Домашняя / Попаданцы / Попаданец Возвращение – Мельник Сергей

Попаданец Возвращение – Мельник Сергей

Странно, но я снова и снова ловил себя на мысли, что мне уже не страшно то, что я собирался совершить. Убийство живого человека для меня вдруг стало обыденностью, каким-то банальным разменом в пользу того или иного интереса. Когда? Когда я потерял налет цивилизации, когда успел принять правила игры большой политики и принцип размена меньших чисел, за которыми кроется человеческая жизнь?
Черт его знает.
Облака успокоили мысли и сердце, и, как следствие я заснул, проблуждав в царстве сна часа три-четыре, что хоть как-то помогло мне скоротать время до вечера. Вновь следил за противником, жевал бутерброды. Было как-то тоскливо и одиноко валяться в кустах, перебирая в голове по сотне тысяч всевозможных мыслей, нелепостей, перескакивая с пустого на порожнее.
Впрочем, как ни мучилась, а легко померла. Небо окрасилось пунцовым светом, сверху поддавливаемое темнотой с красивой алмазной крошкой россыпи звезд. Как же прекрасен мир, как же восхитительно совершенно все в нем, и какие же мы все люди… своеобразные.
Развязав тесемки заплечного мешка, извлек наружу рыбью голову из серебристого металла, что холодными линзами в какой-то насмешке уставилась холодно на меня, буровя бликами линз глаз. Ох уж, Альфред, ты хоть за любовью шел через принципы и жизни, а я для чего? Для чего, за что, почему я делаю то, что делаю, а не иду своей дорогой?
Скинув плащ, оставляю рюкзак, под мышку шлем, по карманам газовые шарики в желатиновых полупрозрачных контейнерах, что лопаются от малейшего нажима и удара. Пора, время вышло быть белым и пушистым, теперь время тяжелых решений и тяжелых камней на душе.
Пора.
На подступах к вставшему на ночевку военному лагерю трижды вычленял с помощью Мака дозоры и секреты, забрасывая их газовыми шарами и не отвлекаясь на проверку того, что стало с людьми, затаившимися во тьме, призванными сегодня защитить остальных от возможного нападения.
Никто никого не спасет, никто никого не предупредит, здесь и сейчас, сегодня в ночи лишь смерть и судороги агонизирующей жизни, все, что я могу дать, все, на что способна обезличенная серебряным шлемом смерть.
Я вошел в лагерь с юга, ветер, как и предполагалось, шел от воды, нагнетая слабую дымку промозглого тумана, руки тряслись от волнения, но плетения нити магических активаторов я подобно спруту щупальца раскинул менее чем за минуту, лишь на секунду помедлив с запуском команды к действию.
Пух! Глухо и мягко взвился в ночное небо первый гейзер выбившейся из-под земли мощной газовой струей, раскрашенный от света кострищ в зеленовато-голубые тона. Пух! Буквально тут же достигнув точки кипения, взметая куски земли, в небо взвился следующий гриб смертельной отравы. Пух! Пух! Пух! Комки земли полетели вверх и в стороны, крики испуга и недоумения, вскинувшиеся люди, паника среди стреноженных лошадей.
Не стой, не смотри, иди, только вперед! Как заведенный шептал я себе, наблюдая за тем, как многотысячное людское море завертелось паническими волнами, как толпа еще живых в недоумении вскакивала, хватаясь за оружие в поисках незримого врага.
Пух! И еще, и снова, заклинание-сеть совместно с моим движением находило все новые и новые скрытые под землей кувшины смертельного концентрата. Оно заставляло вскипать яд в закрытых сосудах, отчего они смертельными перезрелыми спорами взрывались, выбрасывая в воздух сотни литров тяжелейшей смертельной дряни, что туманной взвесью медленно заключало в тиски погибели обреченное на смерть воинство неприятеля.
– Там!
– Вон!
– Смотрите!
– О боги, кто это!?
Заметили меня среди паники и бессмысленных метаний, когда мне удалось добраться практически до центра ночной стоянки. Естественно, полетели стрелы и копья, кто-то даже попытался взять на мечи, впрочем, бессмысленная трата времени, я словно автомат кидал во все стороны газовые шары, не забывая двигаться вперед, так как начатое должно завершиться, или и начинать все это не стоило.
Жуткий кашель и хрип, крики откровенного ужаса…
Бам! От удара в шлем меня крутануло на месте, сбивая с ног.
Твою ж!.. Что это было?! Взгляд тут же услужливо выцепил следующий воткнувшийся рядом в землю цельнометаллический арбалетный болт, покрытый причудливой вязью и напитанный магической силой!
Бестиары!
Вот же гадство, перебирая руками и ногами, на коленках я забрался под ближайшую телегу, где меня было бы не так просто выцеливать, откуда и стал тут же метать остатки газовых шаров по периметру своего убежища.
– Адель, помогай! – Мыслекоманда тут же спустила призрака с цепи, выпуская его за своей порцией смерти.
А рыцари-то не пальцем деланы, я и не знал, что их арбалеты так легко вскрывают магические щиты стандартной защиты магов. Впрочем, теперь становятся понятны те слухи, что эти ребята еще и убийцы магов по совместительству, а не только борцы с нечистью. Будет мне уроком на будущее. Однако же и медлить негоже, еще пару минут выждав для верности, стал двигаться на кромке расползающегося смертельного облака, что густым белесым туманом растекалось клубами по всему плесу, что был зажат между холмами, не давая ветру все разметать и концентрируя взвесь в непроглядную вату. Тик-так – летят секунды-минуточки, тик-так – убегают последние мгновения, когда еще хоть кто-то мог спастись, ринувшись прочь в панике, а не как того добиваются отцы командиры, сбивая мечущихся солдат в стройные ряды для отражения атаки неизвестного противника.
Но все напрасно, враг так и не объявился, земля продолжила взрываться, а криков уже через полчаса активной агонии больше не было.
Все закончилось так же внезапно, как и началось, остались лишь ночь, догорающие костры и бескрайнее море человеческих тел, что навеки застыли нелепыми фигурами последних моментов своей жизни.
Нервная дрожь била все тело, мысли путались в бессвязную несуразицу, я то начинал смеяться, то всхлипывать, покидая эту гигантскую могилу еще не остывших тел. Что же я сделал? Как я смог пойти на убийство, и, черт возьми, надо спешить, так как следующая вереница беспощадных смертей все еще впереди, это только начало, и пусть старуха смерть плотоядно скалится, сыто отрыгивая душами, это еще не конец, это всего лишь начало.
* * *
Давно уже утихли крики умирающих, давно уже ушел виновник погибели тысяч людских жизней, излучина реки наполнилась смертельной тишиной, где лишь легкий намек ветерка с речки-невелички осмелился качать пожухшую траву и волосы на головах мертвого воинства мятежников.
Все было тихо, вечный покой опустился на эту землю, и лишь высокая половинчатая луна медленно плыла в своих далях, холодным отчужденным светом неверно выхватывая то тут, то там щуплую фигуру невысокого человека, укутанного с ног до головы в темную ткань хламиды с глухо натянутым на лицо капюшоном.
– Надо спешить… – шептала фигура сама себе, изредка кивая капюшоном в такт своим мыслям. – Будет не лишним…
Из просторного рукава был извлечен небольшой изогнутый клык-нож, фигура наклонялась поочередно над одним из умерших, разжимая ему рот лезвием ножа и тут же делая ловкий надрез под языком усопшего, куда в мгновение ока тут же помещалась тусклая бронзовая пластинка, изукрашенная вязью загадочных рун.
Один покойник, второй, десятый, двадцатый, фигура скользила тихо и ловко, выбирая для своих таинств тела и не особо глядя по сторонам, в то время как окружающая ночь вдруг ожила водоворотом темных теней, что не просвечивала луна, сползаясь за спиной таинственной фигурки с ножом в темный силуэт фигуру высокого человека…
– Пока хватит… – произнесла тень, заставляя замереть с ножом щупленькую хламиду.
– Как скажешь, – кивнул темный капюшон, пряча свое оружие в тканевый рукав одежд.
– Восстаньте, – слегка качнув рукой, произнесла тьма…
…И они действительно встали, все те, кто сегодня простились с жизнью, все, над кем до этого наклонялся человек в хламиде, они молча поднимались с земли в ожидании неизвестно чего, глупо и бессмысленно глядя глазами с мутью смертельной поволоки перед собой в никуда.
– Туум-Карадал, на Болота Печали. – Вновь легкий взмах рукой призрачной тьмы, и бездушные тела-исполнители четко, механически печатая шаг, все как один двинулись прочь от злополучного места своей гибели.
– Потом еще поднимешь, – провожая взглядом удаляющиеся тела, произнесла тьма, обращаясь к капюшону. – Сам поднимешь, я буду затирать за тобой следы ритуала, энергии много, под три-четыре десятка с каждого поля, больше не трогай.
– Я понял, – кивнул человек, поежившись под взглядом темной материи. – Уже скоро?
– Да… – выдохнула тьма. – Осталось недолго…
– Я думаю, он справится, – устало вздохнул человек в капюшоне.
– Должен. – Пожал плечами темный. – Мы свою ставку сделали.
* * *
Город Финор, улочки, дома, магистрали проспектов, ночь и пляска теней на стенах домов в неверных огнях уличных масляных фонарей. Стук каблуков стражников, редкие шаги ночных запоздалых прохожих, и маленький цветущий оазис среди людского моря, восстановленный белокаменный дом эльфийского посольства. Где, за ажурными решетками, во внутреннем дворе ласкового и пышущего не по-осеннему жизнью сада стоял высокий статный эльф с обезображенным шрамами лицом и своим единственным оставшимся глазом задумчиво, с какой-то внутренней тоской в душе, смотрел в звездные небеса. Там, где среди миллиардов светил застыла половинкой золотой монеты голубовато-белая луна.
– Эль лоури, васем! – истошный крик ворвавшейся охраны эльфийского посольства, в количестве десяти мечников и двух магов в голубых воздушных мантиях, не вызвали даже тени эмоции на лице Леофоля Лаурикана. – Тебир валлору мариасат!
Один из магов протянул Лаурикану черный как смоль кристалл на золотой цепочке, с каким-то ужасом взирая на него.
– Спокойно, – все так же не отрывая взгляда от ночного светила, на всеобщем отозвался уполномоченный посол дома Солнца на землях Финорской короны. – В любом случае бояться уже поздно…
Мечники встали кольцом, маги активировали все свои амулеты и посохи, засияв в ночи не хуже новогодней елки разноцветными огнями. Когда аккуратные стебельки газонной травы зашелестели и зашуршали, как под порывом ветра, пригибаемые к земле целой тучей черных маленьких тел мохноногих паучков, что лавиной сползались в сад посольства, постепенно скручиваясь вокруг замерших в ужасе светловолосых эльфов.
Эта живая масса омерзительных созданий, живым ковром, мерзко похрустывая хитином, кружилась, постепенно сворачиваясь в какие-то клубки и жгуты. Временно складывая эту мозаику в странную, то и дело рассыпающуюся фигурку человека. Пока в какой-то момент, видимо достигнув определенного пика силы, к ним чуть ли не вплотную вышла фигура высокой статной женщины с молочно-белыми волосами и непроглядными, наполненными тьмой глазами без намека на другой цвет.
Она словно выплыла из моря копошащихся пауков, замерев и с нескрываемым презрением на горделивом лице взирая на застывших эльфов.
– Пошли вон! – произнесла женщина, цедя зло слова сквозь тонкие сжатые губы.
– Здесь нет твоей власти, жрица! – бледнея от своей собственной наглости, подал голос один из магов.
– Тэвор. – Лаурикан поднял предупреждающе руку. – Оставьте меня, так надо.
Когда последний эльф скрылся за дверями дома, медленно, морщась от лопающихся пауков под ногами, Леофоль опустился на колени перед женщиной, низко опустив голову.
– Великая, да пребудет с тобой благословение Ллос! – произнес он дрогнувшим голосом.
Ее властная рука ухватила его за подбородок, запрокинув ему голову, после чего тонкие пальцы медленно поползли по лицу, ощупывая жгуты шрамов, пересекающих половину лица.
– Ллос, мой мальчик… – Женщина отпустила его лицо, задумчиво оглядываясь по сторонам. – Не та богиня, что может одарить благословлением.
– Великая? – произнес Лаурикан, стряхивая с омерзением настырных паучков, взобравшихся на рукав его камзола.
– Мне были видения, мой мальчик… – Женщина вернула взгляд на эльфа. – Где моя дочь, Лео?
– Тай на севере. – Эльф поежился под чернью тяжелого взгляда. – Нам нужно убрать Гальверхейм, нам нужно…
– Слишком многое, – отрезала его словоизлияния жрица темной богини. – Я прекрасно осведомлена об играх домов, о политике, меня это не касается.
– Зачем же тогда ты здесь, о Великая? – спросил он.
– Я почувствовала смерть, Лео. – Жрица запрокинула голову к небу, закрыв глаза. – Большая смерть, Лаурикан.
– Идет война. – Пожал плечами посол.
– На войне, мальчик, смерть разбавляют страстью, жаром. – Жрица вновь открыла глаза. – Там умирают в ярости, там умирают с надеждами, с мечтами, в бою, умирают, чтобы победить. Сегодня же в ночь я почувствовала мощный всплеск смерти, без права на жизнь, без тени ярости или отголосков надежд. Там…
Повисла тишина, а взгляд женщины обратился к северной оконечности света.
– Там случилось что-то, что сродни жертвоприношению, – тихо произнесла она.
– Время Тида подходит к концу, конечно, никто не рассчитывал, что он сдастся без боя, – произнес Лаурикан.
– Глупец, – фыркнула женщина. – Смерть никогда не прощается, она говорит – здравствуй! Серый полог был открыт, чтобы взглянуть на что-то новое, а не на то, что уходит!
– Я не понимаю, Великая. – Леофоль опустил голову.
– Я пока тоже. – Беловолосая вновь ухватила тонкой кистью подбородок эльфийского посла. – Но мне было видение, дарованное богиней…
– Великая? – Содрогнулся всем телом Лаурикан.
– Тай не вернется. – Грустная тень полуулыбки коснулась ее лица.
– Нет! – Посол дома Солнца вскочил с колен, гневно сжимая кулаки. – Нет! Я не допущу этого!
– Ты ничего не изменишь… – Покачала она головой своим мыслям. – Но я дам тебе силу закончить то, что вы начали с моей дочерью…
– Нет! – вновь вскричал эльф, в диком желании бежать прочь и мчаться вперед и вперед дни и ночи напролет туда, где грозит опасность темноволосой эльфийке.
– Поздно. – Хмыкнула жрица. – Судьба уже сплела этот поворот в пути.
Она вытянула руку в сторону эльфа, и из рукава ее широкого одеяния выскользнула маленькая многоногая тварь, что словно молния прыгнула в лицо Лаурикана, сбивая его с ног, а также под крики боли вгрызаясь мощными жвалами в его зарубцевавшееся веко пустого глаза.
– Не-е-е-ет! – орал не своим голосом посол, катаясь по земле и заливая траву кровью. – Не-ет! Великая, не дай ей погибнуть!
– Закончи начатое, Лео, – тихо произнесла та, наблюдая, как черное тельце твари втягивается внутрь головы эльфа, занимая там место потерянного глазного яблока. – Закончи.
* * *
Шли с боем. Элитный отряд имперских рейнджеров двигался по краю северной границы, забредая то в предгорья, то углубляясь вновь в лес. Четыре группы лучших бойцов по десятку шли в Финор под командованием Прата Вайлед Нарога, опытного капитана личной гвардии императора, высокого поджарого мужчины с уже убеленными сединой висками, но твердыми словно гранит кулаками, такими же монументальными, как и его мощный подбородок.
Плохие времена, плохие во всех отношениях, покидали империю в спешке, под звон мечей и пролитую кровь вспыхнувшего восстания. Нарог, а вернее император, задумчиво крутил на пальце перстень тусклого серебра, устало привалившись спиной к высокой могучей ели после полуторачасового забега по краю дремучего леса.
Он устал, устали люди, раны не затягивались, а лишь множились в мелких бесконечных стычках, как с пиктами, так и с мятежниками, а в дополнении ко всему…
– Очнулся, – скупо бросил без чинов и званий подошедший к нему черноволосый сержант с висящей безвольно на перевязи рукой.
– Иду, – кивнул Прат Нарог, поморщившись от усилия, водружая себя вновь на натруженные ноги.
Мятежные баронские дружины были легким противником, они шли по лесу шумно и недисциплинированно, что позволяло отряду рейнджеров ставить засады либо же обходить их стороной чуть ли не на полдня перехода. Куда неприятней в этом плане были пикты, дети леса, этих было не обмануть спутыванием следов и скрадыванием, но вот из-за отсутствия хорошего вооружения стычки с ними были больше похожи на избиение младенцев. Костяные наконечники у стрел, кремневые ножи, либо же зубы хищных животных, вот и все, что дикари могли противопоставить прекрасной и полной экипировки лучших бойцов империи.
Но не все так просто, увы, все далеко не так просто, как хотелось бы. Они потеряли разом десять лучших бойцов, когда на их лагерь в одну из ночей тихо опустились тени…
– Здесь все. – Сержант кивнул в сторону кучи разложенных вещей, снятых с пленного, что валялся голым у их ног.
Комплект искусной кожаной брони, прошитый вороненой стальной нитью, пояса, перевязки, множество ножей, от метательных до боевых, различные колбы со всевозможными ядами, смертоносные иглы.
– Значит, Тени. – Прат наклонился, беря в руки черную маску, снятую с пленника.
Красивое женское тело, с покатыми увеличенными физической нагрузкой мышцами, не портили даже многочисленные змеи шрамов, ибо эльфийка, что лежала у их ног связанной, была от природы наделена некоей внутренней грацией и красотой своего нечеловеческого тела.
– Кто ваш ведущий? – Нарог отбросил маску, всматриваясь в глубокие омуты темных бездонных глаз. – Назови имя, кто встал на мой след.
Она, похоже, даже не моргала. Полное отстранение и отчуждение.
– Я знаю, ты не скажешь мне ничего даже под всеми пытками этого мира, – император перешел на слог темных эльфов, с трудом подбирая и вспоминая давно уже не практиковавшийся им язык этой расы. – Но имя несущего смерть не запрет.
– Если того пожелает сам несущий, – безжизненным тоном произнесла на эльфийском пленница.
– Желания не было. – Хмыкнул император, ставя свою ногу на ее голову. – Впрочем, я и так знаю, это Шель ведет вас.
Что-то полутенью эмоции промелькнуло на лице эльфийки под тяжелой ногой старого рейнджера.
– Вот и ответ. – Кивнул своим мыслям император, с силой ударяя каблуком в височную долю, проламывая с хрустом кости черепа и вдавливая их внутрь головы.
– Ваше благородие, – как-то удивленно и обиженно протянул сержант, глядя, как из острых ушек, глаз, носа и рта мертвой эльфийки лужей растекается кровь. – Ребята хотели того-этого, что же вы так…
– Нельзя того-этого, – брезгливо вытирая сапог, произнес Нарог Прат. – Это отряд дьесальфов Тени, они сами по себе оружие, в них подсажены такие болезни, что любой за месяц-два сгниет заживо.
– О как! – Сержант даже сделал пару шагов назад. – Тогда оно так, пожалуй, даже лучше будет.
– Определенно лучше. – Император задумчиво поднял голову к высоким кронам пожелтевших уже деревьев, всматриваясь в мутно-серые небесные облака.
Страшно не было, за долгие годы своего бытия он столько раз был убит и возвращен вновь к жизни, столько раз горел в котле людских страхов надежд и чаяний, что волей-неволей уже притупил в себе большую часть привычных всем и каждому эмоций. Большую часть, но не все. За долгие годы он с удивлением осознал, что испытывает вновь сладкий интерес к жизни, просто свербящее любопытство всего естества, от навара той каши, что приготовили такие разные и такие умелые повара на этой кухне.
Страшно не было, но вот интерес досмотреть все до конца был. Что ж, пожал он плечами, переводя взгляд куда-то за горизонт на северо-восток, надеюсь, судьба и в этот раз станет ко мне благосклонна. И я не совершил ошибки, вернувшись в Финор, давая загнать себя в этот смертельно опасный капкан-ловушку.
* * *
Кто я? Где я? Почему я? Сколько жизни и сколько смерти? Сколько дней и сколько ночей? Какие-то ленты петляющих грязным змеем дорог, холод ночных стоянок, пробирающий до костей, грязная одежда, прокопченные руки и лицо дымом от костров, убогих часовых стоянок.
Все слилось в череду ровных событий. Марш, с ходу организация места встречи противника, нелюди-вампиры уходят, и остается «людь» человек, один, тот, кто погружает в пелену небытия сотни, уже далеко тысячи…
Сначала было жутко.
Прямо до дрожи в руках и спазмах в горле от одной только мысли о свершенном. Потом проще. Вроде как отстраняешься, но вот уснуть я не могу. Просто не могу полноценно закрыть глаза и уснуть. Все какие-то получасики, минутки беспамятства, когда тело само выключается от перенагрузки.
Я не могу спать.
Мне страшно.
Там во сне меня ждут тысячи и тысячи убитых мною, они просто лежат на земле и смотрят на меня, смотрят, и смотрят, и смотрят, и ждут…
Как сейчас.
Пологая низина, поросшая высокой, чуть ли не по грудь травой, что сейчас скрывала в себе тысячу замотанных в шкуры дикарей пиктов, что уже никуда и низачем не спешат, навечно успокоив и примирив свои души.
Они мертвы, так же как и мое каменное сердце.
Дойдя до завалившейся набок, запряженной мертвым быком одноосной тележки, брезгливо сапогом начинаю переворачивать груду нехитрого скарба дикарей. Мех, ожерелья, жилы, смотанные в жгуты для луков, какие-то черепки разбитых кувшинов, что-то еще, непритязательные бытовые вещи… Ага!
Упав на колени, судорожно дергаю тесемки на плетеной корзине, заполненной сушеными полосками оленины, парой головок смердящего сыра, каких-то отварных клубней незнакомого мне растения и целой пачкой твердых как камень хлебных пресных лепешек.
– Боги, Улич! – Неспешно по высокой траве ко мне подходил темный капюшон закутанного с ног до головы алхимика. – Что ты творишь?
– Ем. – Усталость чувствовалась в каждой клеточке стонущего организма.
– До лагеря никак не потерпеть? – Аль задумчиво потыкал носком сапога здоровенного дикаря, в посмертии ощерившегося диким оскалом сквозь косматую бороду и чумазые космы.
– Сколько их еще? – Сухие куски мяса разжевывались тяжело, захотелось нестерпимо пить.
– Миллионы миллионов. – Пожал плечами щуплый Аль. – Но ты ведь не об этом?
Алхимик заботливо поднял с земли один из неразбитых кувшинов, протягивая мне его, чтобы я напился.
– Сколько еще нужно смертей, Аль, чтобы наконец началась жизнь? – Мне с трудом удалось проглотить кислющее, явно еще бродящее вино из кувшина.
– Это философский вопрос, Ульрих. – Аль, как и я, уселся на труп быка, задумчиво разглядывая поле, усеянное трупами. – Это круговорот. У него нет начала и не будет конца. Одни приходят, другие уходят, нет жизни без смерти, как и нет смерти без жизни.
– Я ведь и в морду могу дать, – продолжая работать челюстями, буднично остановил я мыслительный процесс этого естествознателя.
– Эх. – Печально вздохнул алхимик, поежившись под неласковым ветерком. – Не знаю. Разведка группировки войск Пиксквара говорит, что армия остановилась, сотни баронских дружин отказываются переходить северный рубеж. Кто-то уже бросил оружие и подался с повинной к королю, кто-то еще размышляет, есть и такие, кто не убоялся, эти непримиримые уходят к замковым крепостям бестиаров.
– Мы остановили восстание? – Я с сомнением принюхался к сыру.
– Ты остановил восстание, – поправил меня алхимик, забирая из рук сыр и выбрасывая его в кусты.
– Без тебя я бы не справился. – Пока Аль еще чего не выкинул, я спешно стал засовывать в рот остатки мяса.
– Я всего лишь был клинком, которым ты разил своих врагов, Ульрих. – Щупленький паренек принюхался к вину, после чего все же сделал маленький глоточек.
– Угхум-ном-ном-ном! – не согласился я с ним.
– Ты поразительным образом извратил суть земных материй! – Аль взволнованно взмахнул рукой, сделав еще глоточек вина. – Никто и никогда не мог и вообразить себе, что мое жалкое ремесло может быть столь впечатляюще, просто до омерзения смертоносным!
– Ном-ном-ном. – Пожал я плечами, забирая у него кувшинчик, чтобы промочить горло.
– Конечно, по баронству еще бродят сотни разрозненных отрядов. – Аль нехотя покинул покатый бок быка, подымаясь на ноги. – Но это, мне кажется, больше нас не должно касаться.
– Угу. – Я стал рассовывать по карманам заначки мяса и обломки хлебной лепешки, сухой настолько, что больше напоминала осколки стекла, чем хлеба. – Мы отработали по масштабным группировкам, основная масса либо ушла обратно несолоно хлебавши, либо же легла богатым удобрением для почвы, пищей для воронья. Я выполнил свое обещание, наступление захлебнулось, и даже более того, похоже, этими смертями мы переломили хребет мятежа.
Я замолчал, еще раз осматривая с тоской в груди усеянное трупами поле. Сколько? Сердце вздрогнуло, когда холодный мозг услужливо подсказал приблизительные цифры.
Много.
Больше десятка засад, столько же, если не больше ночных рейдов, мы шли по пограничью, неся в лагеря и крупные группировки войск незримую и неизведанную смерть. Мы просто выкашивали сотни и тысячи, кто-то падал, хрипя на марше в предсмертной агонии вместе со своим конем, кто-то же так и не проснулся после ночи, но итог один. Ужас, черный страх и паника в умах и сердцах людей.
Меня стали бояться даже мои вчерашние друзья, так как ответа на то, что же убивает всех незримой неотвратимостью, не было ни у кого, кроме меня и юного алхимика. Но ответ и не нужен, когда результаты столь ужасающи, что их последствия заставляют шевелиться волосы на голове от осознания той мощи и силы, подвластной неизвестно кому, так как Пиксквар и бароны молчали. А гонцы многочисленных делегаций и генералов армии короны уходили ни с чем, потому что север упорно твердил как заговоренный: «Король знает, все вопросы к королю».

Посмотрите также

Читать и скачать книгу Джонни Оклахома или магия крупного калибра - Шкенев Сергей

Сергей Шкенев – Джонни Оклахома или магия крупного калибра

Сергей Шкенев – книга Джонни Оклахома или магия крупного калибра читать онлайн Скачать книгу Epub Mobi ...

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *