– В императора.
Герцог с сомнением покачал головой:
– А он у нас не того? В смысле, не развалится?
– Вроде бы не должен, – хмыкнул дон Хорхе. – Я поставил ему защиту от всех видов магических эманаций, так что…
– Чего магических?
– Эманаций.
– Ну вот так бы сразу и сказали, – герцог сделал вид, будто всё понял. – Бал продолжается?
– Хотите предложить другой вариант?
Других вариантов у герцога Скорсезе не было. Императора необходимо предъявить подданным живым и здоровым во избежание вредных слухов и ненужных пересудов, способных спровоцировать могущественные семейства империи на непродуманные действия. Или на продуманные, что особенно неприятно. Ведь одно дело – править от имени действующего монарха, дёргая за ниточки послушную марионетку, и совсем другое – устроить грызню за власть с предсказуемым, но печальным результатом. Да, Шестиугольная Башня и подчинённые ей войска способны подавить междоусобицу, вот только кровавые методы усмирения претендентов на престол неминуемо ослабят государство, чем непременно воспользуются соседи.
Да вот те же гномы и воспользуются! Несмотря на сокрушительную неудачу в Груманте, коротышки остаются внушительной силой, и сбрасывать их со счетов в высшей степени неразумно. Это пока они управляемы, но стоит только дать слабину или допустить намёк на слабость…
Позолоченная створка двери, распахнутая сильным ударом в обратную сторону, вылетела вместе с петлями, и появившийся в проёме гвардеец прохрипел сдавленным от ужаса горлом:
– Норвайцы…
– Какие норвайцы? – удивился герцог. – Откуда взялись?
– Они пришли.
– Понятно, что не прилетели. «Красную тревогу» уже объявили?
– Поздно…
– Как это поздно?
– Они уже во дворце.
* * *
Музыка резко оборвалась, а приятный баритон дирижёра вдруг набрал немыслимую высоту, и пронзительному визгу лишь немного не хватило до перехода в ультразвук. Осыпающиеся оконные стёкла и треск ломающихся дверей окончательно разрушили очарование момента.
– Какого чёрта? – виконт Оклендхайм повернулся в сторону шума и потянул меч из ножен. – Кому жить надоело?
Чертей он не обнаружил – повалившая в окна и двери вооружённая толпа состояла из чего-то среднего между гориллой, медведем и скунсом. Причём, если судить по запаху, скунса там было больше всего. Древний меч Оклендхаймов кровожадно блеснул в свете свечей и описал широкую дугу, приглашая человекообразных обезьян присоединиться к предполагаемому веселью.
Увы, фамильному клинку не суждено было добраться до чужих потрохов и попробовать вражескую кровь на вкус – запущенное рыжей ведьмой проклятие оказалось быстрее.
– Стой! – успел выкрикнуть норвайский рикс, заметивший движение леди Ирэны. – Ирка, погоди.
Выкрикнуть успел. Не успел остановить. Сизое облако с удушливым запахом цветущей сирени опустилось на незваных гостей, почти полностью скрыв их из виду, и прямо на глазах начало уплотняться, превращаясь в густую белую пену.
– Стой! – ещё раз повторил рикс. – Это свои.
– Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят, – отмахнулась Ирка.
– Да точно тебе говорю, норвайцы это.
– Кто, они? – ведьма недоверчиво осмотрела Вову с ног до головы. – Норвайцы лохматыми не бывают.
– И много ты их видела?
– Тебя вижу, и этого достаточно.
– Недостаточно, – рикс покачал головой. – Длина причёски в Норвае указывает на социальный статус человека. В том смысле, что только влиятельный и уважаемый член общества может себе позволить такое излишество, как парикмахер.
– А они все волосатые.
– Это младшие воины, только недавно прошедшие посвящение. Переходная ступень от женщины к человеку. Ой…
Ирка предпочла не заметить оговорку и взмахнула рукой, развеивая окутавшее норвайцев проклятие:
– Чёрт с ними, пусть живут.
Незваные гости дружно попадали на пол, причём один из них свалился лицом точно на правый сапог виконта Оклендхайма. Иван брезгливо попытался убрать ногу, но тут его ждал сюрприз.
– Не понял… – произнёс он, когда туша лохматого норвайца поползла следом. – Приклеился, что ли?
– Ага, – подтвердила Ирка. – Магическую составляющую я убрала, а монтажная пена осталась. Если в течение получаса не отмыть растворителем, то… в общем, потом только вместе с паркетом отрывать.
– Но у нас нет растворителя.
– Спиртом можно попробовать.
Мысль о том, что на каждого Вовиного соотечественника придётся потратить не менее пяти литров спирта, заставила Ивана содрогнуться. Как бывший солдат он хорошо помнил о высочайшей ценности этой волшебной жидкости, способной превратиться в новое обмундирование, запас патронов, в несколько ящиков тушёнки, в собственную ротную баню с вошебойкой и многое другое, вплоть до прямой связи с вертолётами огневой поддержки. И ему предлагают так бездарно потратить спирт?
Настроение резко упало, поэтому второе появление императора перед народом виконт встретил в крайне злом состоянии. Эх, если бы герцог Скорсезе и дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат могли предвидеть будущее…
Но история хоть и знает сослагательное наклонение, но не всегда его одобряет и изо всех сил старается ему противодействовать. Не зря говорят, что судьбу изменить невозможно, и в данный момент империя с размаху вляпалась в уготованную ей большую кучу… хм… испытаний и неприятностей.
А поводом послужили подсказанные герцогом Скорсезе слова императора:
– Норвайцев под стражу! Завтрашний день объявляю праздником Великой Казни! – именно так, с больших букв, и произнёс. – Да проклянут их Небесные Боги!
Такого свинства по отношению к соотечественникам лучшего друга виконт Оклендхайм не потерпел, поэтому отреагировал неожиданно даже для самого себя. Он в считаные секунды преодолел разделявшее их с императором расстояние и, прихватив по пути бокал, выплеснул его содержимое в самодовольную физиономию монарха. Густое легойское вино моментально смыло высочайшую улыбку.
Герцог Скорсезе охнул и закусил губу. Ему и в кошмарном сне не приходила в голову возможность такой ситуации, так что у Его Императорского Величества не было заготовленных реплик на подобный случай. И что делать? Вот если бы виконт схватился за меч или покусился на высочайшую особу невооружённой рукой, тут бы явно усматривалось покушение. А так… всего лишь оскорбление, и только.
Пока глава Шестиугольной Башни думал, императора переклинило, и он начал одну за другой выдавать заученные с утра фразы:
– Вы не посрамите славу нашего Университета! Коварные мятежники будут разбиты! Вы чувствуете настоятельную потребность в подвиге, мои будущие герои? Вино и женщины ждут вас в бунтующей Галлиполиде!
Все присутствующие в зале, включая столпившихся вокруг лежащих норвайцев гвардейцев, поражённо замерли. Произошло неслыханное! Произошло нечто, потрясшее основы основ и разрушившее привычный образ жизни. Казалось, что рушится целая вселенная… Во всяком случае, дворянам империи явственно слышался треск распадающегося на кусочки мироздания.
– Что это они? – Вова недоумённо огляделся. – Ну, плеснул вином в харю, что тут такого страшного?
А император продолжал разглагольствовать:
– Империя любит вас и надеется на ответное чувство! Идите и убейте мятежников, дети мои! Отбросьте химеру, именуемую совестью!
Последняя фраза, такая странно-узнаваемая, окончательно вывела виконта из себя. Только остатки воспитания не позволили Ивану дать коронованному сморчку в рыло, зато некультурный плевок сделал бы честь любому верблюду.
– Да пошёл ты в задницу со своей империей, гнида казематная!
Он хотел ещё добавить достойных высочайшей особы эпитетов, но тут всплыло сообщение невидимого магического компьютера:
«Доступна новая версия программы «Праведный гнев». Загрузить обновление?»
«Погоди… – Иван мысленно обратился к магическому помощнику. – Это ты меня заставил устроить представление?»
«Я посчитал казнь норвайцев нецелесообразной и негуманной!» – собеседник тут же перешёл к транслированию разговора непосредственно в мозг.
«Гуманист хренов. Гномов жёг без всяких угрызений совести».
«Некорректное сравнение, шеф. – В голосе невидимого компьютера появились насмешливые нотки. – Там были ничейные гномы, и их судьба меня не интересовала. А подданные рикса Вована пригодятся непосредственно тебе».
«Какие, к чертям, подданные?»
«Обыкновенные. Он же ихний король».
«В самом деле?»
«Ну что, я врать тебе буду? У них чёткая дифференциация по длине волос – кто наголо побрит, тот и главный. Между прочим, нагляднее погон при определении звания».
– Всё равно ты сволочь! – Джонни вслух обругал магического интригана, а мысленно пожелал ему сдохнуть от короткого замыкания.
Злость от ругани не прошла – как была, так и осталась. Более того, она приобрела материальную форму и горячей ударной волной пронеслась по залу, сшибая с ног самых нестойких. Достигнув лежащих на полу норвайцев, материализовавшаяся эмоция слизнула с них остатки ведьмовского проклятия, прошла дальше, выдавив разбитые окна вместе с переплётами, и затихла среди деревьев дворцового парка.
– Его Императорскому Величеству дурно! – визгливый вопль герцога Скорсезе врезался в уши, а через мгновение послышался звук падения тела. – Несите императора в его покои! Пошевеливайтесь!
Кроме этого вопля других звуков не было. В зале стояла ещё не абсолютная тишина, но очень близко к ней. Молчали застывшие в священном ужасе музыканты, молчал дирижёр, крепко прикрывший рот пухлой ладошкой, молчали поднимающиеся после магического удара студенты, остались безмолвными императорские гвардейцы, и даже избавившиеся от проклятой монтажной пены норвайцы безмолвствовали. Тишина дрожала и звенела, дожидаясь момента, когда можно будет взорваться с наибольшим эффектом и потерями для окружающих.
Норвайский рикс, чья демонская натура подразумевала толстокожесть и нечувствительность к намёкам и полутонам, с бесцеремонностью кабана на клубничной грядке нарушил заговор молчания:
– А чего это все?
Призрак грандиозной пьянки, видимый только виконту Оклендхайму, покрутил пальцем у виска и достал из пустоты банку с огуречным рассолом. Риттер фон Тетюш потянул носом, почувствовав невесть откуда взявшийся аромат смородинового листа, хрена, чеснока и укропа, и ответил дикому северному варвару:
– Наш Ванька велик и могуч!
– Это знаю, так что эпитеты можешь опустить. Дальше что?
– А всё. Он одним моментом опустил рейтинг императора ниже мусорного.
– Вином и плевком в рожу? – не поверил Вова. – Эка невидаль! Вот, помнится, в ресторане «Бурлацкая слободка» я одному прокурору…
– Не сравнивай нашего прокурора и здешнего императора. Знаешь, как выглядит со стороны, когда повелителю могущественной державы наносят смертельное оскорбление, а он на него не только не реагирует, а начинает нести полную хрень?
– Ну и как?
– Наш Иван смешал императора с дерьмом, получившуюся массу скормил свиньям, а потом утопил трон и корону в ближайшем нужнике. Вот примерно так.
Вова передвинул рукоять секиры поудобнее:
– Нам сейчас бошки не поотрубают?
Риттер пожал плечами:
– Да не должны. Прямых приказов нет, а проявлять инициативу при защите чести обгадившегося императора будет считаться признанием собственной ничтожности.
– А я бы всё равно свалил отсюда подальше, – рикс нашёл взглядом рыжую ведьму и подмигнул ей. – Ирка, забирай своего благоверного и пробирайся к выходу. Я чувствую, что мы лишние на этом празднике жизни. Седалищный нерв вещует!
Разумеется, уйти он не успел. Едва только Вова сделал шаг по направлению к двери, как молчавшие до этого момента норвайцы дружно попадали на колени, а единственный оставшийся на ногах произнёс:
– Наконец-то мы тебя нашли, рикс!
Говоривший норваец имел довольно аккуратную причёску, что явно указывало на его высокое положение. Да и воронёная кольчуга с позолоченными нагрудными пластинами не могла принадлежать рядовому воину.
– Вова, ты представишь нам своих гостей? – виконтесса Оклендхайм доброжелательно улыбнулась, вызвав на лицах норвайцев выражение безграничного изумления и благоговейного ужаса.
– Да это не гости, – с тяжёлым вздохом пояснил рикс. – Подданные заявились. Я у них чем-то вроде короля работать должен.
– Вот как?
– Ага, так оно и есть. Не учёл в своё время этого момента.
– И что теперь?
– Пока не знаю. Но всё-таки позвольте, леди Ирэна, представить вам моего двоюродного дядю. Ярл Ульдемир Бравый из рода Синяя Борода собственной персоной!
– А ты ничего не рассказывал о родственниках.
– Да как-то не до того было, – пожал плечами рикс. – Дядя Уля, а ты чего молчишь? Поздоровайся с виконтессой Оклендхайм.
Ярл Ульдемир рухнул на колени, последовав примеру соотечественников, и коснулся лбом пола:
– Старейшая…
Рыжая нахмурилась и носком туфельки легонько стукнула коленопреклонённого норвайца по плечу:
– Это оскорбление или невежество? Старухой меня ещё не называли… Что за свинство? А ну вставай!
– Не смею, Старейшая!
Ирка посмотрела на Вову:
– Я что-то не поняла.
Но тот и сам пребывал в недоумении:
– Знаешь, Ирочка, я тоже не въезжаю в тему. Спросить?
– Да уж окажи божескую милость.
Рикс отвесил коленопреклонённому дяде полноценного пинка и потребовал:
– Вставай, ярл Ульдемир, и отвечай на поставленные вопросы чётко, ясно и по существу. Явки, пароли, номера банковских счетов… Когда был завербован английской и угугвайской разведкой? Впрочем, последнее можем опустить, но нанесённое леди Ирэне оскорбление взывает. Да, именно взывает! Тебя казнить усекновением головы, или ты сам бросишься в бушующее море с высокой скалы?
– Не смею, рикс.
– Что именно не смеешь?
– Не смею стоять пред светлыми очами Старейшей.
– Ну вот опять… Дядя Уля, в рыло хочешь?
В рыло ярл Ульдемир не хотел, поэтому начал выдавать более осмысленную информацию, хотя не оставил напыщенный и возвышенный тон:
– Я счастлив лицезреть наследницу старейшей, то есть изначальной, династии норвайских риксов. Наконец-то свершилось то, о чём предупреждали пророчества нашего сурового отечества.
Вова поморщился:
– Ох уж эти пророки! Упьются пивом с мухоморами, а потом озвучивают бредовые видения. Стивен Кинг отдыхает.
– Ну да, – согласился ярл Ульдемир, – ты никогда не любил слушать мудрецов, предпочитая звон секиры рассказам стариков. А сейчас пожинаешь горькие плоды собственной самоуверенности.
– Это в каком смысле?
– В самом печальном, уважаемый Вован Безумный из рода Синяя Борода! Ты больше нам не рикс!
– А кто же я тогда?
Ярл позволил себе улыбку:
– Уже и не знаю. Но корона Норвая по праву переходит к законной наследнице, ибо пророчество гласит, что изначальная династия не прервалась и в положенное время вернётся, дабы привести народ к процветанию и благоденствию.
– А моё мнение кого-нибудь интересует? – голос виконтессы Оклендхайм стал похож на шипение рассерженной кошки. – Ванечка, хоть ты им скажи…
– Не буду ничего говорить, – Джонни изобразил неопределённый жест. – В средневековых мирах люди предельно серьёзно относятся к пророчествам, особенно народы варварские, ещё не потерявшие связь с природой и тонкими материями. Так что не советую шутить с предназначением, слишком это опасно.
Но Ирка не сдавалась. Как-то не прельщала её перспектива стать королевой лохматых и немытых дикарей, из всех видов занятий выбравших морской разбой с набегами на прибрежные города да ловлю селёдки во время весеннего нереста.
– С чего это вы вдруг решили, любезный ярл Ульдемир, что именно я являюсь древней наследницей не менее древней династии? У меня что, на лбу это написано?
– Да, дядя Уля, потрудись объяснить, – поддержал ведьму Вова. Не то чтобы ему не хотелось расставаться с короной Норвая – такая власть является лишней нагрузкой, а не привилегией, но образ норвайского рикса демону нравился, и менять его на что-то другое не слишком удобно. – Какие есть ваши доказательства?
Ярл Ульдемир опять упал на колени и коснулся лбом паркета:
– Прости, Старейшая, но цвет твоих волос…
– Они тебе не нравятся? – нахмурилась ведьма.
– Очень нравятся! – поспешил заверить ярл. – Ведь благородное золото волос даровано Небесными Богами только лишь представителям изначальной династии. Исключений не существует, Старейшая.
– Какие учёные слова вы используете, милейший Ульдемир. Откуда?
– Дядя двенадцать лет провёл в плену у латакийцев, где в ожидании выкупа и в целях борьбы со скукой был вынужден закончить полный курс тамошнего университета. Вот и нахватался всякого.
– Понятно, – кивнула Ирка. – Но вернёмся к нашим баранам… Ты, ярл Ульдемир, утверждаешь, будто в мире не существует людей с рыжими волосами, кроме меня? Но я сама таких встречала неоднократно. И как быть?
Ярл поднялся с колен и пренебрежительно отмахнулся:
– Это все ненастоящие. У них у всех есть веснушки, бесцветные брови и ресницы, кожа боится солнца… И только у тебя всё прекрасно и соразмерно. Тем более в пророчестве прямо говорится о юной красавице, обладающей невиданной магической мощью. Ведь ты не станешь отрицать её наличие?
– Э-э-э… да я как-то…
– Вот видишь, всё сходится! Пророчество свершилось, и тебе остаётся только принять корону. Эй, бездельники, тащите сюда мешок с жёлтыми завязками!
Сразу несколько лохматых норвайцев бросились к дверям, а один из них уточнил:
– Там два мешка с жёлтыми завязками, ярл. Который принести?
Ульдемир почесал затылок и махнул рукой:
– Тащите оба! Заодно будет чем обмыть возвращение изначальной династии. Как ты думаешь, Старейшая, это является достойным поводом для распития пары-тройки кувшинов столетнего тарбейского вина?
* * *
Все присутствующие в зале затаили дыхание и с жадным любопытством наблюдали за происходящим. Да что там наблюдали, они благоговейно внимали процессу творящейся на их глазах истории, стараясь не пропустить ни единого слова, ни единого жеста. Ни единой интонации. Ведь не у каждого в жизни бывает момент, о котором можно будет с гордостью рассказывать внукам, и потом этот рассказ начнёт переходить из поколения в поколение, обрастая подробностями и дополнениями. И, в конце концов, потомков начнут называть «правнук такого-то, присутствовавшего при…» и так далее.
Вдруг сейчас рождается новая империя? Про изначальную династию Норвая мало что известно, а то, что помнится, изрядно переврано за несколько тысяч лет. Но… но судя по остаткам слухов и следам преданий, люди это были серьёзные, разговаривавшие с Небесными Богами на равных, а если верить самым невероятным легендам, то династию основал кто-то из богов, не пожелавший покидать землю и переселяться на небеса. С наследницы столь загадочного рода станется тряхнуть стариной, стремясь возродить былое величие, как она его понимает.
А было то величие или не было его, никому доподлинно неизвестно. Но что взбредёт в голову юной повелительнице свирепых северных варваров? Опасно, тревожно и пьяняще интересно!
Ирка покрутила в руках невзрачный стальной обруч, лишённый украшений, за исключением крупного рубина.
– Нержавейка?
– Корона норвайских риксов не ржавеет, – с достоинством подтвердил ярл Ульдемир. – Она вечна, как вечен этот мир. И символизирует собой…
– Да без разницы, что она там символизирует, – перебила ведьма. – Всё равно носить не буду. Не возражаете, если отдам её мужу?
Ярл побледнел:
– Пусть мои слова вызовут твой гнев, Старейшая, но корона не может коснуться головы виконта Оклендхайма, человека без сомнения достойного и благородного, но не имеющего отношения к изначальной династии норвайских риксов. Так гласит древний закон.
– Бюрократы! Может быть, мне и налысо придётся стричься, чтобы древним законам соответствовать?
– Как можно? – ужаснулся ярл. – Бритая голова узурпаторов служила сокрытием отсутствия главного признака истинного правителя – волос цвета благородного золота.
– А ещё я слышала, – наугад брякнула Ирка, – что любые законы не властны над изначальной династией. Она сама и есть закон.
Угадала! Точно угадала, потому что норваец тяжело вздохнул и подтвердил:
– Да, так оно и есть. Но виконт Оклендхайм всё равно не может…
– А я не про него! – торжествующая ведьма нахлобучила корону на бритую голову неправильного рикса. – Вова, я объявляю тебя своим приёмным сыном и назначаю норвайским риксом окончательно и бесповоротно! Приговор обжалованию не подлежит! Поздравляю.
– Соломоново решение, – усмехнулся виконт Оклендхайм. – А то что бы я делал с женой-королевой? С варварской королевой?
Бедный ярл Ульдемир, чья бледность стремилась превзойти все эталоны белизны, жалобно пролепетал:
– Это невозможно.
– Возможно всё, что я хочу! – невозмутимо парировала Ирка. – Моё слово всё ещё продолжает оставаться законом?
– Несомненно.
– Тогда не спорь.
– Я не спорю, Старейшая! Только вот норвайский народ не одобрит.
– Меня?
– Нет, он не одобрит того факта, что изначальная династия возродилась, но осталась без короны.
Полковник Гржимек, с интересом наблюдавший за сумбурной церемонией, заявил со всей безаппеляционностью военного человека:
– Вопрос дырявого эскудейро не стоит, господа. Пойдите и завоюйте новое королевство для королевы Ирэны.
– Я без Ванечки никуда не поеду!
– Правильно, – кивнул Карл. – Пусть завоёвывают для короля Джонни и королевы Ирэны.
– Вот как? – лицо ярла Ульдемира тут же приобрело здоровый цвет, и на нём появилась хищная заинтересованность. – У вас есть что-то на примете, уважаемый… э-э-э…
– Полковник Карл Гржимек к вашим услугам, ярл. Грумантская пограничная стража.