– Та-ак, похоже молодая кровь играет, да, малышка? И хочется, наконец, вкусить запретного плода?
– Ты о чем, недотролль? Плохо спалось, а теперь всякая чушь в голову лезет?
– Ну что ты, сладкая моя?! Эта ночь для меня была одной из самых прекрасных, – заметив мои приподнятые в недоумении брови, закончил, –ведь я спал с тобой!
Покачав головой и поджав губы, собралась идти к ручью поплескаться в воде, обернувшись, оставила этот раунд за собой:
– Спать рядом не значит вместе.
Филю окинула таким взглядом, что он сразу понял – я обиделась на него. Скользнул ко мне и, виляя хвостом, встал, положив внушительные лапы мне на плечи. Хм-м-м, да он уже выше меня! Лизнув щеку, заглянул в мои глаза и одарил такой любовью и преданностью, что мое настроение тут же подскочило. Сама чмокнула его в розовый нос, и как только он опустился на четыре лапы, направились к ручью. И все это под пристальным внимательным взглядом золотых глаз.
Завтракали в напряженной тишине, все поглядывали на Скайшера, а тот совершенно невозмутимо ел кашу. Несмотря на мои гримасы, помог сесть в седло, а сам, нарисовав в воздухе знак, открыл портал. Дождавшись пока в портал зайдет последний из нашей компании, согласно кивнул мне и, взяв под уздцы Тихоню, прошел вместе со мной и Филей. Наш отряд оказался на зеленом пригорке возле рощи. Деревья удивительно похожи на дубы на Земле. А впереди, чуть в низине, лежал город.
С виду небольшой, но так органично вписавшийся в окружающий ландшафт, буквально вросший в землю, что сразу стало понятно – это очень древний город. Драконьи горы остались далеко позади на западе в легкой туманной дымке. Зато сейчас, когда горы и леса не застилали вид, Дрив с Суаром предстали во всей своей красе. Суар буквально нависал своей серебристо-голубой массой над Эйнере, грозя свалиться на него целиком, по крайне мере, у меня создалось такое впечатление, а Дрив заливал все окружающее пространство красновато-розовым светом, искажая истинный цвет предметов или даже их теней. По розоватому небу плыли пушистые, довольно низкие облака. Раскинувшийся перед нами пейзаж производил впечатление пасторального и мирного. Марханы, выстроившись в ряд, низко склонились перед своим последним древнейшим городом, где царили их предки, и до сих пор чтили традиции и нравы. Ксион тайком стер синей суховатой ладонью слезу, побежавшую из уголка черного глаза. Юдер весь напрягся, вытягиваясь в струнку. Прижавшись к его спине и положив голову ему на плечо, замерла Юмихия, тоже тоскливо глядя вдаль. Спрат повернулся в мою сторону, в его глазах застыла боль.
– Госпожа Алев, если вы сможете… закончите миссию Камоса Который Всегда Идет до Конца и поможете нашему народу, я присягну вам на верность.
Я заметила, что уже каждый стоящий рядом со мной мархан готов дать подобное обещание, поэтому поспешила с ответом:
– Спрат, это не моя заслуга! Я лишь курьер. Мой учитель подарил знания, помог обрести смысл жизни и исполнил заветную мечту. Я всего-навсего отдаю долг, а вот он отдал за свой народ даже душу. Вы должны чтить его имя и помнить его заслуги!
Спрат кивнул, вновь устремляя свой взор на Эйнере. Скайшер стоял рядом со мной молча, а потом, не спрашивая, подхватил на руки, на миг прижав к своему телу и глубоко вдыхая запах моих волос, и вновь закинул в седло Тихони. Ксион чуть улыбнулся, опуская лицо вниз. Скорее всего, ночью он кое– что обдумал, потому что с утра стал гораздо более благосклонным к Скайшеру, что не укрылось от остальных. А так как Ксион имеет непререкаемый авторитет среди марханов и даже гоблинов Илисвурга, это изменение отметили остальные и тоже успокоились, и кажется, приняли этого циника в свой круг. Остались, конечно, настороженность и легкая напряженность, но скорее к манере общения Скайшера со мной, нежели как проявление недоверия к нему. Опять же, поведение Фили утром тоже сыграло в пользу Скайшера, повлияв на отношение к новенькому. И лишь светлые по-прежнему смотрели на него холодно, неприязненно и с легкой опаской. Странно! Хотя, наверное, если я пришла к выводу, что Скайшер все же дракон, то эти двое ушастых гораздо старше и опытнее, и больше моего в этом вопросе разбираются.
Ударив по бокам[ кобылы каблуками, тронулась в сторону города, все еще не в силах отделаться от ощущения его сильных рук на себе. Вся наша вереница быстро выстроилась в уже привычное положение, и лишь Мансель теперь ехал позади нас, недовольно сопя и посматривая в спину Скайшера, который восседал на Сером словно государь. Он действительно великолепно держался в седле. Легко, непринужденно и с большим достоинством. А я засмотрелась на его руки, лежащие на луке седла, придерживая поводья. В свете Дрива на этих больших смуглых руках золотились тонкие волоски, еще больше подсвечивая темную кожу и завораживая мой взгляд, не отпуская внимания. Я неосознанно представила, как сильные золотистые руки пройдутся по моему телу, коснутся рук, груди, ног…
Судорожно вздохнула, ощущая как во мне родилась жаркая волна, которая омыла все тело изнутри. Все еще не отойдя от пережитого смущения и волнения, наконец, оторвала взгляд от ставших вдруг напряженными привлекательных рук и подняла взгляд на лицо Скайшера, и вновь задохнулась, забывая дышать. Его ноздри трепетали, а глаза горели золотым огнем, и даже лицо в обрамлении черного палантина словно окаменело. Он с трудом удерживал контроль над собой, и это очевидно, даже при моей неопытности.
Жар смущения залил лицо, лошади продолжали движение, а мы смотрели друг на друга. Какая-то мысль пробежала по его лицу. Мне показалось, что я слышу звук рвущихся канатов, с таким трудом он отвернулся. Я посмотрела в ту сторону, куда он уставился, прищурив глаза.
Навстречу двигалась группа марханов. Дрив слепил им глаза, находясь за нашими спинами, и пока неожиданно появившиеся хвостатые толком не могли рассмотреть нас. Но очень скоро мы сблизились настолько, что теперь они пристально и напряженно рассматривали нас, особенно меня с мархузом. Ксион подобрался ко мне ближе и негромко сообщил:
– Это нас встречают, госпожа, не стоит волноваться.
Я сначала пожала плечами, а потом с легким удивлением спросила:
– А как они о нас узнали? Ну что мы именно сегодня утром появимся?
Ксион замялся с ответом, зато Скайшер хохотнул и ответил вместо него, заставив мархана смутиться и пожалеть о своей заминке:
– Оказывается, доверие к тебе, сладкая моя, все же ограниченное! Если наш шаман скрывает секреты своего хвостатого народа. Они, пламенная моя, могут общаться через естественные источники воды. Вчера вечером он в отражении ручья пообщался с главой свода Эйнере и сообщил о нашем прибытии сегодня утром.
Я перевела взгляд со Скайшера, с циничной и слегка презрительной усмешкой смотревшего на шамана, на Ксиона. Старый мархан действительно смутился и прикусил клыком нижнюю губу, явно не зная, как выпутаться из неловкой ситуации. А Скайшер продолжил:
– Сколько веков живу, а все остается по-прежнему. Глупые игры, пустячные мелочные дрязги, бессмысленные войны, и йаже в казалось бы, такой серьезной ситуации попытка скрыть, утаить сущую ерунду.
– А ты, Скайшер, весь такой открытый как на ладони?! Секретов не имеешь, игры не ведешь…
– Девочка моя, поверь, я как никогда серьезен и с тобой не играю. А если и умалчиваю о чем-то, то лишь чтобы не усложнять и так непростые обстоятельства. А этот мархан тайком…
– Я прошу прощения, Алев! Это старая привычка, которая въелась в кровь, от нее сложно отвыкнуть. Не думай, что я нарочно…
– Я все понимаю, Ксион, и не обижаюсь. У каждого из нас есть свои маленькие и не очень тайны, и эта поездка не повод, чтобы выворачивать душу наизнанку друг перед другом, да секретами делиться, доказывая дружеские отношения. – Прервала расстроенного мархана, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, пытаясь объяснить мне свою тайную переписку с сородичами.
Пожала плечами и тронула лошадь, проскальзывая мимо Скайшера, в глазах которого светилось непонятное удовлетворение: то ли он рад, что я приняла новость о секретах спокойно, без лишних истерик и обид, то ли что смог на какой-то момент посеять сомнения в наши сплоченные ряды… Но его замечание о прожитых веках засело в памяти. Полуторатысячилетний возраст Делиаля я приняла с удивлением, но не более. К пятисотлетнему Манселю отношусь скорее как с младшему избалованному брату, а Хареля воспринимаю как солидного дядьку. А вот возраст Скайшера задел и очень, а еще я почувствовала неуверенность. Возраст – это дополнительный опыт, знания, сила и уверенность. Мне их очень не хватало, я чувствовала себя рядом со Скайшером глупым капризным ребенком, а теперь и вовсе… Он таким образом оказался на ступеньку выше, старше меня и… я внутренне сделала шаг назад, теперь сложно будет ему хамить, а другой защиты от эмоций и чувств, которые он у меня вызывает, я не видела.
К нам приблизились незнакомые марханы, чинно поклонились мне и самый старший из них, судя по его поведению и отношению к нему остальных, выдвинулся вперед. Одернул длинный черный камзол с серебристой выпйгекой по краям, сильно расклешенный книзу и напоминающий пальто, и обратился ко мне:
– Приветствуем вас, досточтимая госпожа, на земле Эйнере. Я главный шаман свода Эйнере, мое имя Заус Который Всегда Впереди. Мы счастливы услужить той, что несет на себе столь большое обязательство и ответственность! Вы можете уже здесь попрощаться со своими спутниками, мы организуем не только вашу охрану, но и достойный эскорт до конечной цели вашего путешествия.
С недоумением выслушав речь напыщенного мархана, посмотрела на Ксиона и остальных, отметила, что они явно не ожидали подобной встречи, да и вообще такого расклада. Марханы потемнели от гнева, гоблины яростно задергали носами, Мансель с Харелем поглаживали рукоятки мечей в ножнах, и только Скайшер вновь язвительно хохотнул:
– Понятно! Знаешь, шаман, твоя маленькая оплошность не идет ни в какое сравнение с этими зажравшимися снобами-интриганами. Они твоими руками решили загрести себе всю славу спасителей хвостатых, а этот, скорее всего, и возвеличить свой подвиг… на века. Клянусь Стретером, таких хитрецов еще поискать надо.
Ксион прищурил черные глаза, глядя на помрачневшего Зауса, который, тем не менее, выжидающе смотрел на меня. Я пожала плечами, повернулась к Ксиону и, наклонив голову, спросила:
– А что, Ксион, нам обязательно спрашивать разрешения, чтобы зайти в город? И так ли необходима помощь… этого? Может, мы как-нибудь сами разберемся и найдем жрецов…
Ксион расслабился, лица других скривились в ехидных усмешках, когда они посмотрели на еще больше нахмуривпЦихся встречающих, и наш шаман, медленно растягивая слова, ответил:
– Нет, Алев, их разрешения нам не требуется, как и помощь. А жрецов мы и сами найдем, причем довольно быстро. Они нас сами найдут в гостинице, я предупредил их о нашем прибытии.
– Я в тебе не ошибся, шаман, и это меня радует в кои-то веки. – Негромко произнес Скайшер, улыбнувшись глазами.
Мы с ним синхронно тронули бока лошадей, посылая их рысью в сторону города и объезжая застывших встречающих. Заус, быстро сориентировавшись, стремительно скользнул к Ксиону и, пристроившись рядом с ним, заговорил. Не заискивающе, нет, на это он вряд ли способен, но чувствовалось, что главный шаман очень досадует на себя за эту ошибку и просчет.
– Уважаемый Ксион, я наслышан, насколько вы радеете за правду и готов принести извинения за… неправильную позицию, но уверен, что мы все должны действовать сообща, учитывая важность грядущего события…
– Чего вы хотите, Заус?
– Я и мои марханы отправимся с вами к пределам…
– А зачем нам лишние? – Юдер, который скользил с другой стороны от Ксиона, спросил насмешливо, и судя по скрежету клыков Зауса, тому это явно не понравилось.
– Ты… – он уже начал шипеть что-то ядовитое, но был остановлен старым шаманом.
– Он один из самых сильных шаманов последнего поколения марханов, Заус, так что будь с ним
Заус прикусил язык, но снова рассчитывая на внимание Ксиона, продолжил:
– Вы же понимаете, насколько это серьезная… жизненно необходимая миссия для всех марханов. Лишняя помощь вам не помешает…
– Я сформировал отряд и организовал путешествие в целом. – Ксион ухмыльнулся впервые замеченной мной на его лице мерзкой, пакостной ухмылкой. – Но вот с некоторых пор за состав отряда отвечает уважаемый Скайшер, он решает, кто достоин или кому позволено находиться рядом с досточтимой Алев.
Заус, раздувая плоский нос, спросил, уже обращаясь ко всем сразу:
– И на каком основании…
Надоело мне слушать этого напыщенного мархана, и так уже искренне порадовалась, что судьба свела меня вначале с Ксионом, а уж потом – с Заусом, поэтому жестко заявила:
– Потому что так решил мой дед – Санренер Красный, Повелитель драконов, и я поддерживаю его мнение, на сей счет.
Про корону светлых промолчала, с ней пока все так зыбко и не точно… Да и межрасовая ненависть мне сейчас ни к чему. А про родство с драконами скрывать нечего. Это теперь моя гордость, моя семья. Харель, смерив меня поышающим взглядом, одобряюще улыбнулся. Мансель с большим любопытством
Заус прикусил язык, но снова рассчитывая на внимание Ксиона, продолжил:
– Вы же понимаете, насколько это серьезная… жизненно необходимая миссия для всех марханов. Лишняя помощь вам не помешает…
– Я сформировал отряд и организовал путешествие в целом. – Ксион ухмыльнулся впервые замеченной мной на его лице мерзкой, пакостной ухмылкой. – Но вот с некоторых пор за состав отряда отвечает уважаемый Скайшер, он решает, кто достоин или кому позволено находиться рядом с досточтимой Алев.
Заус, раздувая плоский нос, спросил, уже обращаясь ко всем сразу:
– И на каком основании…
Надоело мне слушать этого напыщенного мархана, и так уже искренне порадовалась, что судьба свела меня вначале с Ксионом, а уж потом – с Заусом, поэтому жестко заявила:
– Потому что так решил мой дед – Санренер Красный, Повелитель драконов, и я поддерживаю его мнение, на сей счет.
Про коронуй светлых промолчала, с ней пока все так зыбко и не точно… Да и межрасовая ненависть мне сейчас ни к чему. А про родство с драконами скрывать нечего. Это теперь моя гордость, моя семья. Харель, смерив меня понимающим взглядом, одобряюще улыбнулся. Мансель с большим любопытством
Харель, смерив меня понимающим взглядом, одобряюще улыбнулся. Мансель с большим любопытством за всем следил, чисто ребенок в цирке. Остальные довольно ухмылялись. Зато Скайшер схватил мою ладонь, слегка наклонившись и поднеся к своему лицу, лизнул в запястье. От этого влажного места разбежались горячие волны и электрические искры, а от хрипловатого голоса волоски встали дыбом по всему моему телу.
– Я рад, что ты, наконец, проявила ко мне благосклонность и приняла верное решение… Практически приблизила к своему телу…
Едва стерпела, чтобы не ерничать, но Заус, следящий за нами хитрыми черными глазками, сам того не ведая, своим присутствием помог удержать лицо. Лишь поэтому, прилагая усилия, без комментариев выдернула руку из захвата этого циника и нахала. Скайшер, с делано печальным взглядом выпустив мою ладонь, повернулся к Заусу и уже жестко и безапелляционно припечатал:
– Состав отряда менять не будем! И вообще, вы слишком задержали нас… Уважаемый.
Хлопнул по крупу Тихони ладонью, переводя ее в галоп, он пристроился рядом, и мы направились в сторону главных ворот Эйнере. Остальные поторопились за нами, вон даже Юмихия, похлестывая лошадей, гремит колесами повозки, ускоряясь и с гиканьем стараясь обогнать нас. Стало легко и весело, и я неожиданно для себя поискала глазами золотой взгляд Скайшера.
А посмотреть было на что. В отличии от меня, неловко подпрыгивающей в седле, он словно парил, едва придерживая Поводья. И как только мой восхищенный взгляд настиг его, золотое пламя вновь вспыхнуло, нежданно подарив радость. Я смутилась, а через секунду довольно и широко улыбалась ему, от чего его смуглое лицо странно просветлело, даже брови вспыхнули золотом, а тонкие губы дрогнули не в циничной усмешке, так присущей ему, а в теплой щемяще-трогательной улыбке, потрясшей меня до глубины души. Клянусь Высшими, с этим мужчиной я ни в чем не уверена. Заставила себя отвернуться от него и впериться, взглядом в приближающуюся крепостную стену города с воротами в виде огромной арки, украшенными коваными прутьями.
Добравшись до ворот, решила подождать остальных, но Скайшер, подмигнув Юмихии, от чего мы обе удивились – уж очень несвойственный для него жест – сказал:
– Я знаю здесь одно неплохое место, так что давайте двигаться туда, нас догонят.
– Но дедушка и Юдер…
– Нас догонят!
В итоге, мы обе смирились с его твердой настойчивостью и направили лошадей за ним. Филя трусил рядом с Тихоней, она совсем привыкла к присутствию мархуза рядом, не пугалась даже завываний диких животных в лесах. С Филей она чувствовала себя защищенной, добродушно кося на него черными глазами.
Ехали мы медленно, и обе во все глаза рассматривали город. Ни я, ни Юми здесь не были, хотя, как смущенно призналась девушка, она кроме Илисвурга нигде не была. Ее и в этот раз взяли только из-за меня, чтобы соблюсти возможные приличия, или если бы мне потребовалась компаньонка или горничная. Дедушка Ксион слишком боялся за единственную внучку.
Город идеально чистый, здания низкие, а еще дома необычной странной формы. Словно в землю вонзали глиняные заготовки, а потом поворачивали вокруг своей оси, превращая в нечто, напоминающее песочные часы с крышами а ля грибные шляпки. Как пояснила Юми, это традиционная старинная схема строительства домов марханов. Первые этажи занимают гостевые или лавки, а вторые – жилые помещения, и с первого на второй поднимается витиеватая пологая дорожка без ступеней. Хвостатым марханам проще скользить по ней, чем преодолевать ступени, именно по этой причине дома имеют такую странную форму. По этому поводу у меня возникла куча вопросов, но я не решилась задавать их Юми, чтобы ненароком не обидеть.
Разноцветные низкие палисадники, возле каждой калитки низкие мостки перекинуты через неглубокие канавы-арыки, по которым с веселым журчанием текла вода, смешиваясь с нечистотами. Но запаха не было, как и чувства гадливости при виде этих грязных ручейков. Как поясняла все та же Юми, это специальная система очистки, и вода непрерывно циркулирует. В результате, город чистый, а воздух свежий и постоянно смешивается с ароматами свежей выпечки и цветов. Мимо скользили местные жители, окидывая меня презрительными взглядами, и я не сразу осознала причину столь нелестного внимания. Внешне я светлая эльфийка, вот они и выказывают мне «доброжелательность» и «гостеприимство».
Настроение немного упало, а уж когда мы добрались до нужной таверны, и Скайшер помог мне спешиться, а Юми – вылезти из повозки, отдавая лошадей в заботливые руки пары молодых марханов, и зашли в зал, оно совсем упало.
– Светлых не обслуживаем! – голос хозяина за стойкой сочился презрением и злостью.
Скайшер напрягся. На его лицо снова вернулось циничное выражение, глаза блеснули яростью, и он пружинящим шагом направился к стойке. Разношерстная компания, сидящая в зале, с любопытством следила за происходящим, и напряженно – за мархузом, который пристально следил за всеми. Мы с Юми так и застыли возле двери, обводя взглядом людей, гномов, марханов и… темных эльфов. При виде них я вздрогнула от неприязни, они же, прищурив глаза, с пристальным вниманием разглядывали меня и Фильку.
Тем временем, Скайшер, ухватив за воротник сопротивляющегося хозяина, довольно крупного и плотного мархана, практически вытащил его из-за стойки, а потом что-то прошептал, только очень тихо, но явно угрожающе. В следующее мгновение мархан побледнел до голубого цвета и закивал головой, соглашаясь с похоже очень убедительными доводами Скайшера. Он медленно брезгливо разжал кулак, практически отбрасывая от себя испуганного хозяина, и направился к нам.
Я во все глаза смотрела, как он, плавно скользя, двигается с грацией красивого крупного хищника. И сейчас этот хищник приближался ко мне, не отрываясь, спокойно глядя в глаза. За ним, нервно подрагивая хвостом, следовал хозяин, который достигнув нас, проблеял:
сделать все, чтобы вам было здесь уютно и комфортно. Вам и вашим друзьям.
На последнем слове он бросил короткий взгляд на Юми и подобострастный – на Скайшера. В этот момент в зал ввалились наши спутники. Первыми шли гоблины, они быстро рассредоточились по залу, при этом одарив нас не очень доброжелательными взглядами. Затем Юдер, который тут же взволнованно прижал Юми к своему телу, а потом и пара видимо все еще торгующихся шаманов. Заус, заметив хозяина таверны, приосанился и приказал, настойчиво стараясь добиться нашего одобрения и придать себе больше веса.
– Диркус, нашим гостям самые лучшие апартаменты и самой вкусной еды. И не мешкай, ты еще будешь рассказывать внукам об этом знаменательном дне, когда в твоей таверне останавливалась рожденная огнем.
Услышав этот эпитет, вздрогнула, вспомнив разговор с Высшими, зато Скайшер, стоявший рядом со мной, придвинулся вплотную и тихо пояснил:
– Так марханы в старину называли драконов…
– Скайшер, ты дракон? – спросила, подняв к нему лицо.
– А ты хочешь, чтобы я был драконом? – снова завораживающий шепот с тем же ответом, а рука ласково опустилась на мою талию.
Ну, сколько можно разговаривать намеками? Недовольно выпуталась из его рук и тихо прошипела:
– Почему ты не можешь сказать правду? Зачем эти игры?
– Сладкая моя, уверен, что если бы я был драконом, то ты бы меня держала на расстоянии, способном охладить любой пыл… Хотя никто не гарантирует, что эльфа и других ты бы тоже не послала в длительное приключение. Поэтому на данный момент я для тебя просто Скайшер, твой хранитель.
Выразительно закатила глаза, а потом почувствовала тишину вокруг. Все смотрели на меня и
Скайшера, откровенно ожидая продолжения нашего занятного разговора. А я от злости и испытанного ранее унижения мрачно сказала:
– Здесь меня отказались обслужить, так что пойдемте искать другое место, где меня с ходу не захотят выкинуть за дверь как последнее ничтожество.
Хозяин был готов упасть в обморок, то ли ему всю ситуацию Заус обрисовал, то ли испугался угроз Скайшера, а может расстроился, что внукам нечего будет рассказывать. Он буквально прохрипел, приближаясь ко мне под осуждающими взглядами моих спутников. А я невольно вспомнила первый диалог и знакомство с марханами в Илисвурге: «Эх, опять меня понесло, а все этот блондин загадочной наружности, все-таки нельзя так на него реагировать, давая повод думать о себе как об избалованной девочке.»
– Госпожа, я приношу свои глубочайшие извинения за высказанные по глупости слова… Клянусь, в моей таверне вам предоставят все самое лучшее…
– Да ладно, чего уж там… Кто старое помянет, тому глаз вон, – тут он снова стал голубым, бросив испуганный взгляд на Скайшера, а я решила уже заканчивать с приветствиями. – Спасибо за гостеприимство, надеюсь, моего мархуза здесь покормят…
Филя вывалил розовый язык, потом громко сглотнул и пристально, плотоядно уставился на бедного мархана, который отпрянул назад, все еще пытаясь сохранить лицо и не потерять столько клиентов. Заус потемнел лицом, похоже прибавил очередной прокол с таверной к своим просчетам. Скайшер же, подхватив меня за руку, потащил к столам. Все вздохнули с облегчением, а я почувствовала себя тираном и деспотом с манией величия. Так, надо быть проще, и марханы ко мне потянутся…
После обеда, хорошего, надо сказать, оставив вещи в таверне, мы направились в местный храмовый комплекс, посвященный всем богам. Как пояснила Юми, которая в очередной раз заняла одну со мной комнату, в Эйнере чтят всех богов, но поклоняются только одному. Просто остальных стараются тоже не обижать, ведь все знают, что злой бог даже чужака наказать может…
Большая часть марханов и гоблинов разбрелась по своим делам, а со мной и Скайшером пошли Ксион с Юдером, Юми, Сиурей, ну и конечно Заус… Куда ж без него. Он не воспринимал (или не хотел воспринимать) вежливые советы идти по своим делам, а весьма невежливые – просто игнорировал, старательно переводя тему на что-нибудь другое и обращаясь исключительно ко мне и Скайшеру, что ожидаемо бесило остальных спутников. Скайшер лишь усмехался, а я не знала что предпринять, чтобы сгладить общее недовольство. А потом плюнула на все и решила плыть по течению, пусть марханы сами между собой разбираются! А позади всех белобрысыми тенями следовали Мансель с Харелем.
В одном из переулков случился небольшой переполох. Понесли лошади, запряженные в телегу, перевозящую, судя по дальнейшим разбирательствам, ценности одного из банков. Гномы в деловых костюмах, размахивая портфельчиками, бежали за лошадьми с громкими ругательствами, криками предупреждая об опасности прохожих. Но мы с Юми, задержавшись возле одного из открытых прилавков, чуть отстали от сопровождавших, которые так увлеклись спорами за место возле досточтимой Алев, которая будет возлагать Священное Сердце на его ложе, что забыли о нас. И лишь Скайшер остановился чуть поодаль и пристально следил за нами. Мархуз развалился рядом, лениво поглядывая на шокированных прохожих, а мы, наконец, оторвались от созерцания множества ленточек и украшений для волос и двинулись догонять своих.
И вот как раз в этот момент сначала услышали за углом испуганные крики и гневные вопли, а потом увидели, как из переулка прямо на нас несутся лошади, запряженные в груженную ящиками телегу. Это оказалось столь неожиданно и внезапно, что мы на мгновение замерли, а потом обе поняли, что нам не уйти. Магия огня в этом случае не поможет, а уж исцеления – только мне самой и то если выживу…
Мелькнула огромная тень, и прямо перед нами выросла спина Скайшера, который, вытянув ладони вперед, выкрикнул пару слов, и все замерли, как будто время остановилось. Только мы с Юми прижались друг к другу. Девушка, уткнувшись мне в плечо, плакала навзрыд, обвив синим хвостом мои ноги. Скайшер так и стоял спиной к нам. Потом он медленно повернулся, а я непроизвольно вздрогнула.
Его глаза пылали золотом и теперь стали типичными для любого представителя драконьего племени. Жуткие змеиные глаза, в которых полыхали ярость и страх. Смуглое лицо в обрамлении черной арафатки побледнело и осунулось, словно он сейчас пережил невероятное потрясение. Черты лица заострились и стали хищными, прямо-таки излучающими животную опасность, но самое главное, по подбородку зазмеилась золотая полоска чешуи.
Он сделал резкий шаг вперед, подавляя своей мощной, тяжелой для восприятия аурой, потом, бросив раздраженный взгляд на рыдающую у меня на груди Юми, которая совсем сникла от его влияния, но, по всей видимости, пока не понимала от чего ее так плющит. Скайшер, подойдя вплотную, прижался к моей спине, наклонился и, обхватив голову своей лапищей, сминая волосы, уткнулся мне в висок носом. Черная ткань палантина накрыла мое плечо, а меня окутал его яркий чувственный аромат, от чего я непроизвольно глубоко вздохнула. Потом его длинный язык скользнул по моей коже, лаская скулу и очерчивая контур лица. Я задохнулась сначала от невероятного облегчения, что еще жива, потом, что он меня сейчас не прйбьет от злости – явно испугался, а потом эта ласка напомнила об одном инциденте, ттоизотпелптем совсем неладно, и я. ТКНУВ его локтем в бок, обличающе зашипела:
– Так это ты тот обнаглевший дракон, который обслюнявил меня недавно и хотел…
Мужчина напрягся, одновременно с этим придерживая, чтобы не вырвалась, и, заглядывая в глаза, выдал хриплым голосом:
– Я рад, что та встреча не оставила тебя равнодушной и…
– Да я… да ты… я вообще… – в кои-то веки мне не хватало слов!
– О-о-о, настолько неравнодушной… Ну что ж, я могу гордиться собой и лелеять…
– Свое эго ты можешь лелеять и ничего больше… – наконец-то сумев найти слова, выпалила я, – ты меня тогда до чертиков напугал!
– Значит мы в расчете, сладкая моя, потому что сейчас ты меня до этих самых чертиков напугала.
Юми в процессе перепалки отклеилась от меня и теперь стояла, с любопытством наблюдая за нами. Я же уже практически лежала на сгибе его локтя, пока он держал мой затылок, но странное дело, вырываться сил не было, впрочем, как и желания. Пережитый страх забрал силы. Черты его лица смягчились, исчезли проблески чешуи и вертикальный зрачок, а потом он задумчиво спросил, разглядывая меня из-под полуопущенных век и золотистых ресниц:
– Почему ты отталкиваешь меня, Алев? Я не нравлюсь тебе?
Я смутилась от такого пристального золотого взгляда, а потом тихо ответила:
– Находясь между жизнью и смертью, я плакала о том, что так и не познала любви, и сама никого не любила. Когда меня вернули сюда… И когда я узнала о судьбе своих родителей… Я поклялась себе, что моя жизнь будет наполнена любовью, моей и кого я выберу себе. Ну или того, кто выберет меня… Короче, это не важно. Важна любовь. Наверное, я многого хочу или вообще запредельного желаю, но свяжу свою жизнь только с тем, кого буду любить, и кто так же сильно будет любить меня.
– Девочка, что ты знаешь о драконах?
Я замялась, но ответила честно. Мне вообще не хотелось врать этому мужчине даже в мелочах.
– Очень мало, к сожалению, но я наверстаю утраченные годы, как только закончу с этой миссией.
Золотые брови приподнялись чуть выше, но особого удивления не заметила, похоже этот дракон многое обо мне выяснил.
– Любовь дракона принадлежит его избранной с того момента, как он ее почует…
– В каком смысле почует?
– Это сложно объяснить, просто все во мне, хм-м-м, в самце настраивается на свою избранную. Образуется незримая связь и разорвать ее уже ничего не в силах. С каждым мгновением, проведенным вместе, она усиливается настолько, что утратив ее или разорвав, дракон умирает. Потому, что душа погибает сразу.
Я слушала его с замиранием сердца, припомнив тоскливый взгляд деда и их весьма загадочный разговор, а потом не выдержала и спросила:
– А самка как чует?
Скайшер тяжело вздохнул, а потом медленно провел пальцами второй руки по моему лицу, следя за их движением.
– Природа, Огонек, просто так своими ресурсами не разбрасывается. Самки – это основа продления рода, гарантия выживаемости вида… Избранная самка выбирает и отвечает сердцем на зов души самца. Отвечает или нет… Так что нам приходиться крутиться, чтобы заставить… Хм-м-м, увлечь самку настолько, чтобы она ответила любовью и связала свою линию жизни с нашей.
Слово «заставить» от моего внимания не ускользнуло, поэтому я ехидно заметила:
– А ты скорее относишься именно к тем, кто заставляет и охмуряет своими достоинствами, а не увлекает или ухаживает…
– Алев, а можно уже их всех разморозить? – неожиданно раздавшийся голосок Юми прервал мою обличительную речь.
Я посмотрела на Юми, а она тоскливо рассматривала все еще замерших окружающих и тройку лошадей. Скайшер врпустил меня из захвата, томительно медленно проведя ладонью по затылку, шее и спине, от чего меня вновь бросило в жар и смущение, а потом, довольно хмыкнув, вновь возвратил обычное отстраненно-циничное выражение лицу и принялся за дело. Приказал нам отойти в сторонку, а сам забрался в повозку и, намотав поводья на руку, снял заклинание.
Все в мгновение пришло в движение, лошади, всхрапнув, понеслись было дальше, но Скайшер яростно рыкнул и дернул поводья, от чего напуганные животные словно на стену налетели. Поднялись на дыбы, жалобно, испуганно заржали, а потом встали как вкопанные, мелко трясясь всем телом. Как раз в этот момент подбежала пара гномов в дорогих деловых костюмах и еще пяток – в костюмчиках попроще. Они сразу перехватили под уздцы лошадок, а деловые громко извинялись и благодарили моего дракона.
Как только мысль о «моем» драконе пришла в голову, я так же как недавно лошади словно на стенку наткнулась.
– Что-то случилось? – испуганно спросила Юми.
Я же нахмурилась и ответила, быстро топая в сторону бледно-синих от стресса марханов, которые прониклись случившимся и возможными последствиями того, что могло бы произойти…
– Просто всякая дрянь в голову лезет!
– Этр не про меня ли, единственная моя?
– Скайшер, – снова запнулась, смутилась, а потом, стараясь не смотреть дракону в глаза, произнесла: – Благодарю тебя за наше спасение, если бы не ты, нам бы пришлось худо.
Он посмотрел на меня, слегка нахмурившись, и бесстрастно ответил:
– Не стоит, это моя работа как предполагается…
Я недоуменно посмотрела на него, золотые глаза не пылали, они были пустыми и безразличными, а у меня в душе шевельнулась странное чувство потери. Утраты этого огня в его глазах, когда он смотрел на меня. И «сладкая моя» он тоже не добавил…
Марханы обступили нас троих и наперебой стали благодарить Скайшера и беспокоиться о нашем самочувствии. Юдер совершил беспрецедентный для любого мархана поступок – подхватив Юми на руки, прижал к себе. Ведь они весьма щепетильны в проявлении чувств при свидетелях, а сейчас Юдер слишком сильно испугался за нее. Вон, как его трясет. Ксион тоже удивил, приобняв их обоих, удрученно и подавленно смотрел на меня, потом произнес:
– Простите нас, Алев, мы не справились со своей задачей, и ваша безопасность… Вы могли пострадать…
– Все обошлось и давайте уже не будем об этом.
Ксион облегченно кивнул, Заус тоже перевел дух, и мы продолжили свой путь. Юми сейчас скользила ведомая Юдером за руку, а перед этим он неохотно выпустил ее из объятий. А я тоскливо смотрела на их соединенные руки. Зато Мансель с Харелем выглядели загадочно задумчивыми, они хоть и заметно напряглись из-за случившегося, но как мне кажется не сильно. Вполне возможно, например, Манселю выгодна моя смерть, ведь корону может надеть и он, в случае моей скоропостижной кончины, а что касается потомства и проклятия, то жизнь эльфов та-а-а-кая длинная… Всякое может произойти.
Я посмурнела, осознав какое на меня свалилось обязательство! Править сама я точно не буду, да и не в силах, как правильно заметил Делиаль, сохранить и удержать этот пресловутый трон, а вот подобрать короне истинного правителя могу попробовать. Пусть только Высшие подскажут, а еще лучше пальцем покажут, чтобы не ошибиться нечаянно!
– Может поужинаем? А? – заинтересованно сообщила, заканчивая откровения второго наследника, чтобы окончательно не испортить настроение свалившимся грузом ответственности. Мне бы с текущим мероприятием закончить.
Сиурей дернул своим носом-грушей, недовольно рассматривая всю нашу компанию. В итоге, мы дружно занялись ночлегом и ужином. Пока с огромным удовольствием ели рыбу, в большом количестве наловленную гоблинами, которые даже соревнование устроили, кто больше поймает, оживленно болтали на разные темы. Так я выяснила, что в этих горах, несмотря на прожорливых драконов, водится много вкусной живности, а реки просто кишат рыбой.
Мои летучие сородичи выбрали место для своего проживания и тщательно оберегают его от остальных. Здесь не селятся люди и другие расы, лишь быстро проходят по узкой тропе, вьющейся между гор, пересекая ущелье. В условленном месте оставляют пошлину за проезд по территории, причем никго не стоит на границе с проверкой, и каждый сам оплачивает свой проезд, но если драконы заметят обоз или путника, а в условленном месте не будет положенной платы, на милосердие лучше не уповать, поэтому и платят все. Слишком жуткие истории хЬдят про драконов и тех, кто пытался их обмануть или обокрасть. В этих
Похоже, это место действительно живое и святое, раз оно намолено тысячами, а может и миллионами марханов и не только, сюда, как говорила Юми, ходят и представители других народов, раз здесь есть святилища всех богов Лайваноса.
Через арку по тропинке мы заходили, согнувшись в три погибели, особенно Скайшер, но он проделал эту процедуру с такой грацией и пластикой, что я даже засмотрелась на него, и сие снова не укрылось от его внимания. Стоило ему поймать мой заинтересованный взгляд, как его глаза вспыхнули удовлетворением, и вновь родилось золотое пламя. По спине прошлась возбужденная дрожь понимания
– #ежду нами просто ничего не будет и не закончится. Так что надо сейчас решать – давать ситуации развитие или предпринимать решительные шаги к отступлению. Хотя, понаблюдав за Скайшером в течение даже небольшого времени, я понимала, что вряд ли тут что-либо сама решаю…
Мои мысли прервались при виде идущего навстречу… наверное, жреца-мархана. В отличии от остальных, он практически полностью обнажен, лишь узкая «набедренная» повязка немного прикрывала тело. На груди с хорошо развитым мышечным каркасом красовался круглый желтый кулон на толстой цепи. Черные жесткие волосы до пояса стянуты несколькими металлическими зажимами, а в глазах не было кротости, всепонимания и всепрощения, как мне казалось, должному быть в лицах монахов или священнослужителей. Эти глаза говорили об остром уме, силе и готовности в любой момент вступить в смертельную схватку.
Воин-жрец не спеша приблизился и пристально окинул нас взглядом, остановившись на мгновение на Скайшере, а потом замерев на мне. Очень темным, не предвещающим ничего хорошего взглядом мазнул по светлым, но промолчал. Он не произнес приветствий или еще чего-нибудь, просто скользнул чуть ближе ко мне и спросил мрачным холодным голосом:
– Почему мы должны тебе верить, рожденная огнем?
Я удивилась, что он сразу опознал мою принадлежность, а потом пожала плечами, все еще раздумывая над ответом. Сейчас это очень важно сделать правильно. Мужчина напротив – не торговец, не шаман, а жрец, которого годами готовили к служению и защите их главной святыни. Он поджал тонкие губы, от чего острые клыки блеснули в лучах Дрива, затем спросил:
– Как выглядит «Сердце Марханов»?
– Ну, очень похоже на твой кулон, мархан!
Меня задело пренебрежительное обращение на «ты», поэтому ответила в том же духе, но стоило замолчать, как его взгляд и поза изменились. Глаза в момент осветились внутренним светом – их чернота стала полупрозрачной, лицо потемнело, а тело напряглось словно для прыжка.
– Где оно?
ь
Я склонила голову вбок, рассматривая его и произнесла, отметив едва уловимое смещение Скайшера в мою сторону:
– В надежном месте. Его положит на свое ложе Камос Который Всегда идет до Конца. Хоть и моими руками. Это мое перед ним обязательство как ученицы и мой долг.
– Город окружен куполом, в котором магия не действует, как ты собираешься его добывать…
– О, не волнуйся за него. В этом месте всегда подействует моя личная магия, ей внешние ресурсы не нужны…
– Ты не понимаешь, крылатая, там вообще не действует магия.
– Я точно знаю, что как только туда попаду, Сердце окажется у меня в руках! – Посмотреть бы на себя со стороны, чешуя не проступила от постоянных споров со всеми?
Видимо он уловил нарастающую злость в моих глазах и уступил:
– Как знаешь! Тебя мы проведем, остальные останутся здесь!
– Мы три недели вели ее сюда и тоже заслуживаем этого чуда! – Ксион аж подпрыгнул от негодования.
Жрец прищурился, посмотрел на Юми, Юдера и сказал как отрубил:
– Ты пойдешь шаман, но твои дети – нет! Потом ты поймешь почему! Остальных мы не возьмем, потому что далеко они не пройдут, а возвращать и оберегать их будет некому…
– Это наша Повелительница, и мы однозначно идем с ней.
Жрец презрительно усмехнулся, лишь слегка приподняв уголок губ:
– Вас грань не пропустит и вы, это хорошо знаете…
Оба светлых замолчали, с трудом пережевывая насмешку, но продолжили изучать недобрым взглядом жреца. Что же замышляет младшенький? Ох, и не нравится мне это!
А еще я испугалась перспективы остаться одной. Без своих спутников. Сделала шаг и, оказавшись вплотную к Скайшеру, твердо заявила:
– Скайшер пойдет со мной и это не подлежит обсуждению! Он мой…
– Я уверен, этот мархан и не думал, что ты пойдешь без меня. – Перебил хрипловатый, слегка насмешливый, слегка предупреждающий голос дракона.
Жрец прищурился, очень внимательно оглядывая его взглядом, и выдал, заставив меня смутиться и раздраженно поджать губы.
– Хм, я понимаю, что это было бы невозможно… связь уже видна невооруженным глазом, да, ты пойдешь с нами, прости за невнимание.
Отрицать его слова йе стала, несмотря на удивленные взгляды моих спутников. Если я начну сейчас отнекиваться от нашей мифической связи, то еще чего доброго, пойду в компании Ксиона и незнакомых жрецов. Нет уж – мне страшно… И честной надо быть с собой хотя бы… Я хочу, чтобы он пошел со мной.
Между тем, наглющий Скайшер усмехнулся и прилип ко мне основательно, положив лапищу на талию и притягивая все ближе, прожигая своим теплом и рождая во мне что-то странное. Посмотрела на него, заглядывая в лицо. Ехидства или превосходства нет. Лишь бесстрастная маска, но глаза светятся теплом и… нежностью. Так непривычно, но так приятно. А главное, почему так сердце защемило?
Дракон неохотно оторвал взгляд от моего лица и вновь посмотрел на полуголого мархана, который смотрел на нас оценивающим и уже напряженным взглядом. И как только Скайшер открыл рот и заговорил ледяным бесстрастным голосом, даже меня пробрало, хотя вроде и угрозы прямой не было, но похоже, он долго тренировался говорить таким мертвым и пустым голосом, от которого мурашки по коже бегают.
– Невнимание прощу на первый раз, а потом тебе, жрец, придется всегда и везде учитывать мое мнение, прежде чем выдвигать свои условия! И принимать любые решения по нашему поводу тоже. Надеюсь, мы друг друга хорошо понимаем?
Жрец прищурил глаза до тонких щелочек, обдумывая свои дальнейшие действия и слова. Потом он, видимо, решил все для себя и согласно кивнул. Я спиной почувствовала, как все облегченно выдохнули, я же только слегка пожала плечами. Но хорошо, что хорошо кончается! Поэтому спросила:
– Когда мы выходим в путь?
Мархан бросил осторожный взгляд на дракона, отвечая:
– Планируется завтра утром… – Молчание Скайшера и нейтральный вопрос жреца, больше адресованный ко мне: – Вы хотите что-то узнать?
– Нет, просто погулять здесь хотела и посмотреть. Очень красиво и любопытно тут все устроено…
– Это обща! обитель для богов. Так что к нам приходит всякий, кто нуждается в помощи, защите или наставлении. Вы можете спокойно гулять здесь, где захотите…
Дракон неохотно оторвал взгляд от моего лица и вновь посмотрел на полуголого мархана, который смотрел на нас оценивающим и уже напряженным взглядом. И как только Скайшер открыл рот и заговорил ледяным бесстрастным голосом, даже меня пробрало, хотя вроде и угрозы прямой не было, но похоже, он долго тренировался говорить таким мертвым и пустым голосом, от которого мурашки по коже бегают.
– Невнимание прощу на первый раз, а потом тебе, жрец, придется всегда и везде учитывать мое мнение, прежде чем выдвигать свои условия! И принимать любые решения по нашему поводу тоже. Надеюсь, мы друг друга хорошо понимаем?
Жрец прищурил глаза до тонких щелочек, обдумывая свои дальнейшие действия и слова. Потом он, видимо, решил все для себя и согласно кивнул. Я спиной почувствовала, как все облегченно выдохнули, я же только слегка пожала плечами. Но хорошо, что хорошо кончается! Поэтому спросила:
– Когда мы выходим в путь?
Мархан бросил осторожный взгляд на дракона, отвечая:
– Планируется завтра утром… – Молчание Скайшера и нейтральный вопрос жреца, больше адресованный ко мне: – Вы хотите что-то узнать?
– Нет, просто погулять здесь хотела и посмотреть. Очень красиво и любопытно тут все устроено…
– Это обща! обитель для богов. Так что к нам приходит всякий, кто нуждается в помощи, защите или наставлении. Вы можете спокойно гулять здесь, где захотите…
– Как далеко мы сможем пройти порталом?
Жрец замер, нахмурился, а потом слегка устало, но явно не от физических нагрузок ответил:
– Вы сами все увидите. Боюсь разочаровать вас, но почти весь путь мы пройдем сами. Там искажено пространство, и грань приближается к Эйнере с каждым столетием все ближе… Территория тьмы наступает. Хм, ваш огонь, крылатый, пригодится нам гораздо больше, чем ваша магия.
От этих слов все посмурнеяи, и я в том числе, ведь мне туда идти…
После завершения разговора жрец, удалился, оставив нас размышлять о дальнейшем. Ксион тихо убеждал расстроенного ученика не падать духом и лучше присматривать за невестой. Юми тоже расстроилась, но скорее из солидарности с любимым и страха за дедушку, но услышав про невесту, смутилась, опустив черные глаза долу. Юдер же в этот момент взял себя в руки и, подхватив ее ладонь, попросил старого шамана:
– Прошу, учитель, перед вашим отбытием засвидетельствовать обряд единения, раз уж мы в священном храме. Думаю, жрецы нам не откажут, учитывая ваше завтрашнее путешествие…
Юми потемнела от волнения, Ксион тоже, он скользнул к теперь уже фактически родственнику и крепко его обнял со словами:
– Я горжусь тобой, мальчик мой! И с радостью отдам самое дорогое, что у меня осталось от всей семьи.
Мне Юми еще в самом начале пути рассказала трагическую историю гибели ее отца и матери от рук грабителей, и сейчас я растрогано наблюдала за всей этой сценой. Над ухом раздался тяжелый вздох, заставив меня вздрогнуть. Затем прошелестел мягкий, обволакивающий сердце и душу голос Скайшера:
– Жаль, эти слова произносит не твой дед Санренер… Это бы сделало меня самым счастливым мужчиной на свете.
Приятно, если бы не насмешка в его голосе, которая опять заставила меня принять боевую стойку и отбросить сентиментальное настроение.
– Ты просто шут!
– И что это за зверь такой? – в голосе дракона прозвучало недоумение.
– А это тот, кто народ постоянно смешит!
– Поверь, девочка, я меньше всего похожу на шута! Я ласковый и веселый только пока ты рядом, остальные же не решатся назвать меня шутом…
– Потому что за последствия не отвечаешь?
– Нет, сладкая моя, за последствия я отвечаю всегда. Просто именно эти самые последствия тем, кто посмеет так меня назвать, вряд ли понравятся, если конечно они не самоубийцы…
– Ты у нас такой грозный и опасный, да?
– Не нарывайся, девочка…
– А что ты мне сделаешь? Покусаешь?
– Зацелую, Огонек! А может и кусну пару раз… легонько, уверен, тебе понравится.
– Ну, уж нет, скорее я тебя сама покусаю, если ты меня как в прошлый раз вылизывать будешь…
– Ум-м-м, девочка, похоже прошлый раз на тебя оказал неизгладимое впечатление, а знаешь, покусай, – и такой довольный вид, что я обреченно закатываю глаза.
– О боги, ты неисправим, все играешь в крутого мачо?
– Э-э-э, мачо?
– Ну, это те, кто настолько крут, что круче только яйца…
– Ну, радость моя, я не против, если ты лично проверишь крепость моих яиц.
– Пошляк! Ко всему прочему! – Выпалила, отшатнувшись от нависающего надо мной огромного Скайшера, с тянущимися ко мне загребущими руками.
– К красоте, уму и сексуальности…
ь
– Нет, к наглости и повышенному самомнению.
Нашу перепалку прервали Мансель с Харелем. Они подошли ко мне, но при этом бросив осторожный взгляд на дракона, который враз посерьезнел и напрягся, буравя их злым змеиным взглядом. Теперь он от меня свои такие занимательные зрачки не прятал. Мансель начал первым, а Харель следил за выражением моего лица.
– Повелительница, – и вновь ехидный смешок дракона, – мы пойдем с вами, но сможем добраться только до границы со светлыми землями. Там мы покинем вас. – Я улыбнулась и согласно кивнула. Слова сейчас были излишни. Снова бросив на Скайшера настороженный взгляд, спросил: – Мы до завтра вам еще нужны?
Я удивилась их вопросу, но отрицательно помотала головой, а оба эльфа, как мне показалось, с тщательно скрываемым облегчением кивнув мне, ретировались со святой территории – уж точно они не грехи замаливать пошли или наставления искать, судя по четкому направлению к выходу и прямым напряженным спинам. Вот интересно, куда они так торопятся….
Скайшер отвлек меня от тревожных мыслей, подхватив под локоть, и повел в сторону зданий. О каждом боге или алтаре он рассказывал так красочно и интересно, что я, открыв рот, с горящими глазами ловила каждое его слово… Мне никогда не рассказывали сказок, или точнее, я не помню, рассказывали ли мне их родители, а сейчас этот мужчина на годы вперед выполнил план по сказкам. В какой-то момент я сама взяла его за руку, и мы так и переходили от одного места к другому. Потом вышли в город, не обращая внимания на Сиурея и Филю, которые шли позади нас и охраняли мою скромную персону. Потом просто гуляли по улицам с забавными зданиями. Поглазели на ярмарку, поели сладких пирогов с ягодной начинкой, накормили Филю под насмешливые взгляды гоблина, который с загадочным выражением на зеленом лице наблюдал за нами тремя.
Меня не смущали любопытные прохожие, которые провожали нашу компанию взглядами, я слушала тягучий хрипловатый голос и растворялась в нем. Забыла обо всем, кроме этого глубокого голоса и золотых глаз. В один из моментов в голову закралась мысль, что он меня приворожил, но решила быть честной с собой. Просто он мужчина с большой буквы.
Утро наступило слишком быстро, я явно не выспалась, потому что мы поздно вернулись в гостиницу, после чего, быстро перекусив, я пошла спать и пока поднималась на второй этаж, спиной чувствовала горячий голодный взгляд Скайшера, который, как мне почувствовалось, осязаемым прикосновением прошелся по мне сверху до низу.
Сейчас же я уселась в кровати, пытаясь проснуться, а рядом ворчал мархуз. Огляделась вокруг, Юми, скорее всего, в этой комнате не ночевала. Ах, ну да, вспомнила! Обряд! Она наверняка с Юдером. Но заметив на второй кровати слишком большой отпечаток тела, озадачилась. Миниатюрной марханке он точно принадлежать не мог, а вот тот факт, что мой мархуз не пикнул и не рыкнул за всю ночь, подсказал, откуда ноги растут у этого отпечатка.
– Р-р-р, Скайшер, гад ползучий!
Быстро привела себя в порядок, слава богам, как и в Илисвурге здесь имеется нечто похожее на душевую и унигаз, затем оделась и, собрав все свои пожитки, спустилась в столовую. Там меня уже ждал наглый дракон в компании Сиурея и Ксиона. Поздоровавшись с последними двумя, села рядом со Скайшером и прошипела:
– Тайком пробрался ко мне…
– А ты, правда, думаешь, что я позволю своей избранной спать за стенкой вне моего поля зрения?
Утро наступило слишком быстро, я явно не выспалась, потому что мы поздно вернулись в гостиницу, после чего, быстро перекусив, я пошла спать и пока поднималась на второй этаж, спиной чувствовала горячий голодный взгляд Скайшера, который, как мне почувствовалось, осязаемым прикосновением прошелся по мне сверху до низу.
Сейчас же я уселась в кровати, пытаясь проснуться, а рядом ворчал мархуз. Огляделась вокруг, Юми, скорее всего, в этой комнате не ночевала. Ах, ну да, вспомнила! Обряд! Она наверняка с Юдером. Но заметив на второй кровати слишком большой отпечаток тела, озадачилась. Миниатюрной марханке он точно принадлежать не мог, а вот тот факт, что мой мархуз не пикнул и не рыкнул за всю ночь, подсказал, откуда ноги растут у этого отпечатка.
– Р-р-р, Скайшер, гад ползучий!
Быстро привела себя в порядок, слава богам, как и в Илисвурге здесь имеется нечто похожее на душевую и унигаз, затем оделась и, собрав все свои пожитки, спустилась в столовую. Там меня уже ждал наглый дракон в компании Сиурея и Ксиона. Поздоровавшись с последними двумя, села рядом со Скайшером и прошипела:
– Тайком пробрался ко мне…
– А ты, правда, думаешь, что я позволю своей избранной спать за стенкой вне моего поля зрения?
Ты можешь играться и дальше в независимость, но о твоей безопасности я буду заботится как считаю нужным и возможным.
Я задохнулась от твердости и незыблемости утверждения, что я его избранная, а так же от последовавшего «можешь играться…». Поэтому буквально выплюнула:
– Я прожила без тебя двадцать семь лет и ничего, жива, как видишь. И в этом мире очутилась голая и босая посреди леса… – перевела дыхание, а вот нечего меня постоянно опекать как малое дитя,
– … не думай, что этот мир ласково встретил меня, и со змеем пришлось справляться и с вампирами, и в пути уже три недели и…
– И две недели я постоянно слежу за вами, начиная с того момента как увидел тебя в Тизиулике, не выпуская из виду ни на мгновение.
А я замерла, широко распахнув глаза и глядя на его враз потемневшее лицо и глаза, запылавшие расплавленным золотом.
– Значит, я не страдаю паранойей, это твой взгляд все время ощущала…
– Хвала чистому небу, моя малышка не страдает головой…
Прищурившись, бросила на него задумчивый взгляд. В этот момент принесли еду, и мы отвлеклись от столь трудного разговора, но я заметила, как Ксион очень внимательно рассматривал столешницу, а Сиурей – окружающих, из чего сделала вывод, что напряжение еще витает между нами, и присутствующие не хотят провоцировать дракона на необдуманные поступки.
Я уже заканчивала завтракать, когда смутное чувство мазнуло по сердцу холодком. Без резких движений осмотрелась и натолкнулась взглядом на парочку темных. Двое белокожих мужчин с темными длинными волосами сидели за самым дальним от нас столом и поедали меня взглядами. Они сидели слишком далеко, чтобы точно определить какие чувства их одолевали, но внезапно появившийся внутренний дискомфорт подсказал, что ничего хорошего у них для меня не было. Я отвела от них взгляд, передернувшись, и тут же услышала тихий вопрос:
– Что случилось?
Я только качнула головой, но постаралась быстрее закруглиться и отправиться в дорогу. С отрядом гоблинов мы прощались коротко, но мне было до боли жаль с ними расставаться, и они это отметили и оценили. Каждый поклонился, прежде чем уйти. Юдера я обняла как и Юми, которой подарила на свадьбу одно из украшений, преподнесенных мне в Илисвурге благодарными родителями тех, кому я помогла выйти из того проклятого леса. А Мансель и Харель – подозрительно спокойные и довольные
– отправились с нами.
Рельеф местности постепенно выравнивался, и все чаще стали появляться островки низкорослого леса. Филя бежал впереди, с радостной мордой встречая очередные признаки леса, ему явно надоели городские пейзажи. Впереди скользили жрецы, правда теперь они одеты в холщовые простые рубахи, подпоясанные толстыми ремнями, на которых крепилась куча колюще-режущего оружия. А за плечами у них висели жидковатые рюкзаки. Похоже, эти жрецы очень непритязательные ребята, в отличие от меня, с моей любовью к комфорту и огромному нежеланию бросать хоть часть своих вещей на произвол судьбы. Детдомовские годы сказываются… В итоге, часть моей поклажи с легкостью тащил на себе Филя, а другая – была приторочена к седлу Тихони.