Он первым направился к выходу из здания, на ходу вынимая из кармана пистолет.
Снаружи, к счастью, никого не было. Озираясь по сторонам, седовласый дружинник сделал несколько шагов в направлении полупрозрачной стены и остановился, когда до нее оставалось метров восемь. Игорь, не зная, как поступить, встал на метр позади своего проводника. Он никогда не видел, чтобы кто-то открывал проходы во внешний мир, и потому ждал этого действа с благоговейным трепетом.
«Интересно, а есть ли способ совсем этот Купол разрушить? – невольно задумался парень, рассматривая странную поверхность, на которой бликами играло находящееся в зените солнце. – Думаю, не один ум ломал голову, пытаясь это сделать… но человечеству, если оно снаружи есть, такой «подарок», конечно же, не нужен».
Стоило представить, как все твари, населяющие город, разом попали во внешний мир, и по коже прошел озноб.
Переложив огнестрел в левую руку, Казимир сунул правую в карман своей куртки и достал небольшую колбу с некоей мутной жидкостью. Игорь уже видел ее прежде, во время недавнего привала; тогда седовласый дружинник обмолвился, что именно с помощью этого раствора они вскорости откроют проход через Купол.
И вот момент настал.
Казимир, облизав пересохшие губы, размахнулся и швырнул колбу в прозрачную стенку. Вращаясь, «снаряд» долетел до мутноватой поверхности и с громким звоном разбился об нее. Игорь вытянул шею, ожидая незабываемого зрелища, как вдруг позади раздался гневный рык. Мысленно ругнувшись, стрелец обернулся и увидел, что на них несутся трое нео.
«Как же… не вовремя!..»
Он поднял руку с пистолем и нажал на спусковой крючок. Вылетевшая из ствола пуля со свистом разрезала воздух и угодила центральному дикарю в допотопный деревянный шлем, который был натянут по самые брови. К сожалению, нео от этого попадания не помер, а лишь с утроенной злобой бросился на стрельца. Расстояние стремительно сокращалось, и Игорь, спеша, опять спустил курок. На сей раз он целил в глаз и, конечно же, попал – с такой-то дистанции. На сей раз дикарь все же издох – пусть не сразу, пусть пройдя по инерции еще пару шагов, но еще до того, как уродливая морда коснулась асфальта.
Но двое других нео плевать хотели на гибель собрата. Стрелять было уже глупо, и стрелец, ругнувшись во второй раз, выхватил меч.
– Проклятые твари! – рявкнул за спиной Казимир.
Первый нео размахнулся дубиной и попытался ударить Игоря по голове сверху вниз. Чтобы избежать этого выпада, стрельцу пришлось собрать в кулак все свое мужество и метнуться в сторону, невзирая на жуткую боль в области поясницы. Но на этом испытания, разумеется, не кончились; по сути, все только начиналось. Уйдя от удара, Игорь резко развернулся и обрушил клинок на правую руку мутанта. Лезвие меча легко разрубило руку дикаря на две части, отчего нео остервенело взвыл и выронил любимую дубину. Воспользовавшись его заминкой, Игорь еще одним усилием воли ударил мечом слева направо. Снести голову не получилось, но этого, в общем-то, и не требовалось; клинок вспорол муту глотку, и лохматый мерзавец, истекая кровью, рухнул на асфальт. Единственной уцелевшей рукой нео тщетно пытался заткнуть чудовищную рану на шее, тогда как из обрубка правой длани кровь продолжала хлестать, словно из шланга.
«Дохни уж, паскуда», – подумал стрелец, пятясь от помирающего дикаря.
Тут он услышал яростный клич Казимира и, повернув голову, увидел, как седовласый дружинник, изловчившись, наносит своему противнику сокрушительный удар в область печени. Наверное, в тот момент дикарь пожалел, что не обзавелся деревянным нагрудником, какой был у его погибшего собрата. Впрочем, будь у нео на груди доска, Казимир, естественно, бил бы в другое место.
Побледнев лицом, свирепый лохматый мутант без сил завалился набок. В принципе, можно было оставить его умирать, но Казимир решил действовать наверняка: размахнувшись, он обрушил свой клинок на голову подыхающего нео. Череп лопнул, и мозги разлетелись во все стороны красно-розовыми брызгами, словно жменя ягод, которые дружинник резко сжал в кулаке. Игорь невольно поморщился: несмотря на то, что он уже не впервые странствовал по московской Зоне и схватывался с дикарями, иные сцены вызывали у него подлинное отвращение.
– Готовься бежать что есть мочи! – воскликнул Казимир, резко вогнав меч в кольцо на поясе. – Сколько Проход будет держаться, одному Богу известно!
Игорь резко повернулся к полупрозрачной стене и увидел, что ее поверхность содрогнулась и подернулась рябью, словно озерная гладь от дуновения заплутавшего ветра.
А в следующий миг в Куполе неожиданно появилась дыра, будто в него со всего размаху врезался гигантский био а-ля «Титан В4» – просто, по ощущениям, ни один другой робот не смог бы столь эффективно протаранить полупрозрачную стенку. Импульс создал воздушную волну, от которой, по ощущениям, содрогнулся асфальт. Не устояв на ногах, Игорь плюхнулся на пятую точку. Падение это отозвалось такой болью, что перед глазами у стрельца вспыхнуло красным. Однако прийти в себя ему не дали: схватив спутника за руку, Казимир проорал:
– Некогда валяться! Вперед!
Затем он грубо вздернул молодого товарища на ноги и потащил за собой к открывшемуся проходу. Ветер снаружи бил беглецам в лицо так остервенело, что слезы на глазах наворачивались, однако Казимир упрямо бежал вперед, увлекая за собой ничуть не помогающего ему Игоря. На могучих плечах седовласого дружинника болтались обе их дорожные сумки; разведчик прекрасно понимал, что без припасов им по ту сторону от Купола делать нечего. Надо было собраться с силами и хоть немного облегчить Казимиру жизнь, но стрелец расклеился окончательно – в самый неподходящий для этого момент.
«Соберись! На кону – жизнь отца!» – воззвал к нему внутренний голос.
Портрет родителя возник перед глазами в деталях, выпуклый, четкий, объемный, и тут же у стрельца будто второе дыхание открылось. Боль стала казаться пустяковой, и Игорь, высвободившись из рук товарища, последние несколько метров до прохода пробежал сам. Выскочив за пределы Купола, он сделал еще шагов десять, после чего остановился и без сил опустился прямо на потрескавшийся асфальт. Повернув голову, он увидел, что Казимир стоит в паре метров от него, упершись руками в колени и тяжело дыша.
Решив не дергать его после такого изматывающего забега, Игорь стал озираться по сторонам. Все вокруг было ему до жути интересно, еще бы – ведь прежде стрелец и помыслить не мог, что однажды выберется из плена Купола в открытый мир.
Однако, к разочарованию светловолосого воина, ничего особенно выдающегося по ту сторону от прозрачной стены не обнаружилось. Те же заброшенные здания, разрушенные, надо полагать, еще в годы Последней Войны; те же улицы, все в ухабах, ямах, разломах после бомбежки. Фон, правда, был не такой насыщенный, как под Куполом – Игорь с ходу понял, что звуков здесь куда меньше.
«Значит, и тварей тут не так много, как в Зоне, – сделал вывод стрелец. – Но все ж есть – те же шамы, еще какая-нибудь дрянь… Наверняка должны быть. Может, Купол вообще – лишь первая линия обороны? Кто его знает…»
– Ну ты дал, конечно, Игорек, – шумно выдохнув, прохрипел седовласый дружинник. – Не вовремя… сломался.
– Я ж не нарочно, – сказал стрелец, проведя рукой по взмокшим от бега волосам. – Это все нео… Пока уходил от выпада, дернул спину, она ж у меня бедовая…
– Раньше надо было об этом думать, – строго произнес Казимир. – Прежде чем вытягивать меня из камеры и тащить в Митино!
– Ты что, не понимаешь, куда я так спешу? – раздраженно воскликнул Игорь, устав от постоянных упреков. – Я отца хочу спасти из плена, пока он не умер там! Я его девять лет не видел! Ты сам там был, разве не понимаешь, каково это?
Казимир отчего-то побледнел лицом – видимо, вспомнил, что с ним делали шамы.
– Понимаю, конечно… – буркнул он, отворачиваясь.
Игорь открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как вдруг со стороны Купола раздался громкий и очень своеобразный звук, словно некий великан шумно втянул воздух гигантскими ноздрями. Спутники разом повернули головы и уставились на прозрачную стенку. Проход, через который они покинули Москву, шустро затягивался. Еще несколько мгновений – и на том месте, где только что зияла дыра, не осталось даже царапины. Купол предстал перед воинами в своем первозданном виде, цельный, без единого изъяна.
«И как это вообще работает? – подумал Игорь, скользя взглядом по блестящей в солнечных лучах поверхности. – Какую-то колбу бросил, она об стенку разбилась и – бац! – нет стенки… А ведь Купол устанавливали не абы кто, не тупорылые нео, которые его из досок сколотили бы, в лучшем случае… И как же его так запросто?..»
– А что в стекляшке-то было? – спросил стрелец, вновь оборачиваясь к спутнику.
– В смысле? – недоуменно выгнул бровь седовласый дружинник.
– Ну, что это за штука такая? Почему она проходы открывает в Куполе?
– А, вон ты о чем… – наконец понял Казимир. – Ну, чего там именно намешано, я не в курсе, но видел несколько раз, как с помощью этих колбочек шамы проходы создают. Вот и стащил несколько, когда бежал – потому что знал, что возвращаться придется.
– Надо же, – удивился Игорь. – А отец Филарет рассказывал, что шамы могут силой мысли проходы в Куполе открывать.
– Я отца Филарета, конечно, уважаю, – с трудом скрывая раздражение, произнес седовласый дружинник. – Да только он о шамах знает куда меньше моего – хотя бы потому, что это я, а не он прожил с тремя старшими кровопийцами без малого десять лет! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я все видел своими собственными глазами – как они вот так же к Куполу подходят, как швыряют эту склянку в него… И бегут они в открывшуюся дырку так же, как мы с тобой!
– Да верю я, верю, – буркнул Игорь. – Чего ты завелся? Просто удивляюсь, что даже такие сильные мутанты не могут с Куполом совладать, а какая-то жижа в колбе – может.
– Ну, видать, не предусмотрели чего-то его создатели, раз нашелся способ, – успокаиваясь, пожал плечами Казимир. – Я тебе, опять же, по опыту скажу – все не предусмотришь. В целом-то идея работает. А то, что пара-тройка человек или мутантов через границу иногда перескакивает – так это, как твой любимый отец Филарет говорит, неизбежная погрешность, во!
Последние слова седовласого дружинника заставили Игоря в деталях вспомнить лекцию, посвященную как раз таки удивительному Куполу.
«Да ей-богу отец Филарет говорил, что шамы способны через него проходить безо всяких зелий!..»
Стрелец покосился на Казимира.
«С другой стороны, зачем бы ему врать?»
Поймав его взгляд, седовласый дружинник выпрямился и шагнул к Игорю.
«Опять уму-разуму учить будет?» – мелькнула мысль.
Но оказалось, что Казимир подошел к нему не за тем. Сунув руку в карман потрепанной куртки, он вытащил еще две склянки с мутным раствором и протянул их светловолосому стрельцу.
– На, держи.
– Это еще зачем? – удивился Игорь, с опаской глядя на колбы: если их содержимое так легко даже монолитный Купол растворяет, что оно может с обычным человеком сделать?
– Хочу, чтоб ты при себе пару таких держал… – Казимир шумно закашлялся, прикрыв рот свободным кулаком. – На всякий случай.
Их взгляды встретились, и Игорь сразу понял, куда клонит его товарищ: намекает, что из логово шамов оба они могут не вернуться. И в этих опасениях был резон. Как бы ни хотелось стрельцу верить в хороший исход, теперь, когда их дуэт оказался в Митино, вопрос, что называется, встал ребром. До берлоги кровопийц было уже рукой подать, а, значит, пора готовиться к самому худшему. Причем лучший вариант, на самом деле, не выжить, а как раз наоборот; погибшему ведь уже ничего не надо будет делать – ни обратно идти, ни пленников спасать, ни объясняться перед князем за свой дерзкий побег.
И потому надо в первую очередь думать, как бы не умереть, а во вторую – как действовать, если Казимир погибнет от лап шамов… или же снова попадет к ним под влияние.
«В общем, одна надежда – что кровопийцы нас не приметят», – подумал Игорь.
Чем ближе они подбирались к логову шамов, тем призрачней выглядели шансы на спасение пленников. И если поначалу стрелец еще верил в какое-то чудо, то теперь рассчитывал выполнить хотя бы «задачу минимум», а потом уже подключить к делу… да того же Громобоя с женой, если они, конечно, согласятся.
– Ты чего застыл? – одернул его Казимир. – Опять спина?
– А? – встрепенулся Игорь. – Нет, не спина. Прости, я… Да, конечно, я возьму эти колбы.
Он принял дары из рук седовласого дружинника и, подумав, спрятал их за пазуху.
– И поклажу свою возьми, – проворчал Казимир, мотнув головой в сторону грязно-коричневой сумки, которая валялась на асфальте неподалеку от того места, где сидел стрелец. – Не знаю, каким ты был дружинником до ранения, но сейчас ты, честно говоря, мало на что годишься.
Желваки на лице Игоря заходили ходуном. Он и сам чувствовал, что едва справляется с путешествием, а потому такие вот упреки только подливали масла в огонь – раздражали сверх всякой меры.
И все же стрелец промолчал – уже во второй раз за последние пять минут. Он снова напомнил себе, что Казимир уже дважды спас его от крупных неприятностей, и решил, что просто не имеет права вступать с ним в перепалку. Тем более – теперь, у самого порога шамовской берлоги.
Однако седовласый дружинник будто нарочно добавил к остальному еще пару едких фраз:
– Признаться, я жалею уже, что отправился с тобой в это путешествие. Только жизни зря положим, без толку.
И вот тут уж Игорь не вытерпел: резко, как мог, он взвился на ноги и вопросил:
– Сколько раз мне еще надо повторить, что я отважился на этот поход только из-за отца?
– Да не надо мне ничего повторять, – хмуро ответил на это Казимир. – Мне просто обидно, что мы с тобой ему ничем не поможем, а лишь напрасно умрем. Но, раз такая у нас судьба, то…
Он пожал плечами и, отвернувшись, сплюнул в сторону. Игорь стоял молча, только ноздри его раздувались, будто кузнечные меха; он медленно, но верно остывал.
– Пошли уже, – устало вздохнув, сказал седовласый дружинник. – Бери сумку и вперед. Тут для привала место… неподходящее.
– Да я уже заметил, – буркнул стрелец, мотнув головой себе за спину. – Не слепой…
– Ну хоть со зрением у тебя порядок, – вымученно ухмыльнулся Казимир и первым отправился прочь от Купола.
Подобрав с земли сумку с консервами, Игорь устремился следом за старшим товарищем.
Там, куда он указывал в разговоре с Казимиром, ошивались хитрые деревья-зомби, которые, видимо, высасывали кровь из тех, кого не допили шамы.
Этакие митинские стервятники.
– Тише, – прошипел Казимир. – Не высовывайся понапрасну, слышишь?
Теперь он казался еще более сосредоточенным, чем прежде. Оно и понятно: то здание, в котором залегли дружинник и стрелец, находилось практически по соседству с тем, где Казимира держали в течение девяти лет. И меньше всего на свете он хотел снова оказаться там в качестве бесправного пленника.
Однако Игорю, конечно же, хотелось рассмотреть логово шамов как можно лучше, ведь, по сути, за этим их дуэт сюда и пришел – чтобы хорошенько изучить позиции их злобного противника. Если они действительно планируют вернуться сюда с подкреплением, без этих данных им точно не обойтись.
«Итак, что мы имеем?»
Здание обнесено довольно высоким забором – примерно в три человеческих роста. Большие ржавые ворота, обе створки которых распахнуты настежь; одна, левая, болтается, что называется, на соплях. Что до самого здания, то оно выглядит странным: минимум камня и кирпича, но очень много окон. Не все они целы, но большая часть еще на зависть; видимо, шамы пристально следят за тем, чтобы пролетающий мимо рукокрыл не бил стекла. Нижние три этажа, напротив, почти не имеют окон – сплошной камень, обшитый сверху широкими темно-зелеными металлическими листами.
– Что это за обшивка? – покосившись в сторону напарника, шепотом спросил Игорь.
– На стенах? – уточнил Казимир. – Да это мы металлом зашивали, под чутким руководством хозяев. Ну и дни были… ужас просто.
Стрелец живо представил, как орава загипнотизированных людей, больше похожих на зомби, тягает железные листы и приделывает их к стене (кстати, как, не гвоздями же?)… От таких фантазий Игорю стало не по себе. Однажды он попал под влияние хитрого аспида и хорошо знал, что это такое – быть одурманенным. Управляемый ползучей гадиной, он едва не покалечил Громобоя, пока «Рекс» нейроманта не добрался до мутанта и не сожрал его. Только тогда к Игорю вернулся контроль. Помнится, стрелец еще долго приходил в себя после такого странного приключения – ему все казалось, что в следующий миг его телом опять завладеет какой-нибудь подобный монстр.
«А ведь аспиды – это не шамы… даже близко не они!»
– Надо поближе как-то подойти, – задумчиво покусывая нижнюю губу, сказал Игорь.
Казимир вылупился на него, как на умалишенного:
– Ты о чем вообще толкуешь? Куда ближе? Да они нас заметят!
– Уверен? – скептически уточнил стрелец.
– Да зуб даю! – горячо прошипел седовласый дружинник. – Я удивлен, что нас до сих пор не заметили! А ведь могли, я сам видел, как они с такого расстояния уже одного прижучили…
– Расскажи еще раз, где именно вас содержали? – шумно выдохнув, попросил стрелец. – Где камеры, в которых вы сидели?
– Все там, на втором этаже.
– И что они из себя представляют?
– Запирающиеся комнаты, а окна мало, что с решетками, так еще сверху листами зашиты. Ну и на дверях тоже решетки.
– А как же ты сбежал тогда из своей камеры? – нахмурился стрелец. – Если кругом одни решетки?
– У меня угловая была, там какой-то тоннель нашелся, узкий. Через него и выбрался. Он прямо вниз шел, никаких ответвлений, так что из других камер в него не попадешь…
– Плохо, – вздохнул Игорь.
Находиться так близко к месту заточения своего отца и не иметь возможности никак ему помочь было чертовски трудным испытанием. Игорь с трудом представлял себе, как, вдоволь налюбовавшись обителью шамов, развернется и побредет обратно к Куполу.
– А шамы, стало быть…
– Один постоянно дежурит на третьем, двое других – снизу, на первом. Наверху у них вроде наблюдательного пункта.
– А выше? Там, где стеклянные окна?
– А там – столовая, – мигом помрачнев, ответил Казимир.
Игорь вздрогнул. Снова заработало воображение – трио жирных трехглазых шамов, восседающее на старых диванах, и очередь из согбенных пленников. Каждый из них подходит к одному из кропопийц и подставляет шею под их острые зубы.
«Ужас да и только».
Игорь осторожно выглянул из-за подоконника. Здание манило его; стрельцу безумно хотелось разорвать эту странную пищевую цепочку, но он прекрасно понимал, что усилий их дуэта для этого будет недостаточно. Уж больно грамотно расположились шамы.
«Честно говоря, вообще пока неясно, как их брать, даже превосходящими силами, – подумал Игорь. – Забор этот треклятый еще… и обшивка стен…»
– А как они вас наружу выводили? – спросил стрелец, вновь опускаясь на один уровень с Казимиром. – Там дверь какая-то ж есть?
– Дверь-то есть, – горестно усмехнулся седовласый дружинник. – Да только она тоже непростая. Двойная, и замки у второй и снаружи, и изнутри.
– Ничего не понял, – попытавшись представить, как это выглядит, признался Игорь.
– Ну, смотри, – терпеливо сказал Казимир. – Есть две двери. Одна – наружная, бронированная, заперта изнутри. За ней, сразу, еще одна дверь, такая же мощная, на этой замки – и снаружи, и изнутри.
– А… как же они ее запирают-то? Ну, на наружный замок? – недоуменно пробормотал стрелец.
– Как-как… Силой мысли. Если они могут глыбы метать, думаешь, с каким-то там замком не справятся?
Игорь снова крепко задумался. Казалось, проклятые кровопийцы предусмотрели каждую, даже самую пустяковую мелочь.
«Да, без Громобоя и его Щелкуна тут явно не обойтись. «Рекс» этот дом разнесет в два счета, тут без вариантов. Вот только не смогут ли шамы подчинить себе их волю так же, как волю обычных людей? Если смогут, тогда Щелкун сожрет нас всех… и на этом поход закончится».
И тем не менее это был единственный шанс спасти пленников, которые находились в вампирской берлоге. Теперь Игорь отчетливо понимал, что иным способом засевших внутри шамов не одолеть. Если предположить, что Кремль отправит сюда десяток, два или даже три, то делу это никак не поможет: кровопийцы просто натравят людей друг на друга, а выживших запрут в камерах и будут выпускать только на охоту, да и то – под своим чутким контролем. Выручить способен только «био»… ну, или более сильный шам, но где же такого взять?
А вот стальной «ящер», чисто теоретически, есть.
Внезапно Казимир резко сел и громко скрипнул зубами.
– Ну вот… началось… – услышал Игорь его тихое, но настойчивое шипение.
В следующий миг седовласый дружинник быстро встал на ноги и, подойдя к окну, полез наружу.
– Ты куда?! – воскликнул стрелец, хватая его обеими руками и пытаясь усадить на пол.
Однако Казимир грубо отпихнул его сапогом. Удар пришелся под дых, и Игорь, глупо шлепая губами, упал на пятую точку.
«Что это с ним? Шамы постарались?» – успел подумать стрелец, прежде чем его собственное тело против воли поднялось и устремилось следом за Казимиром, который уже выбрался наружу и теперь шагал к логову вампиров, нисколько не таясь.
Мысленно костеря ненавистных мутантов, Игорь отчаянно пытался вернуть себе контроль хотя бы над ногами, чтобы не несли его прямо в ловушку, но все было тщетно.
Не зря, ох, не зря вспоминал он досадную встречу с аспидом: то состояние мало чем отличалось от нынешнего. Разве что сейчас еще и сознание его постепенно стало отключаться. Поначалу это были лишь небольшие провалы, в пару-тройку секунд длиной: вот он стоит у подоконника, а вот уже находится снаружи, топчет потрескавшийся асфальт… вот смотрит на закрытую дверь здания, ту самую, бронированную, о которой рассказывал Казимир… а вот эта дверь уже открыта, и на пороге стоит крохотная фигурка ощерившегося шама…
«Хотя, может, это всего лишь морок?»
А провалы, меж тем, становились все длинней. Только что Игорь смотрел на спину Казимира, которая маячила слева, метра на четыре ближе к логову шамов. Потом случился провал, а когда сознание вернулось, седовласый дружинник уже пропал из виду. Стрелец хотел повернуть голову, чтобы оглядеться, но овладевшие его телом кровопийцы такой возможности ему, конечно же, не предоставили. Все, что мог делать Игорь, это шагать вперед, к открытой двери и шаму, который там застыл…
Навстречу своему новому хозяину.
Когда до настежь распахнутых ворот оставалось не больше полуметра, сознание дружинника ярко вспыхнуло и погасло.
И воцарилась тьма.
* * *
Игорь открыл глаза и уставился на бледно-голубое небо. Через огромную дыру в крыше была видна лишь четвертинка солнца, но в этом же была не только печаль, но и благо – ведь его безжалостные лучи не ослепили бедолагу стрельца сразу, едва он очнулся. Мир как будто милостиво предоставил ему небольшую передышку – мол, давай, приходи в себя, а потом уже обрушу на тебя все свои ужасы, включая мутантов, роботов и какой-нибудь совсем не уместный дождь, который затруднит видимость и сделает путешествие по московской Зоне еще опасней, чем прежде.
«Стоп. Я же уже не в Зоне, получается. Я в Митино… Или нет?»
Игорь повернул голову влево, но там находилась лишь кирпичная стена безо всяких намеков на окна. Справа, по счастью, было поинтересней – через прямоугольный проем, давно лишенный двери, парень увидел унылый пейзаж, ничем, в общем-то, не отличающийся от виденного в любом месте столицы: обшарпанные полуразрушенные здания, различный хлам, редкие уродливые растения и деревца.
В общем, особенно по таким приметам не сориентируешься, конечно. Надо вставать и нормально все осматривать.
Но сможет ли он снова управлять своим телом?
«Головой-то верчу как-то, – запоздало понял стрелец. – Значит и остальным смогу… наверное».
Дабы убедиться окончательно, он попытался коснуться кончика носа указательным пальцем левой руки. Получилось с первого раза, и, что интересно, никаких тебе резких болей и прочих «приятностей». Тогда Игорь проделал такой же трюк правой рукой. Снова удалось. Осмелев, стрелец принял положение сидя. Башка немного кружилась, но в общем и целом он чувствовал себя едва ли не лучше, чем прежде.
«А, кстати, почему я не в плену?» – вдруг задумался Игорь.
Странно, что эта мысль пришла в голову не сразу. И, тем не менее, вопрос был актуален, как никогда.
Он попытался вспомнить, что Казимир рассказывал про камеры для пленников. Решетки на окнах, на дверях, никаких тебе лишних отверстий, через которые может вылезти не в меру прыткий узник…
«Пока ни одного совпадения».
Та же дыра, через которую он любовался небом с тех пор, как пришел в себя – да через нее десять таких Игорей вылезут, при большом желании. А уж проем без двери – это и вовсе за гранью добра и зла. Понятно, что шамы могут вообще не запирать пленников, с их-то умениями. Но не с потолка же Казимир взял эти решетки и запертые камеры? Да и кровопийцам, пусть и самым грозным, тоже нужен отдых; постоянно управлять целой оравой людей, ежесекундно ломать их волю – на такой подвиг даже сильнейшие шамы вряд ли способны.
Хотя, как любил подчеркивать отец Филарет, «данный момент еще не до конца изучен и вряд ли когда-то будет», и Игорь не собирался подолгу ломать голову над ним.
Сунув руку в карман, он с удивлением обнаружил там пистолет. Да и меч, оказывается, валялся в паре шагов от того места, где до того лежал сам Игорь. Стрелец недоуменно нахмурился. Его, выходит, даже не разоружили! И как, интересно, это понимать?
Игорь снова завертел головой. Может, и Казимир лежит где-то поблизости? Но нет, седовласого дружинника нигде не было видно.
«Что вообще происходит?»
Игорь попытался восстановить цепочку последних событий. Сначала они с Казимиром открыли проход в Куполе, покинули Зону и оказались в Митино. Затем дошли до логова шамов и, спрятавшись в доме неподалеку, принялись изучать его снаружи.
«Что потом?»