Лорд Эреной, как обычно, был невозмутим и равнодушен ко всему. Его не трогали чужие взоры, не беспокоило перешептывание за спиной. Его не смущало даже то, что посмотреть на нас оборачивались все. От юных, задорно улыбающихся девиц до стареющих, высокомерно вздергивающих свои выщипанные брови дам. От молодых и подтянутых кавалеров до седовласых и осанистых стариков, в глазах которых читалось сдержанное удивление, а иногда и оторопь. При нашем приближении люди мгновенно замолкали и беззвучно расступались, освобождая дорогу. Довольно долго не возобновляли прерванные беседы. И еще долго сверлили взглядами наши спины, как будто присутствующим было что сказать, но они опасались произнести свои претензии вслух.
Куда меня вели, я не спрашивала – состояние внутреннего покоя пробудило необъяснимое доверие к спутнику. Не знаю, откуда оно взялось, но я хорошо сознавала, что именно присутствие инкуба отпугивало гостей. И оно же надежно хранило меня от чужого любопытства, потому что, несмотря ни на что, убойная доза внимания доставалась все же не мне. Судя по всему, директора единственной в Веере Школы наездников для драконов многие знали в лицо.
– Вы в порядке, арре? – вдруг вполголоса поинтересовался мой спутник, едва заметно повернув голову.
Я так же тихо ответила:
– Да, милорд.
– Хорошо. Я должен засвидетельствовать свое почтение его величеству, и вскоре после этого нам можно будет покинуть зал.
Я чуть сжала его локоть, показывая, что поняла, и дальше мы двигались в полнейшем молчании. Ровно до тех пор, пока народ перед нами окончательно не расступился и в образовавшемся круге не возник на редкость привлекательный мужчина.
– Лорд Эреной! Надо же, какая честь…
– Не ждал? – остановился лорд-директор, без удивления кивнув незнакомцу. Тот, не удосужившись ответить на приветствие, только хмыкнул и, не обращая ни малейшего внимания на то, как подались от него в стороны окружающие, беспечно подошел вплотную. А я с опозданием сообразила, что милорд почему-то ответил не на имперском, а на своем родном языке. И всерьез удивилась, когда незнакомец без видимых усилий тоже перешел на него.
– Да вот, представь себе. Даже поспорил тут с одним, что мы и сегодня тебя не увидим. А ты вдруг решил объявиться. Я, между прочим, сто золотых из-за этого потерял!
– Сочувствую, – равнодушно отозвался инкуб, и мужчина усмехнулся. Той неприятной кривой усмешкой, которая навевает не слишком добрые ассоциации.
Впрочем, на него все равно было приятно смотреть – статный, широкоплечий, с той неповторимой осанкой, что всегда и везде выделяет потомственного аристократа. Красивый, гладко выбритый брюнет с породистым лицом и проницательным взглядом. Несколько самоуверенный, да, но того высокомерия и презрения к людям, которыми славились владетели на Оруане, в нем почему-то не ощущалось. Более того, на меня он взглянул с нескрываемым любопытством. Оценил, едва заметно наклонил голову, а затем ехидно посмотрел на инкуба.
– Кажется, ты все-таки прервал свое затворничество? Или вспомнил, что хотя бы иногда следует соблюдать приличия?
Лорд Эреной, точно так же игнорируя настороженно переглядывающихся и перешептывающихся гостей, пожал плечами. Такое впечатление, что эти двое, которые явно были давно знакомы, вообще никого вокруг не замечали. Или же просто привыкли находиться в центре внимания?
Я украдкой покосилась по сторонам и убедилась: все верно, народ глазел исключительно на них, практически забыв про меня. Правда, если раньше люди настороженно перешептывались, обсуждая наше появление, то теперь дружно умолкли, старательно ловя каждое произнесенное слово. Однако вскоре так разочарованно поморщились, что я мысленно хмыкнула: лорд Эреной знал, что делал, когда переходил на родной язык. Судя по всему, никто из окружающих не утруждал себя его изучением – круольский считался весьма трудным для освоения и еще более трудным в произношении. И выучить его без применения магии считалось почти невозможным.
– Представь меня своей спутнице, Кай. – Мужчина снова перешел на имперский, словно забыв, что лорд Эреной так и не ответил на последние три вопроса. – Сколько уже можно нарушать этикет?
Инкуб, чуть повернувшись, предупреждающе положил вторую руку на мое предплечье.
– Эйле, этого человека зовут…
– Кэрмис, – ослепительно улыбнулся брюнет, нагло и очень уж быстро перебив собеседника. – Предпочитаю, чтобы очаровательные эйле обращались ко мне именно так. Я тут, можно сказать, постоянный житель, так что от имени его величества императора Троемирья приветствую вас на Тильи.
Я настороженно кивнула. Состояние внутреннего покоя давало возможность не только видеть чужие ауры, но и время от времени различать оттенки чужого настроения, поэтому мне показалось, что мужчина, в ауре которого преобладали рыжие и сиреневые тона, не до конца искренен. К тому же Кэрмис в переводе с имперского означало «хвастун», и это вряд ли было настоящим именем стоящего напротив мага. Скорее прозвище, которое было принято в кругу друзей и хороших знакомых.
– Кэм, ты переигрываешь, – снова перешел на родной язык лорд-директор и поморщился, почувствовав, как я напряглась. – А даму зовут Хейли. И я уже пообещал ей свою защиту, так что тебе ничего не светит.
Тот пренебрежительно фыркнул.
– Не решай за других, Кай. Может, у меня еще есть шанс? – И снова перешел на имперский: – Очень приятно познакомиться, эйле. Безмерно рад встрече.
Я еще более настороженно покосилась на этих двоих. Что за игры? И почему этот тип так настойчиво пытается втянуть в них меня? Они друзья или враги? Лорд Эреной, правда, по-прежнему спокоен и не выказывает раздражения, но после последней фразы тон беседы неуловимо изменился.
– Взаимно, милорд.
– Не надо «милордов», – еще более ослепительно улыбнулся мужчина и, лихо мне подмигнув, отвесил неожиданно глубокий поклон. – Когда никто не слышит, можно просто Кэм. Кстати, не подскажете, как вас угораздило попасть в компанию этого страшного человека?
Насмешливый кивок в сторону молчавшего инкуба.
– При дворе ходят слухи, что он вообще непробиваемый. А уж после десяти лет, проведенных в гордом одиночестве, когда императорский дом не мог дождаться его появления даже по большим праздникам…
Лорд Эреной нахмурился и снова перешел на круольский:
– Может, ты перестанешь дурачиться и начнешь вести себя как положено?
– Не твое дело, Кай, – мгновенно преобразился брюнет, в доли секунды превратившись из улыбчивого кавалера в жесткого, непримиримого противника. Которого к тому же чужие указания выводили из себя. – Между прочим, тебя отец ждет. И учти, сегодня он в крайне дурном расположении духа.
Лорд-инкуб помрачнел.
– Значит, мне лучше появиться там одному.
И в очередной раз перешел на имперский:
– Хейле, мне придется вас ненадолго оставить – дела Дома. Не волнуйтесь, все в порядке, а на Кэма просто не обращайте внимания, при всем своем нахальстве он довольно-таки надежен. И присмотрит за вами в мое отсутствие.
Я перехватила напряженный взгляд лорда Эреноя, в котором читалась просьба не задавать вопросов, и неохотно кивнула.
– Хорошо, милорд.
– Слово? – пристально посмотрел на брюнета лорд-директор. Тот недовольно раздул ноздри, но взгляд инкуба выдержал без труда, а потом так же неохотно, как и я, кивнул.
– Слово. Эйле здесь ничего не грозит.
– Хорошо. Я скоро, – несколько натянуто улыбнулся инкуб, отпуская мою руку. – Пожалуйста, не покидайте этого зала, Хейли. Я сам вас найду.
Ничуть не усомнившись, что он почует меня из любого уголка дворца, я проследила за тем, как инкуб рассекает поспешно подающуюся в стороны толпу, и неслышно вздохнула.
Ну вот. С кем он меня оставил? Зачем ушел? И почему нельзя было пойти туда вместе? Кто, в конце концов, этот Кэм, с которым лорд Эреной не побоялся меня оставить, но которому при этом даже не намекнул, что круольский язык мне знаком?
– Вот мы и остались одни, эйле, – довольно усмехнулся брюнет, предлагая мне руку. – Не знаю, как вы, а я этому только рад.
Я приподняла бровь и выразительно покосилась в сторону столпившегося вокруг народа. И вот это означает одни? Определенно господину Кэму, или как там его на самом деле зовут, стоит научиться замечать детали.
– А давайте я покажу вам здешние диковинки, эйле? – воодушевленно предложил он, косясь на меня хитро прищуренным глазом. – Вы ведь впервые на Тильи?
Я настороженно кивнула.
– Отлично! В таком случае предлагаю начать… – Его взгляд вдруг упал на мое декольте и изволил там на мгновение задержаться. – Хм, наверное, все же придется начать с самого простого…
Хорошо, что я находилась в состоянии покоя, иначе у господина Кэма могли случиться крупные неприятности. Скажем, с потолка какая-нибудь плита вдруг отвалилась бы. Или ближайшая колонна разрушилась, осыпав незадачливого мага градом осколков. Но ему повезло – я пока не собиралась терять сосредоточение или подводить лорда Эреноя, поэтому лишь неторопливо запахнула наброшенную на плечи накидку, тем самым прикрывая грудь. А когда брюнет вынужденно оторвался от созерцания моих невеликих прелестей – точнее, от выглядывающей из-за декольте подвески в виде дракона, – негромко осведомилась:
– Нашли там что-то интересное, милорд?
– Нет, что вы, – спохватился Кэм, но тут же умолк, вовремя сообразив, что сейчас любой его ответ можно трактовать как оскорбление. А я, не ощущая ничего, кроме всепоглощающего спокойствия, холодно улыбнулась.
– Приятно знать, что как женщина я вас не интересую. Так что именно вы хотели мне показать?
Господин маг изумленно вскинул брови, но я смотрела абсолютно безмятежно. Все-таки внутренний покой – очень ценное приобретение. Жаль, что я не додумалась использовать его перед тем, как войти в тот дурацкий салон.
– Прошу прощения, эйле, – резко посерьезнел брюнет и вновь одарил меня коротким, но уважительным поклоном. – Не хотел вас обидеть. Просто меня заинтересовало ваше украшение.
Все-таки глубоко заглянул, наглец. И, похоже, прекрасно осведомлен, кому принадлежит подвеска. Или хотя бы подозревает, откуда она могла у меня взяться. Но я не собиралась обсуждать подарки лорда Эреноя или говорить о Рэне, поэтому просто отвернулась, надеясь, что это достаточный повод для закрытия неудобной темы. И изрядно напряглась, услышав озабоченный голос Кэма:
– А вот это плохо…
И прежде чем я успела отреагировать, он совсем уж тревожно добавил:
– Простите, эйле. Я очень сожалею, но, кажется, мне придется нарушить данное вашему спутнику слово и срочно вас покинуть.
Что? И этот туда же?!
Я растерянно обернулась, но увидела только быстро удаляющуюся спину и стремительно расступающихся людей, на лицах которых проступало непонятное беспокойство. Более того, на меня никто из них уже не смотрел, хотя после внезапного ухода брюнета интерес, напротив, должен был усилиться. Однако придворные, как по команде, развернулись в ту сторону, куда устремился Кэм. И оттуда раздался поначалу негромкий, но неприятный до зубовного скрежета звук, похожий на то, как если бы кто-то водил пальцем по стеклу.
Меня от него непроизвольно передернуло, но внезапно зародившееся в душе нехорошее предчувствие не позволило остаться на месте. Прямо-таки нутром чувствуя, что сейчас действительно что-то произойдет, я подхватила пышную юбку и торопливо двинулась следом за спешащим прочь мужчиной, успев протиснуться между придворными буквально за миг до того, как сомкнулся широкий проход. А потом и побежала, потому что предчувствие беды стало настолько сильным, что идти я уже не смогла.
Как ни странно, мне никто не препятствовал, хотя несколько раздраженных взглядов по пути я все-таки успела перехватить. Меня не хватали за руки, не пытались окликнуть и не заступали дороги. Правда, обеспокоенно переговаривающиеся люди расступались не в пример медленнее, чем перед лордом Эреноем или его торопливым… наверное, все-таки другом. Но все же я успела нагнать куда-то спешащего Кэма и, тронув его за рукав, прерывисто спросить:
– Что происходит, милорд?
Мужчина на мгновение обернулся, одарив меня сумрачным взором, и хмуро бросил:
– Вас это не касается, эйле.
– А кого касается? Вас?
– Скорее вашего кавалера. Но вы ему ничем сейчас не поможете, поэтому не вмешивайтесь. Прошу вас. Я должен успеть его перехватить.
Я растерянно отпрянула.
– Кого?!
Но потом обратила внимание, что толпа расступается не только перед нами – немного левее, со стороны входного ТУСа тоже наметилось какое-то волнение. Там что-то коротко вспыхнуло, отвратительный звук на мгновение стал почти нестерпимым, но почти сразу оборвался. Так же внезапно, как и возник. После чего народ в едином порыве отхлынул от стены и начал подаваться в стороны с такой скоростью, словно на бал без приглашения заявился сам Творец.
– Проклятье! Как же не вовремя! – зло прошептал Кэм, бросаясь в ту сторону и уже не церемонясь с придворными. – Только этого не хватало!
Я, ничего не понимая, кроме того, что это как-то связано с лордом Эреноем, кинулась следом. Настороженно следя за тем, как от стены в нашу сторону быстро освобождается второй проход, по которому, судя по всему, двигался новоприбывший. Или же новоприбывшие.
Наши дороги пересеклись где-то на середине зала, образовав немаленькое свободное пространство. И поскольку Кэм не остановился на его границе, а я по инерции выскочила следом, очень скоро оказалось, что на очистившемся от посторонних участке зала мы стоим в одиночестве. А напуганные чем-то люди медленно отходят все дальше и дальше, словно на нас надвигался по меньшей мере обезумевший инкуб.
Впрочем, когда последние придворные наконец расступились и из образованного ими прохода стремительно вышел незнакомый мужчина, я поняла, почему на него так реагировали: от него исходило такое ощущение внутренней силы, что ее невозможно было не заметить. Это ощущение угнетало, подавляло, заставляло инстинктивно держаться от него как можно дальше. Оно порождало безотчетный страх, вынуждая непроизвольно пятиться, пугливо прятать глаза и опускать голову, избегая прямого взгляда. И даже внешне этот человек производил гнетущее впечатление – рослый, широкоплечий, с хищным лицом и какой-то звериной грацией, от которой становилось не по себе. А его взгляд…
У меня внутри все перевернулось, когда мужчина лишь мельком глянул в нашу сторону. А едва я увидела, во что он одет, у меня чуть сердце не оборвалось: это была точно такая же форма, какую совсем недавно носила и я, – черный костюм, высокие сапоги, двойной ряд круглых пуговиц на подбитой мехом куртке. Только нашивка на рукаве была не золотой, а красной. Но я и без нее поняла, что вижу перед собой настоящего Всадника.
Правда, это оказалась не та встреча, о которой я когда-то мечтала.
– Мое почтение, арре, – напряженно сказал Кэм, когда незнакомый Всадник, окинув равнодушным взглядом толпу, подошел ближе. – Что привело вас во дворец в столь неурочный час?
– Я прихожу, когда считаю нужным, младший наследник, – бесстрастно ответил мужчина. – И не вам меня останавливать, ваше высочество.
Я шальными глазами покосилась на «знакомого» лорда Эреноя и мысленно крякнула. Вот тебе и на! Оказывается, я сыну императора нагрубила. Младшему, правда, и за дело, но сути это не меняет. Понятно теперь, почему он имя свое не назвал – Кэрмис звучит далеко не так пафосно, как Карриас Ирд Ронер Шаэри. И совсем не так громко, как «ваше высочество». Но милорд… он-то почему меня не предупредил?
Кэм подобрался и, заметив движение Всадника, чуть сдвинулся в сторону, чтобы не дать ему себя обойти.
– Я уважаю ваше право, – еще более напряженно сказал он, загораживая дорогу. – И не оспариваю его. Но у вас должны быть веские причины, чтобы потревожить императора в столь важный день.
– Я не склонен беспокоить нанимателя по пустякам, – так же бесстрастно отозвался Всадник. – И не должен ни перед кем, кроме него, отчитываться.
– Отец сейчас занят.
– Думаю, он найдет возможность освободиться.
– Безусловно. Я лично сообщу ему о вашем приходе, – моментально сменил тактику принц. – И распоряжусь, чтобы вас проводили в отдельную комнату.
Всадник недобро прищурился.
– Не стоит, ваше высочество. Я спешу и, поверьте, прекрасно справлюсь без дополнительной помощи. Мне нужно поговорить с императором как можно скорее.
– Хорошо, тогда я провожу вас, – недовольно раздул ноздри Кэрмис – то есть Карриас, конечно. А Всадник неожиданно усмехнулся.
– У вас уже есть кого сопровождать, ваше высочество. Не ставьте свою спутницу в неловкое положение.
Уловив в голосе Всадника насмешку, я все-таки не выдержала и взглянула на него прямо. И непроизвольно замерла, натолкнувшись на острый, пронзительный, проникающий, казалось, в самую душу взгляд. Он завораживал, немножко пугал и вместе с тем неощутимо давил на разум, требуя открыться и подчиниться его властному давлению. Он хотел знать обо мне все. Ему зачем-то понадобилось заглянуть в мои мысли. Более того, в какой-то момент мне показалось, что за спиной этого человека стоит кто-то еще. Кто-то невероятно могущественный и неизмеримо более мудрый, чем я. Над головой чужака словно развернула незримые крылья огромная тень. И, скорее почувствовав, нежели увидев ее, я наглядно убедилась, насколько тесно связан дракон со своим Всадником. После чего накрыла себя старательно наращиваемой последние две седмицы защитой и прищурилась.
У Всадника внезапно изменилось лицо. Недавнее равнодушие слетело с него, как маска, а темные глаза, почти такие же черные, как у лорда Эреноя, расширились в неподдельном изумлении. Я даже ахнуть не успела, как он молниеносно преодолел разделявшее нас расстояние и впился тяжелым взглядом в мое лицо. После чего так же неожиданно отступил на шаг и, почтительно наклонив голову, совсем другим тоном произнес:
– Прошу простить меня, арре. Я вас не узнал.
Его высочество поперхнулся, я поежилась, в зале наступила гробовая тишина, а на губах Всадника появилась легкая улыбка. Более того, он протянул мне руку!
– Пойдемте со мной, арре, – сказал Всадник. – Думаю, ради такой встречи разговор с императором можно и отложить.
В моей голове лихорадочно заметались мысли. Не знаю, что тут происходит, но сейчас это не так важно. Главное другое: что делать? И как себя вести с этим типом? Кэм всеми силами старался его задержать, не позволив встретиться с императором и, видимо, лордом Эреноем. И причины для этого были вескими, иначе он не стал бы так напрягаться. Что за отношения связывают нашего директора и этого Всадника? Вражда? Месть? Просто оставшаяся со времен учебы неприязнь? Впрочем, какая разница? Важно, что Кэм не хотел, чтобы они друг друга увидели.
Но если я сейчас приму эту руку и отвлеку его на себя, станет ли лучше?
– Арре? – нетерпеливо качнулся мне навстречу незнакомец, чья аура почти не отличалась от ауры высшего инкуба – такая же блеклая, серая и невнятная. – Поверьте, вам не о чем беспокоиться – я способен позаботиться о вас лучше, чем кто бы то ни было в Веере. И могу дать то, что вам необходимо.
– Откуда вам известно, что именно мне нужно? – стараясь держаться спокойно, осведомилась я.
Всадник только усмехнулся.
– Все мы ищем одно и то же. Просто я уже прошел этот путь и могу поделиться опытом.
Это он о драконе и обучении? Намекает, что знает, как надо, и поможет мне лучше, чем Рэн? Но даже если и так, как я могу нарушить слово? И что после этого будет с вечно голодным инкубом? Очередной срыв, который и так уже не за горами? Паника в Школе? Суматошные поиски нового донора? Был бы этот донор в наличии – нет проблем. Лорд-директор наверняка не стал бы меня задерживать. Но разве имею я право решать за него? И могу ли уйти вот так, позабыв о магической клятве?
– Благодарю, арре, – вежливо ответила я, наконец придя к решению. – Ценю ваш порыв, но мне есть к кому обратиться за помощью.
– Вы ошибаетесь, – без тени сомнения ответил он, пристально глядя мне в глаза. – Будет лучше, если вы последуете за мной.
– Она уже сказала «нет», – внезапно раздался знакомый голос у меня за спиной, принеся с собой волну невыразимого облегчения. – Или ты разучился понимать человеческую речь, Рос?
У Всадника опасно загорелись глаза, а я, обернувшись, вопросительно посмотрела на неслышно подошедшего инкуба, молча интересуясь, правильно ли поступила.
Перехватив мой взгляд, он едва заметно кивнул и подал руку.
– Все хорошо, Хейли. Мы уходим. Ваше высочество, благодарю за поддержку.
Я незаметно перевела дух и без всякой опаски протянула ему свою ладонь, откуда-то точно зная, что рядом с этим мужчиной мне, как бы странно это ни звучало, ничего не грозит. А вот Всаднику происходящее не понравилось. Он даже вперед качнулся, словно намереваясь нас задержать, однако один-единственный брошенный вскользь взгляд инкуба заставил его остановиться. А затем неохотно отступить и вполголоса процедить:
– Арре, вы совершаете самую большую ошибку в своей жизни.
– Не думаю, – поколебавшись, я все-таки решила перейти на круольский. Нечего посторонним слышать этот разговор – лорд Эреной не хотел, чтобы меня узнали, и даже внешность приказал изменить. А мы и так тут разоткровенничались. Вон, как пришибло стоящего в сторонке принца – бедняга как застыл безмолвным памятником после выходки гостя, так до сих пор отмереть не может. А от моих слов его вообще передернуло… впечатлительный какой. Но если стоящий напротив тип обучался по той же методике, что и я, артефакты у нас с ним одинаковые. В том числе и тот, который отвечает за знание языков.
– А вам известно, кто он? – осведомился на круольском Всадник, полностью оправдав мои ожидания.
– Не хуже, чем вам.
– И даже то, что это существо… убийца?
Я спокойно посмотрела на неподвижное лицо стоящего рядом мужчины и, ощутив слабое напряжение в пальцах держащего меня за руку инкуба, холодно подтвердила:
– Конечно.
Лорд Эреной напрягся, а у незнакомца сузились и еще больше потемнели глаза.
– Тем не менее вы все-таки предпочитаете тратить свои силы и время на него, арре?
– Совершенно верно.
– Но почему? – В его голосе впервые проскользнуло нечто, смутно похожее на растерянность.
Я пожала плечами.
– Потому что знаю его лучше, чем вас. Разве этого недостаточно?
На это у Всадника не нашлось что ответить, и мы беспрепятственно миновали его так же, как и застывшего поодаль принца. В полнейшем молчании дошли до заволновавшейся толпы, и я уже даже обрадовалась, что все обошлось и на самом деле его высочество зря беспокоился, как вдруг нам в спины тихо зашипели. На каком-то новом для меня языке, который я с трудом могла разобрать.
– Мы ещ-ще не закончили, убийца… Ты помниш-шь, ш-што-о тебе обещ-щано?
Лорд Эреной, на мгновение обернувшись, спокойно посмотрел на оскалившегося Всадника.
– У меня есть невыполненные обязательства. Когда закончу, ты узнаешь об этом первым.
– Буду ждать с нетерпе-э-энием. Назовеш-шь мое имя – услыш-шу.
Инкуб хладнокровно отвернулся и ушел, будто ничего не случилось. А терзавшее меня неясное предчувствие стало только сильнее, словно эта встреча принесла далеко не все неприятности, которые должны были случиться.
Тем не менее до Врат мы добрались беспрепятственно. И на Табарре нас никто не встретил. Даже в Школу мы вернулись без всяких приключений, и я, уже стоя на знакомой площадке с драконом, под открытым небом, на котором уже вовсю перемигивались яркие звезды, наконец рискнула спросить:
– Милорд, это был ваш ученик?
– Один из них, – отстраненно откликнулся лорд-директор.
– А почему он так агрессивен?
– Ему кажется, что он вправе судить меня за мои ошибки.
– Какие ошибки? – замерла я. Но лорд Эреной только хмыкнул и, поправив сбившуюся с моих плеч накидку, доверительно сообщил:
– Вас это мало касается, арре. Поэтому позвольте не открывать эту страшную тайну. Боюсь, она испортит ваш крепкий сон.
Я растерянно моргнула. Это что, он так шутит? По-настоящему? Лорд-инкуб, от которого слова доброго было не дождаться?
– Идите отдыхать, арре, – посоветовал он, когда я уже открыла рот, чтобы разродиться целой кучей новых вопросов. – Жаль, что я испортил вам вечер. Надеюсь, вы не сильно испугались?
Я помотала головой.
– Хорошо, – задумчиво обронил лорд Эреной, отстраненно рассматривая что-то у меня за спиной. После чего протянул руку и, подцепив пальцем поблескивающую серебром цепочку, выудил наружу заметно потяжелевший амулет. – Надо же, две неполные седмицы, и он снова полон. Кажется, я недооценил ваш дар, арре, и все-таки ошибся, определяя ваш потенциал.
– В каком смысле? – с недоумением спросила я, когда он сжал в ладони серебряного дракончика и на мгновение прикрыл глаза, вбирая накопленную им силу.
– Я напрасно к вам прикоснулся, арре. И очень зря позволил себе повторить это. Ваш дар совсем молод, в нем еще живет неугасимая сила юности и неистовое стремление развиваться…
– Разве это плохо?
– Для вас – да.
– Почему?
Лорд Эреной наконец открыл глаза и неохотно отпустил заметно полегчавший артефакт.
– Потому что за те месяцы, что вы подпитывали меня, я, сам того не желая, помогал вашему дару развиваться. Забирал вашу силу, вынуждая ее накапливаться быстрее. Чем больше брал – тем скорее она набиралась вновь. Чем чаще осушал, тем стремительнее ваша чаша наполнялась.