по кабине, готовые мгновенно открыть люк. Кто-то крепил кабель внутри. Он рванулся вперед. Еще несколько футов. Посмотрел на дисплей. Маска почти лопнула. Твою мать. Он вовсе не планировал умирать таким образом.
И снова Рон: «Готовься выдохнуть. Придется. Ты останешься в сознании около пятнадцати секунд. Я иду за тобой. Я готов. Закрепись».
Алан вполз еще на пару футов наверх. Чем ближе он окажется к люку, тем с большей вероятностью выживет.
Маска лопнула.
Выдохнуть не получилось. От усилий он очень тяжело дышал, и воздух просто исчез. Если бы он вытянул руку, то дотянулся бы до люка. Но у него хватило мозгов так не делать. Он просто зацепился за то, что было под руками.
Рон идет.
Люк открылся.
Зрение уже исчезало. Он не видел ничего, кроме блесток на черном.
Какие там пятнадцать секунд. Эти дебилы из НАСА не учитывали физическую нагрузку, когда писали свои хорошенькие циферки вроде пятнадцати секунд.
Рон схватил его за руку. Рон его держал. Он доверял Рону.
Он вырубился.
Все вокруг почернело.
* * *
Он пришел в себя на палубе шаттла – кашляя, дрожа и хватая ртом воздух. Пофиг. Он жив.
Джейн стояла перед ним на коленях, и по лицу у нее текли слезы. Теплой ладонью она гладила его по щеке.
Он чувствовал ее ласку и дышал.
Он просто дышал.
Брай внимательно наблюдал за Джейн и ее коллегами, но разум его был занят другими мыслями. После нескольких часов перерыва шаттл возобновил подъем по кабелю. Брай чувствовал, как их вжимает в кресла при ускорении, как шаттл с каждым мгновением набирает скорость.
Если не возникнет других осложнений, Джейн очень скоро вернется к нему.
Аварийная ситуация на Лестнице Атиеллы отрезвила Брая. Он размышлял о том, что чуть было не потерял, лениво дрейфуя. Он был так занят атиелланскими новичками и пестованием своего мелкого экзистенциального кризиса, что чуть не позабыл о действительно важном.
Джейн. Команда из одних терран. Начало новой и лучшей жизни.
Джейн могла отдать его своему правительству и позволить делать с ним все, что угодно, но она уважала его, ценила его как личность и вместо этого исполнила его просьбу.
И она была не одинока в своих чувствах. Примерно то же самое, пусть и в другой степени, ощущали все оставшиеся люди. И это следовало ценить. Если это путешествие на Атиеллу чему его и научило – так это тому, что люди относятся к нему совсем не так, как Сектилии. Как к коллеге, а не как к слуге или полезной живой приставке к кораблю. Не следует принимать это как должное. Нужно было поразмыслить и кое о чем еще.
Джейн влечет к доктору Алану Бергену. Этот человек постоянно царит в ее мыслях. Если он в опасности, Джейн больно, она даже ощущает физическую боль. Это очень сильная связь. Если доктор Алан Берген важен для Джейн, следовательно, он должен быть важен и для Брая. Это не дихотомическая ситуация. Она не выбирает одну личность, чтобы полностью забыть о других, как иногда делают Сектилии. Ее чувство принадлежности к коллективу гораздо сложнее. Это спектр, и она что-то чувствует по отношению к каждой личности в любой момент. Даже если Джейн состоит в близких отношениях с доктором Аланом Бергеном, это вовсе не исключает близких отношений с ним, с Браем, как он сейчас начал понимать. Джейн щедра в любви. Теперь он видел, что даже связи между нею и Сектилиями в ее команде крепнут.
Он ощутил стыд. Он недооценил не только ее, но и людей в целом, вынося суждения на основании единственного опыта общения с человеком, который у него был. Он вдруг понял, что щупальцами обнимает сам себя, и немедленно расправил щупальца и потряс ими, чтобы сбросить напряжение.
Без нее было очень тихо. Разумеется, ему можно простить страх потери такой ценной личности. Он так долго был один, что чуть не сошел с ума. Он не хочет снова терять.
Близость – необычное и очень важное чувство. Он ревновал Джейн. Рагет всегда говорила, что не показывает никому глубину своих чувств к Браю, потому что среди Сектилиев редки такие чувства даже по отношению друг к другу. До такой степени сблизиться с Кубодера, соединить свою жизнь с чужим считалось аномальным. Рагет считала, что она другая, потому что, будучи юной матерью, чуть не потеряла своих детей, когда в ее родную колонию пришел Рой. Из-за этого она стала больше ценить каждый миг своей жизни и каждого, кого встречала на своем пути.
Она говорила, что Брай сделал ее жизнь богаче и полнее. Их совместный опыт был ценнее любого другого опыта. Она твердо верила, что это стоит любого риска. Хотя если бы кто-то узнал об этой дружбе, это могло бы сильно навредить ее карьере.
Он умел хранить тайны. И их назначили на самую важную миссию. Когда в древних кунабалистических текстах обнаружились координаты, которые сочли вероятными координатами Терры, именно «Спероанкору», один из лучших кораблей сектилианского флота, отправили туда Объединенные разумные расы. Думая об этом, он всякий раз раздувался от гордости.
Потеря Рагет чуть не убила его. Они не смогли попрощаться. Она просто угасла, и ее тело гнило у него на глазах, пока он не отдал сквиллам приказ уничтожить все тела, не в силах больше этого выносить.
А потом он просто жил, поддерживая корабль в идеальном состоянии, чтобы, когда его спасла бы экспедиция с Сектилии, репутация Рагет как одного из лучших флотских офицеров не пострадала бы. Только это помогло ему продержаться долгие годы, хотя, когда прошло достаточно много времени, он уверился, что помощь не придет.
А потом появилась Джейн.
Ее сочувствие исцелило его. Со временем он узнал, что это общая для людей черта. Доктор Томас Комптон тоже обладал эмпатией, как и доктор Аджайя Варма, и доктор Рональд Гиббс. У других она была выражена в меньшей степени, но все же сильнее, чем у среднего Сектилия.
А он сам? Кубодера? Насколько сильна его эмпатия? Он затрясся от смеха. До этого он никогда об этом не думал. Он не знал свой народ в достаточной степени, чтобы делать выводы. Он знал только себя, да и то, наверное, не слишком хорошо. Настало время самоанализа.
Брай предполагал, что жизнь его родного мира, жизнь свободных Кубодера, была короткой, но сладкой и полной первобытных эмоций – например, той, которую Джейн звала любовью. Это стоило обдумать.
С тех пор как появилась Джейн, он стал чувствовать больше. Изменения собственной личности тревожили его. Он не понимал их, но полагал, что они к лучшему.
На самом деле тепло Джейн чуть не убило его. Долгое время он настолько ничего не чувствовал, что она поглотила все его мысли – возможно, это было нездорово. Он ревновал. Теперь ему нужно было найти какой-то баланс, если он хотел служить ей так, как она того заслуживала. Ему пора перестать ревновать ее к каждому, появляющемуся рядом с ней. Он способен еще на многое.
Он будет служить Джейн и установит более глубокие связи с другими людьми. Каждый из них уникален и многое может дать ему. Его задача – узнать их сильные стороны, чтобы при необходимости все они могли на них положиться. В ближайшее время это может стать ценой выживания.
Сегодня он узнал, как спокойно и методично действует доктор Рональд Гиббс в критической ситуации и как доктор Аджайя Варма может не отвлекаться ни на что, полностью концентрируясь на своем пациенте – она даже сама не понимает этого. Доктор Алан Берген готов был подвергнуть себя опасности ради всеобщего блага, хотя ему даже не нравились те, с кем он оказался вместе. Кроме того, его воля к жизни в сложной ситуации также оказалась достойна уважения. Все люди обладали чувством ответственности, какого он раньше не видел.
Браю очень хотелось двигаться. Обычно в таких ситуациях он отправлялся знакомым маршрутом. У одного края корабля он наполнял свою мантию водой и выталкивал ее, так чтобы ощутить скорость. Потом вода заканчивалась, и он медленно плыл к другому краю. Сколько раз он проделал этот путь? Тысячи? Миллионы? Он выполнял это упражнение бездумно, концентрируясь на других мыслях.
Он застрял во всем этом. Пора разорвать петлю. Нужно найти способ избавиться от боли во всем теле – признака неизлитой злобы. Он хочет снова стать целым.
Он втянул воду в мантию и задержал ее там, сколько хватило сил, ощущая неприятное давление, а потом вытолкнул ее, поворачивая мантию в случайных направлениях, и запрыгал по кораблю, закладывая виражи. Он не смотрел вперед, отдаваясь непредсказуемому движению.
Несколько раз он почти ударился о барьер, успевая отвернуть в последний момент, задевая щупальцами стекло и отталкиваясь, устремляясь в противоположном направлении головой или щупальцами вперед. Неважно. Значение имеет только само движение.
Он продолжал двигаться, пока ноющие мышцы и измученный желудок не запросили пощады. Поначалу он чувствовал себя великолепно, все присоски покалывало, и он дал себе слово работать усерднее и делать больше подобных упражнений. Постоянное напряжение, не оставлявшее его с того момента, как Джейн отбыла в поселение Хатор, наконец ушло. Но когда он вытянул щупальце, чтобы запустить механизм, подающий ему еду, щупальце задрожало, и мышцы сжала боль.
Его это поразило. Раньше такого не случалось. Он осторожно согнул щупальце, подождал, пока не пройдет спазм. Отползая от устройства с едой, он ощутил недомогание.
Наверняка оно вызвано голодом. Он запустил механизм, но все равно ощущал тревогу, как будто забыл о чем-то важном. Осторожно засовывая пищевые кубики в клюв, он отвлекся и снова принялся размышлять о людях.
Они беспрепятственно продолжали подъем по Лестнице Атиеллы. В кабине было тихо – большинство расслабилось, решив, что опасность миновала. Кто-то заснул, а кто-то ввел себя в летаргию, чтобы пережить длинное скучное путешествие. В иллюминаторах виднелись одни звезды – зрелище, давно уже не новое.
Джейн и доктор Рональд Гиббс несли вахту, внимательно изучая все данные, которые выдавал кораблик. Брай держал с ними связь, отслеживая те же данные и многие другие из собственных источников. Он не будет отдыхать, пока они не окажутся на борту. А может, и тогда не сумеет отдохнуть.
Брай знал, что доктор Алан Берген борется с усталостью, стараясь не терять бдительности, но телепатической связи он не разрешал. Да, доктор Алан Берген его сильно не любил. Да и почему нет? Брай знал, что доктор Алан Берген превыше всего ценит уединение и приватность, и вот как раз этого Брай ему дать не мог.
Весь его мир представлял собой искусственную среду, которая никогда не менялась. Весь жизненный опыт он получил от других, тех, кто был снаружи. Он нуждался в ментальном контакте так, как другие в кислороде. И он так долго был один. Конечно, доктор Алан Берген понять этого не мог.
Несмотря на это, Брай старался уважать желания доктора Алана Бергена и быть теплее, как Джейн. Возможно, со временем человек научится доверять Кубодера, как научился безоговорочно доверять доктор Рональд Гиббс. Он не питал никаких иллюзий. Быстро это не произойдет. Впрочем, цель достойная.
Он умел быть терпеливым. Особенно если результат того стоил. Брай переворачивал пищевой кубик, который ел, размышляя. Кусочек отлетел и поплыл в сторону, и он инстинктивно ухватил его щупальцем, прежде чем он не уплыл и не загрязнил воду, увеличивая нагрузку на фильтр.
Брай сунул крошку еды в клюв и стал обдумывать всю свою долгую жизнь, испытывая при этом редкие чувства. В первую очередь благодарность. Он жив. Он больше не один. У него есть команда.
Браю не приходилось иметь дело с совершенно новой командой с ранней юности. Будучи До’Браем, он служил навигатором на маленьком транспортном судне в колониях. Он уже забыл, насколько одиноки и ужасны были эти годы и сколько времени ушло, чтобы научиться доверять другим и устанавливать с ними связь. В последнее время он был так занят своим горем – а потом поглощен радостью от прибытия человеческой экспедиции, затем пришло время проверок, тренировок и всего, что случилось потом. Он забыл важный урок.
В первые дни своей карьеры он получил много болезненных уроков. Ему пришлось научиться разделять ментальные процессы. Мастера-мыслители прилагали множество усилий, чтобы научить молодых Кубодера такому уровню контроля, но реальность сильно отличалась от школьных упражнений. Научиться разговаривать и взаимодействовать со множеством существ, которые мимоходом устанавливали с ним связь или разрывали ее по своему капризу, и одновременно управлять целым кораблем было нелегко. Для этого нужен опыт и время. Поначалу он делал ошибки, и многие из них дорого ему обходились, но именно поэтому молодых Кубодера в начале карьеры направляли на маленькие корабли – меньше финансовых рисков и опасности для жизни.
Брай профильтровал воду в поисках крошек, которые мог не заметить. Вдруг пришла жуткая мысль. А что, если бы, оказавшись здесь, они обнаружили, что Сектилия жива? Если бы Атиеллане решили забрать корабль? Что бы стало с ним? Где оказалась бы Джейн? Как бы он ответил за это?
В глубине разума он знал ответ. Он не расстался бы с ней. Он предал бы своих предков, чтобы она оказалась в безопасности.
Брай знал, что на борту окажутся Атиеллане. Он осторожно проверил их, когда сумел дотянуться, и теперь знал, что привело их сюда. В свое время он убедится, был ли он прав.
Тинор Фотеп Стен – юный, любопытный, оптимистичный и подающий надежды. Мастер-целитель Шлеван Умбриг из Каллеи – практичная и деловая, безвредная, типичная Сектилианка, привыкшая к корабельной жизни.
Гистредор Дукс Джаросс Рагет Хатор походила на свою тезку, его Рагет, хотя меньше думала о других и меньше сочувствовала. Впрочем, она была еще совсем молода и никогда не ступала на борт. Опыт анипраксии ее изменит, это неизбежно. Рыцарская натура Джаросс выкована в другом горне. У нее нет детей, но она управляла огромным поселением, людьми, боровшимися за жизнь в условиях последствий чумы. Она оставила свое поселение в хороших руках – руках брата. Она присоединилась к людям, потому что мечтала о звездах, так же как и его Рагет. Всю жизнь она чувствовала эту жажду. А еще ей нравилась Джейн и ее занимал мастер-мыслитель Рилик из Мебру. Она не могла упустить такую возможность. Эту мотивацию он мог понять.
И прямая противоположность ей – Гистредор Дукс Пледор Макия Стен, воплощенное честолюбие. Это понимали все, кто знал его. По мнению Брая, мотивация бывшего Гис’Дукса была очевидна. Он передумал насчет корабля и хотел найти способ захватить «Спероанкору» и, используя ее, привести свое поселение и своих людей к процветанию.
Брай никогда этого не позволит. Атиелланский лидер силой проложил себе путь на корабль, и за ним будут следить. У Джейн и без того много проблем, чтобы тратить время еще и на него. Брай не станет говорить ей о его планах, пока она не окажется в безопасности.
Неизвестной величиной оставался мастер-мыслитель Рилик из Мебру. Во времена учебы Брай был знаком со многими мастерами-мыслителями, но тогда он был юн и наивен. Иметь мастера-мыслителя на борту корабля такого размера и класса… странно. Обычно они жили на тайной планете, где растили и воспитывали Кубодера.
Мастер Рилик очень силен и опытен. Его разум упорядочен. Он может отражать прикосновения Брая и скрывать свои мысли. Кажется, сейчас он этого не делает, но Брай не может быть в этом уверен.