Дорога по запутанным потайным переходам заняла не менее получаса, и за это время сэр Артур сумел справиться с волнением. И в самом деле, чего переживать? Ведь если бы герцог Скорсезе вёл графа к неприятностям, то не стал бы любезно идти впереди, заботливо указывая путь и предупреждая о низких притолоках.
Как бы то ни было, до покоев обожаемого императора добрались без помех. А вот внутри ректора ждал сюрприз. Даже больше – его ждало потрясение!
– Рад вас видеть в добром здравии, граф! – весёлый и румяный дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат отсалютовал графу бокалом с золотистым вином. – Искренне рад, что бы там ни говорили наши недоброжелатели.
– Э-э-э… но как?
– Как я попал сюда? – бывший главный целитель нисколько не походил на изнурённого заточением узника. Цепей с кандалами тоже не наблюдалось. – А где мне ещё быть, в тюрьме, что ли?
– Но постойте, – воскликнул ректор, – вас арестовали за убийство…
– Вздор! – дон Хорхе взмахом руки предложил сэру Артуру сесть. – Во-первых, я не убивал несчастного Иоахима фон Зальца, а во-вторых…
Герцог Скорсезе коротко хохотнул, перебив бывшего главного целителя:
– Ему совесть не позволила осудить себя самого безвинно, а для оправдания ещё не наступило подходящее время.
– Что значит самого себя? – не понял фон Юрбаркас. – Разве Его Императорское Величество…
Начальник Управления Особых Дел хищно усмехнулся:
– А сейчас вы должны сделать шаг, после которого не будет возврата.
– В каком смысле?
– Вы узнаете тайну. Самую главную и страшную тайну империи, но сначала поклянётесь хранить её до самой смерти.
К графу пришло понимание, что в случае отказа живым он отсюда не выйдет.
– Клянусь!
– Не так быстро, сэр Артур, – хозяин Шестиугольной Башни подошёл к низкому столику и откинул тяжёлый бархат, скрывавший под собой императорскую корону. – Вот на ней поклянётесь.
– Это же…
– Дайте руку!
Граф безропотно протянул пухлую ладонь и с каким-то болезненным любопытством наблюдал, как кинжал из странного чёрного металла начертил на коже замысловатую фигуру. Рана засочилась кровью, и алые капли упали на самоцветы императорской короны. Капли падали и исчезали без следа с тихим шипением.
– Повторяйте за мной, сэр! – торжественно произнёс герцог. – Готовы?
– Да-да, я готов. Что делать?
* * *
Сквозь зыбкий туман пробивались едва слышимые голоса, настойчиво зовущие графа фон Юрбаркаса покинуть уютное ничто и вернуться в реальный мир. А зачем возвращаться? Здесь нет Небесных Богов, зато отсутствуют унылые повседневные заботы, страшные тайны и клятвы на крови. Клятвы? Прах побери, клятвы!
– Влейте в него ещё вина, Мартин, – голоса стали громче и яснее. – Да лейте же, нечистого вам в печень!
При упоминании извечного врага ректор открыл глаза и отпихнул от лица кувшин:
– Дон Хорхе? Что это было, дон Хорхе?
– Клятва, граф, – бывший главный целитель помог сэру Артуру подняться на ноги. – Забыл предупредить, что формула магической клятвы сохранилась со времён земного существования Небесных Богов и является образцом истинной магии. Не наше с вами нынешнее шарлатанство. Выродилось великое искусство, знаете ли… А дошедшие драгоценные крохи требуют очень много сил.
– А я…
– А вы с честью прошли испытание, выдержав прикосновение высшей силы, и признаны достойным.
– Достойным чего?
Дон Хорхе сел в кресло и взял бокал с вином:
– Достойным всего. Видите ли, дорогой сэр Артур, дело в том, что я и сэр Мартин и есть наш горячо любимый император. А с этого мгновения – и вы тоже.
У графа от ужаса встали дыбом волосы, и он нечленораздельно промычал возмущённым тоном:
– Э-э-э…
– Ну да, я бы тоже не сразу поверил, – рассмеялся дон Хорхе. – Тот болван, что сидит на троне, должен был умереть сорок лет назад, и лишь мои скромные таланты в магической медицине не отпускают его в чертоги Небесных Богов. Разум давно ушёл туда почти весь, а бренную оболочку держим.
– Как это возможно?
– А вот так, – вмешался герцог Скорсезе. – Я каждое утро вручаю Его Императорскому Величеству роль на весь день… Вы ведь заметили, что вне Большого Совета император немногословен?
– Да, но его разум…
– Соответствует разуму десятилетнего ребёнка с хорошей памятью. В остальном – дурак дураком.
– А зачем понадобился я? – открывшиеся перспективы окрылили и успокоили графа фон Юрбаркаса и разбудили естественное любопытство учёного. – Да, зачем? Не вижу области для применения своих талантов.
Дон Хорхе кивнул:
– Мы тоже так думали, сэр Артур, и если бы не появившаяся проблема, то вы бы никогда и ничего бы не узнали. Дело в том, что состояние императора таково, что поддерживающая его магия работает с наивысшим напряжением.
Герцог Скорсезе увидел недоверчивую усмешку на лице графа и пояснил:
– Сорок лет, сэр Артур. Целых сорок лет дон Хорхе держит этот ходячий труп в пристойном виде! Заклинания требуют всё большей и большей мощи, а наши силы не безграничны. И вы, как опытный маг…
– Я не целитель.
– Неважно! Главное, чтобы поделились силой добровольно. Впрочем, после принесения клятвы на крови вы не сможете отказать. Не пугайтесь, клятва связала нас всех и действует в любую сторону.
– То есть, – решил уточнить граф, – если я попрошу вас обоих покончить с жизнью, вы выполните мою просьбу?
– Разумеется, выполним. Но попросим составить нам компанию.
– Проклятие…
– Вот именно. С сегодняшнего дня, любезный граф, нет на свете ближе людей, чем мы трое. Мы – император!
Сэр Артур задумался. Судьба только что вознесла его на самую вершину и наградила вернейшими соратниками, не способными предать или действовать во вред. Так чего же думать?
– Мой положительный ответ вы знаете, господа! Итак, с чего начать?
– С войны, мой друг, – бывший главный целитель фамильярно подмигнул ректору. – Как я уже говорил, целительская магия работает с полным напряжением и крайне негативно воспринимает постороннее вмешательство. И тут какая-то скотина подсовывает императору амулет для усиления мужской силы! Вы представляете?
– Он же почти покойник?
– Вот именно! Но кое-какие воспоминания сохранились, поэтому наш коронованный полутруп ухватился за магическую безделушку обеими руками. Мы отобрали, но было уже поздно…
– Его Императорское Величество умер окончательно?
– Нет, успели спасти… но какую цену за это пришлось заплатить! Ванны из тёплой человеческой крови, растирания свежей печенью, микстуры из вытяжки мозговой железы… Неужели вы думаете, что междоусобица в столице возникла сама по себе? И она будет продолжаться, пока в ней есть необходимость.
– Там гибнут ваши родственники, дон Хорхе.
– Никогда не любил этих напыщенных болванов. Живут как свиньи, так пусть хоть умрут с пользой для империи.
– Вы говорили про войну, – ректор решил сменить неприятную тему.
– Да, и про неё тоже. К сожалению, расследование не смогло установить изготовителя проклятого амулета – там всё завязано на тонкие материи, и при попытке исследовать магический предмет он убивает всех любопытствующих. Точно известно только одно – их делает кто-то из студентов факультета магической медицины.
– А расспросить императора не пробовали?
– Пробовали.
– И?
– Он ничего не помнит. Владельцы других амулетов…
– Их что, много?
– Да уж никак не меньше нескольких сотен. Так вот, владельцы других амулетов тоже не смогли вспомнить продавца даже под пыткой. Так не бывает, но так оно и есть, сэр Артур. Поэтому мы хотим обезопасить императора, послав всех студентов-медиков в Галлиполиду.
– А я?
– А вы возглавите добровольцев и будете единственным, кто остался в живых. Постараетесь?
– Я же не могу отказаться.
– Не можете, – согласился дон Хорхе. – Вы – император и должны быть выше пошлых эмоций.
– Кстати, – заметил герцог Скорсезе, – не пора ли вывести нашего болванчика поприветствовать будущих павших героев?
* * *
Даже на непритязательный взгляд виконта Оклендхайма императорский бал проходил скучно. Толпы расфуфыренных павлинов бродили туда-сюда по нескольким залам, а самые смелые или глупые из них пытались пригласить на танец единственную присутствующую здесь даму. Риттер фон Тетюш изволил высказаться по этому поводу довольно едко:
– Не знаю, как тебе, Иван, но мне это сборище напоминает тусовку педиков-реконструкторов, арендовавших Версаль для своей гнусной оргии.
– Да, чёрт побери, – согласился Оклендхайм-младший, – насчёт баб-с организаторы лажанулись. Если бы не приличное вино, то вообще бы со скуки помер. Накатим ещё по маленькой?
– С преогромным удовольствием, – риттер остановил лакея, пробирающегося сквозь толпу с заставленным бокалами подносом, и освободил того от ценного груза. – Когда нам в следующий раз придётся попробовать вино из императорских погребов?
– Ты настолько тонкий ценитель и знаток?
– Уже да. И со всей ответственностью могу заявить, что местная продукция почти что дотягивает до массандровской.
– Участковый в России мог позволить себе массандровские вина?
– Я там был на экскурсии с дегустацией.
– Ага, тогда точно знаток, – виконт сделал небольшой глоток из тонкостенного стеклянного бокала и вздохнул. – И всё равно скучно.
– Поедем на войну, там и развлечёмся.
– Выезжать только через неделю, а мне скучно сейчас.
Риттер улыбнулся:
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Предлагаешь нажраться до поросячьего визга и устроить мордобой? Предложение неплохое, но я давно уже женатый и солидный человек. Меня Ирка не поймёт.
– Зачем мордобой, танцевать иди.
– Как эти? – Иван кивнул в сторону нескольких однополых пар, изображавших нечто среднее между хороводом и детской игрой в «ручеёк». – Что-то не хочется.
– Тут ты прав. А вот помнишь, как вы с Иркой на выпускном отжигали? Все девчонки от зависти чуть не лопнули, а директриса от злости.
– Когда это было? – отмахнулся виконт. – Всё равно здешние музыканты танго играть не умеют.
– Научи.
– Как?
– Я не знаю как, но у тебя получится.
– Делать мне больше нечего. Хотя погоди…
Оклендхайм-младший вызвал монитор невидимого магического компа и написал в строке поиска:
«Дистанционное обучение музыке».
Как обычно, неведомая магия предложила несколько вариантов:
«Обучение игре на барабане по переписке. Гарантия».
«Оптовые продажи духовых инструментов и самоучителей. Самовывоз из Гаммельна».
«Спиритические сеансы и мастер-классы Петра Ильича Чайковского».
«Розги Николо Паганини с автографом гения. Сертификат подлинности прилагается».
– Ну, придумал что-нибудь? – нетерпеливо спросил фон Тетюш.
– Да погоди ты, – ответил виконт, продолжая рассматривать предложения.
«Как при помощи горчицы научить петь кошку. Советы специалиста».
«Повышение высоты голоса на три октавы. Услуги музыкального хирурга».
«Ментальный МР-3-плеер с адаптацией под любые инструменты».
– Вот сволочь, опять самое нужное в конце!
– Что?
– Это не тебе.
Иван поставил галочку напротив выбранной строчки и лёгким усилием мысли решительно нажал кнопку «Запустить». Некоторое время ничего не происходило, но вот оркестр вообще замолчал, а после короткого замешательства заиграл знакомую мелодию.
Толстый дирижёр отбросил палочку, повернулся лицом к залу и затянул хриплым голосом:
В день, когда исполнилось мне шестнадцать лет, Подарила мама мне вязаный жакет. И куда-то в сторону отвела глаза: – Принесли посылку нам, это от отца.
– О! – оживился фон Тетюш. – Идеологическая диверсия имени «Радио Шансон». А «Мурку» сбацают?
– Да погоди ты, я ещё плей-лист не смотрел.
Пока студенты имперского происхождения недоумённо хлопали глазами, тщетно пытаясь понять столь резкую смену репертуара, к Ивану и Серёге протолкался норвайский рикс:
– Ваша работа?
Риттер показал пальцем на виконта:
– Я вообще не при делах.
А дирижёр, неожиданно превратившийся в солиста, дошёл до припева:
Ты о нем не подумай плахова-а-а… Подрастешь, сам поймешь всё с года-а-а-ми, Твой отец тебя любит и помнит, Хоть давно не живет уже с нами-и-и…
– Я никогда не говорил, что на шансон у меня аллергия? – Вова позеленел и схватился обеими руками за горло. – Сейчас сблюю.
– Подожди! – Иван торопливо переключил композицию на магическом плеере.
Жалостливая песня оборвалась на полуслове, но вместо неё грянул хор побросавших инструменты музыкантов:
Мурка, ты мой Мурёночек, Мурка, ты мой котёночек, Мурка, Маруся Климова, Прости любимого!
– Вот же… – выругался риттер фон Тетюш. – «Мурку» как раз я заказывал.
– Классика, – облегчённо вздохнул Вова. – От неё не тошнит.
Рыжая ведьма появилась как атомный ледокол на Северном полюсе. Во всяком случае, многочисленные поклонники разлетались по сторонам будто разбитые льдины, а по двум самым неосторожным она прошла. Бедолаги на себе испытали действие первого закона женской физики – давление каблука-шпильки на поверхность в несколько раз превышает давление танковой гусеницы.
– Ребята, вы сдурели? – в гневе Ирка была особенно прекрасна. – От вашей музыки даже императора кондрашка хватила!
– В каком смысле? – завертел головой Иван.
– В самом прямом! Его Императорское Величество изволило посинеть, пустить пену изо рта и хлопнуться в обморок.
– Где?
– Да унесли уже.
– Засада… а я хотел тебе сюрприз сделать.
– Моё любимое танго? – сразу догадалась рыжая.
– Да, именно оно.
– Плевать на императора! Ванечка, мы идём танцевать! Мы будем танцевать, даже если весь мир провалится к чертям собачьим!
Ирка схватила Ивана за руку и потащила в центр зала, бесцеремонно расталкивая толпу студентов. Тем хватило одного взгляда на недовольную физиономию Оклендхайма-младшего, чтобы торопливо извиниться за собственную нерасторопность и убраться с дороги. Вдруг сумасшедший виконт решит, что с его супругой недостаточно вежливы?
Да они там в Груманте все безумны! Стоит только посмотреть на платье леди Ирэны, чтобы в этом убедиться. Разве женщины из высшего света так одеваются? У приличного дворянина на воротник и манжеты уходит ткани больше, чем в данный момент на всей виконтессе. В высшей степени вызывающее платье, выглядящее насмешкой над целомудренной имперской модой.
Но волнующе, этого не отнять. Особенно разрез до средины бедра, открывающий на всеобщее обозрение затянутую в шёлковый чулок стройную ножку. А обнажённая спина, по которой струится водопад густых рыжих волос? А туфельки на высоком тонком каблуке? А голые по самые плечи руки? Нет, господа, с безумцами лучше не связываться!
Императорский оркестр, повинуясь команде магического плеера, разобрал брошенные инструменты, и под древними сводами зазвучала чарующая мелодия танго. Толстый дирижёр привычно солировал приятным баритоном:
Светила луна цвета старого виски, Мы пили кагор цвета южных ночей, И вдруг мне сказала одна журналистка: – Вы столько поёте о пьянстве. Зачем?
Ах, леди, я стар, мне лукавить негоже, Скажу напрямик – нету смысла трезветь! Мы можем не петь, но не пить мы не можем, А уж если мы пьём, отчего бы не спеть?
В переводе с русского языка на всеобщий песня не утратила ни красоты, ни актуальности, и лакеи с удвоенной энергией забегали по залу, разнося подносы с бокалами вина. Почти у всех присутствующих сразу же пересохло в горле и возникла настоятельная потребность его промочить кое-чем покрепче воды. Призрак гигантской пьянки простёр крылья над бальным залом императорского дворца, гнусно ухмыльнулся и принялся заговорщицки подмигивать красным глазом. Второго глаза не было видно из-за налившегося грозовой чернотой фингала.
Ах, леди, оставьте упрёки, укоры, Не мы слабовольны, а жизнь нелегка! Я видел, как пьют доктора и шахтёры. Рискните шахтёру налить молока!
Вы ж нами воспеты, Прекрасная Дама! Вино при свечах, поцелуй в полутьме… Наверное, жена и Омара Хайяма Лупила за пьянку по белой чалме!
Призрака видел только виконт Оклендхайм, и в другое время вид потусторонней сущности смог бы заинтересовать его, но не сегодня. Сегодня все сущности и привидения могут проваливать хоть в ад, хоть на небеса, хоть к гному в мотню! Сегодня совсем не до них! Когда мужчина танцует танго с любимой женщиной, даже Небесным Богам не стоит путаться под ногами во избежание крупных неприятностей.
Иван чувствовал, как сильно бьётся сердце рыжей ведьмы, и эти удары отзывались в голове колокольным звоном. Голова гудела, душа пела, а губы сами собой шептали… Впрочем, каждый может догадаться, что именно шепчут губы в таких случаях. Ну а кому незнакомо такое, того стоит пожалеть и пристрелить из той же самой жалости. Потому что человек ли это вообще?
Выпей, не бойся, выпей! Скажет жена: «Подлец!» – А ты гордо неси, как вымпел, Литровый терновый венец. Трубы горящие, Так чего ж я робею? Тварь я дрожащая Или право имею?[1] Величайшую истину, провозглашённую в волшебной песне, встретили дружным одобрительным рёвом сотен глоток. От акустического удара покачнулось пламя свечей в люстрах под потолком, потрескались и погасли магические светильники на стенах и задрожали стёкла в окнах. Виконт этого не заметил, он растворился в музыке и движении. Растворился в глазах рыжей ведьмы, в игре света и полутеней…
Норвайский рикс, внимательно наблюдающий за танцем, вздохнул и признался риттеру фон Тетюшу:
– А ты знаешь, Серёга, я им по-хорошему завидую. Мне в жизни попадались ведьмы, но все до одной в плохом смысле этого слова. А у тебя как?
– Да примерно та же самая картина, – откликнулся фон Тетюш. – Но я не оставляю надежду на…
Договорить риттер не успел – со звоном разлетелось оконное стекло, и в колонну рядом с его головой воткнулась двуручная норвайская секира.
Вова с недоумением посмотрел на оружие, лезвие которого вошло в мрамор почти наполовину, и покачал головой:
– Представляешь, местные эстеты оштукатурили обычную деревяшку под ценный камень! Тьфу, понты дешёвые…
– А-а-а… откуда это?
– Секира? Она из окна прилетела. И судя по рунам на рукоятке, припёрся кто-то из родственников. Вот только их здесь и не хватало для полного счастья.
Дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат творил чудеса, так как проводимое им лечение давно уже вышло за пределы возможностей обычной магической медицины. Граф фон Юрбаркас, чьи силы были позаимствованы практически без остатка, побледнел и упал в кресло. Ноги отказывались держать ректора Лунгдумского Университета.
– Я больше не могу. Ещё чуть-чуть, и отправлюсь к Небесным Богам.
Бывший главный целитель откликнулся дрожащим голосом:
– А уже всё.
– Точно всё? – герцог Скорсезе недоверчиво осмотрел лежащего в постели императора. – Вы уверены, дон Хорхе, что у нашего болванчика не начнут отваливаться руки и ноги?
– Отвалятся… не отвалятся… – Высокородный лекарь надолго приложился к кувшину с вином, пятная красными каплями белоснежный кружевной воротник. Но вот оторвался, глубоко вздохнул и продолжил: – Это ваша недоработка, любезный Мартин. Император подвергся воздействию мощнейшей магии неизвестной природы, а ваши хвалёные ищейки даже не пошевелились. Неужели вы думаете, что это я должен бегать по бальному залу в поисках артефакта Небесных Богов?
– О чём вы говорите, дон Хорхе? Все предметы, относящиеся ко времени земной жизни Богов, давно найдены, поставлены на учёт и заперты в защищённых хранилищах.
– А вы можете поклясться в этом, Мартин?
Неприятный вопрос заставил герцога Скорсезе поморщиться. Божественные артефакты до сих пор всплывали неведомо откуда в различных местах обитаемого мира, и в Шестиугольную Башню они попадали лишь благодаря счастливым случайностям. Кто, будучи в здравом уме и доброй памяти, добровольно отдаст полезную в хозяйстве вещь? Небесные Боги оставили именно полезные предметы, и только неправильное их использование изредка приводило к печальным последствиям.
Чаще всего попадались вечные огнива из полупрозрачного стекла с надписью на неизвестном языке «made in China». Иногда встречались магические фонари с рунами «СССР», вписанными в пентаграмму, кусочки никогда не ржавеющего железа, миниатюрные аппараты для получения аквавиты, саморазогревающая посуда и многое другое. Ну а неприятности происходили из рифлёных металлических яиц, куда Небесные Боги заключали пойманные порождения нечистого на вечные времена. До сих пор находились болваны, рискующие дернуть за болтающееся на яйце кольцо в попытке выпустить нечисть из заточения и вступить с ней в сговор.
– Мы расследуем происшествие и накажем виновных, дон Хорхе, – герцог принял героическую позу и погрозил кулаком неведомому злоумышленнику. – Я обещаю.
– Не сомневаюсь. – Бывший главный целитель присел на краешек императорской постели и взял Его Величество за запястье. – Сердце бьётся. Хоть слабенько и редко, но всё же бьётся. Вольём в него вина, и можно опять выпускать к гостям.
– В сердце вольём?